«Мы сегодня воспроизводим западные изделия, клонируем чужие образцы. Но это же вчерашний день!» Как перейти от импортозамещения к импортонезависимости — колонка на DK.RU.
Геннадий Шмаль, президент Союза нефтегазопромышленников России:
— Все кругом говорят об импортозамещении, но речь сегодня должна идти не об импортозамещении, а об импортонезависимости. Ровно год назад на одной конференции ведущий спрашивает гендиректора «Сургутнефтегаза» Владимира Богданова: «А что вы думаете об импортозамещении?» Богданов отвечает: «В нашей компании такого термина нет. Мы изучаем все новое, что есть в мире, — технику, технологии, оборудование — и внедряем это у себя. Мы — компания импортонезависимая». То есть «Сургутнефтегаз» (а к нему можно добавить и «Башнефть», и «Татнефть») априори занимается вопросами импортонезависимости, а не замещения. Почему они идут по этому пути?
Посмотрите, мы сегодня сами не производим оборудование. Мы воспроизводим изделия, что делают на Западе, мы клонируем их образцы. Но это же вчерашний день! А нам нужен день завтрашний, поэтому вся работа по так называемому снижению импортозависимости должна быть направлена на то, чтобы наше оборудование и технологии были конкурентоспособными.
Мы по заданию ЛУКОЙЛа в прошлом году сделали анализ: оказалось, у больших компаний нефтегазового сектора примерно 57% оборудования и материалов – импортные. Это большая цифра.
Но ведь пока и не стоит задача полностью отказаться от всего импорта. Это нереально ни технически, ни экономически, ни технологически.
Есть оборудование, которое необходимо в единичном экземпляре, так что, из-за этого мы должны завод строить или создавать новое производство? Нет. Поэтому Минпромторг и Минэнерго, когда речь заходит о нефтегазовом комплексе, говорят: максимальная доля собственного оборудования, которой мы можем добиться, — это 80%, а 20% на веки вечные останутся импортом.
Взять «Транснефть» — это одна из компаний, которая очень мало импортозависима, но все же зависима. В прошлом году у них импортная составляющая была 11%, в этом году — 10%, на будущий год они хотя снизить ее до 9%. Для этого они ввели хорошее производство магистральных насосов, сейчас занимаются электродвигателями и т.д. Но есть вопросы, где они не скоро решат проблему, потому что системы управления, автоматизации, элементная база – это все зарубежное!
И они прямо говорят: мы могли бы создать и это, но нам понадобится, может, 10% произведенного, а куда будем девать оставшиеся 90%? Так что вопрос этот совсем непростой.
Еще одно. Нам надо более четко определить приоритеты. Есть киты, на которых держится наш нефтегазовый комплекс. Первый кит — это запасы. Посмотрите, геодезическое оборудование, которое нам необходимо, сегодня на 85-90% — импортное. А ведь если будут разведаны серьезные запасы, то и объемы добычи будут совершенно иными.
Второй кит — это технологии. Но технологии не только переработки, а прежде всего — добычи. Уже сегодня достаточно большой объем нефти — примерно 40%, по моим оценкам, — мы добываем из так называемых трудноизвлекаемых запасов. А тут нужны иные технологии. Мы говорим, что у нас ресурсы баженовской свиты — более 100 млрд тонн. Но это ресурсы! А извлекаемых запасов там даже по оптимистическим оценкам – только 15-20 млрд тонн. Остальное при существующих технологиях взять мы не можем. Причем зарубежные технологии нам или не подходят, или нам их не отдадут.
Кстати говоря, посмотрите на нынешний сланцевый бум и сланцевую революцию. Хотя никакой революции тут нет, это такая же добыча нефти и газа, только из другой породы — из сланцевой.
Но занимались ею кто? Во-первых, малые компании, во-вторых, занимались тридцать лет, в-третьих, вбухали туда 30 млрд долларов, и в результате всего этого получили технологию. Можно снять шляпу перед ними, но эта технология нам один к одному не подойдет. Поэтому надо поддерживать тех, кто занимается созданием наших, российских, технологий.
Во-первых, нам нужно провести детальный анализ, что необходимо для развития комплекса по всем направлениям: техника, оборудование, технологии. Во-вторых, настало время создать реестр технологий, оборудования и компаний, которые их производят. За рубежом такие реестры давно есть. Если ЛУКОЙЛу, например, нужно было бы получить какой-то особый насос, он бы посмотрел по этому реестру: ага, вот кто его производит, давайте ему закажем. Есть же великолепные примеры совместной работы с машиностроителями. Я помню время, когда директор Уралмашзавода Николай Рыжков большую часть времени проводил не у себя в кабинете, а на промыслах Западной Сибири. И тогда удалось создать оборудование, которое действительно подходило для нас, которое могло работать при -50 градусов. В то время Уралмаш выпускал 365 комплектов бурового оборудования в год. В прошлом году он выпустил 25. Где же взять нам теперь это оборудование? Вот здесь нам снова должен помочь Урал.
Еще момент.
Когда мы говорим, что не можем полностью отказаться от импорта, мы должны иметь в виду, что есть немало стран, которые не присоединились к санкциям против России.
Если взять весь наш импорт за 100%, но на долю «санкционеров» приходится всего 39,3% (по стоимости). Поэтому надо искать. Скажем, на китайские буровые установки сегодня не такие уж плохие. Просто надо внимательно посмотреть на другие страны.
Колонка написана по мотивам выступления на Первой международной конференции по импортозамещению в промышленных регионах России, ИННОПРОМ-2016