Работать над собой, как Мюнхгаузен

Я часто смотрю американские фильмы— с примитивным сюжетом, примитивными персонажами и такими же диалогами. Потому что герои в этих фильмах упорно, изобретательно и до конца (как правило, победного!) борются с преступниками, чудовищами, стихией А в России люди, к сожалению, часто опасаются быть самими собой, предпочитая протоптанные дороги. Они прошли историческую селекцию: «не высовываться», «инициатива наказуема» и т.д. Подчиненные боятся провокаций со стороны руководителя, когда тот предлагает им сделать то, что никто до них не делал, что нигде не прописано, не заявлено. Что их теперь изменит?
Один итальянский публицист на вопрос, есть ли будущее у России, дал до сих пор тревожащий меня ответ: а может ли быть будущее у страны, где основным чувством многих жителей является зависть? Я много раз бывал за границей, и у меня сложилось ощущение, что там людей это чувство не особо и беспокоит-то. Возможно, оно сублимируется в нормальную конкуренцию. Возможно, уровень социальной защищенности гарантирует жителям этих стран, что биологическая жизнь им будет сохранена, и жизнь эта будет долгой. У нас это условие не очевидно, и для многих граждан России более привычным является позыв обмануть.
У одного, теперь уже бывшего, преподавателя нашего вуза оказался поддельным диплом и кандидата, и доктора наук. Теперь он должен нам 90 тысяч рублей, которые ему начислялись за отсутствовавшую на самом деле квалификацию. Но деньги он отдавать не хочет! Проиграл суды во всех инстанциях, вплоть до надзорной. И ведь это не исключительный случай! После того, как я возглавил наш вуз в 2007 году, его постепенно покинуло чуть меньше половины сотрудников, многие из которых не хотели или не могли работать по-современному, порой не имели права на должности, которые занимали. Сколько человек обещали со дня на день защитить кандидатскую или докторскую диссертацию, и сколько внезапно и надолго «заболевали», лишь бы сохранить место
Когда-то в середине 90-хгг. я пошел на выборы под девизом «Хочу, чтобы выгодно было быть честным». Но людей, которые вместе со мной хотели честную власть, оказалось немного. Выборы я проиграл, хотя еще много лет спустя меня узнавали на улице избиратели, подходили и спрашивали, почему я не выполняю их наказы. Теперь слоган, похожий на мой предвыборный девиз, стал рекламой одного банка. Вот только что с тех пор изменилось?
Честные по-прежнему должны доказывать, что они честные, а мошенников порой как бы и не замечают. Мы выявили другого сотрудника, у которого в диплом была вписана специальность, по который он не получал высшего образования, но преподавал— до увольнения— у нас. Однако органы не спешат принимать доказательства, собранные нашими юристами и ФСБ. Якобы из-за того, что прошло больше десяти лет с тех пор, как был подправлен диплом.
С каким-то особым усердием они реагируют на каждое заявление в наш адрес. У нас в штате, кстати, уже пять юристов. Я подсчитал— затраты на них себя оправдывают. Мы практически все отыграли. Но почему я должен постоянно оправдываться? У нас презумпция невиновности отменена? Да, я учился в одном классе с нынешним мэром Самары Виктором Тарховым. Надеюсь, не из-за этого?
Вообще-то я не очень люблю говорить про плохих людей. Вокруг много хороших и интересных, но не у всех есть возможность проявить себя. Я сам вырос в очень бедной семье и с детства хотел себя утвердить. Как бы хотелось мне, чтобы и мои дети тоже активно боролись за себя. Помните рассказ Марка Твена, в котором бог пояснил, что лучший в мире полководец вовсе не Александр Македонский, а бедный сапожник, который при жизни даже не служил в армии. У него не было возможности проявить себя. Я уверен: что в нас есть, то и раскроется, только нужно и самому постараться. У меня на столе стоит фигура Мюнхгаузена как символ того, что нужно постоянно самого себя тянуть за волосы. А моя задача— находить таких людей, кто стоит того, чтобы за них бороться.