Жители многих регионов РФ радуются майской жаре и полагают, что глобальное потепление для «северной страны» — это хорошо. Чем нам грозят «температурные рекорды», и что в этой связи делает государство?
Дмитрий Горчаков, инженер-физик, научный журналист, поделился в Facebook мнением о глобальном потеплении, его последствиях и роли России:
[На этой неделе] в Екатеринбурге был температурный рекорд за более чем 100 лет: +34 градуса в мае. В связи с этим хочется сказать пару слов о глобальном потеплении и роли России. Конечно, связывать температуру за окном и климат не корректно. Правда обычно все так и делают. И я прекрасно помню, как этой же зимой, когда на Урале стояли аномальные морозы, многие шутили как раз в духе «ха-ха, ну и где ваше глобальное потепление?». Ну так вот оно. Не в сегодняшней даже жаре, а в росте частоты таких температурных аномалий. И зимой, и, конечно, летом. И будет их, скорее всего, дальше только больше. Но давайте по пунктам о том, чем нам это может грозить, что Россия в этой связи делает, а чего не делает, со ссылками и картинками (см. кликабельные ссылки на источники в посте автора в соцсети).
1 | Глобальное потепление (далее ГП) — это не про жаркое лето, а про рост средней глобальной температуры в приземном слое. В России, кстати, по данным нашего Росгидромета (доклад об особенностях климата на территории РФ за 2020 г.), она растет в 2,5 раза быстрее, чем в среднем по планете. Так что нас это очень даже касается. Многие сегодня, наверно, просто радуются возможности покупаться и позагорать не в сезон и не очень думают о том, что такие периоды жары, если они будут продолжительными, повлекут за собой рост смертности. Причем счет может пойти на десятки тысяч, как было в 2010 г. Под угрозой пожилые люди, обладатели сердечных и прочих хронических заболеваний. А еще и пожары лесные и торфяные. Но на фоне нашего наплевательского отношения к коронавирусу это, конечно, совсем не то, что приходит на ум при виде очередного температурного рекорда.
2 | Если кто-то думает, что все не так плохо, и глобальное потепление — это вообще для северной России хорошо, будет больше лета и возможность в будущем на Урале снимать по два урожая апельсинов, то боюсь вас разочаровать. Да, у ГП могут быть потенциальные положительные последствия, например, в виде снижения затрат на отопление или снижение избыточной смертности зимой или того же сельского хозяйства. Но само ничего не возникнет. Чтобы реально воспользоваться возможными (именно возможными!) преимуществами ГП, к нему нужно адаптироваться, а для этого нужны исследования, технологии, инвестиции и упорный труд.
3 | Но кроме возможных плюсов есть и риски. Риски повышения частоты таких вот волн жары, температурных аномалий, в том числе и отрицательных (вспоминаем морозный апокалипсис в этом феврале в Техасе); риски засух и снижения осадков в Центральной части России; риски деградации земель; риски для крупных сооружений из-за изменения привычных температур и нормы осадков; риски для инфраструктуры, стоящей в зоне многолетней мерзлоты (вспоминаем прошлогоднюю аварию в Норильске с разливом топлива и представляем, что что-то подобное из-за таяния мерзлоты может случиться с кучей нефте- и газопроводов на северах); риски тех же пожаров в лесах; риски роста вспышек численности насекомых-вредителей и появление их чужеродных видов в новых ареалах обитания.
4 | Давайте, чтобы не уйти сильно в сторону, я пропущу долгие пояснения о причинах ГП. Мягко говоря, с очень высокой долей вероятности это вызвано деятельностью человека по выбросу парниковых газов, в первую очередь CO2 от сжигания ископаемых топлив. Сейчас больше всего выбросов приходится на Китай (28%), США (15%), Индию (7,0%) и на четвертом месте Россия с 4,6%. В рамках уже нескольких международных соглашений — Киотский протокол, Парижское соглашение и так далее, крупные страны собираются сокращать выбросы и уже это делают. Многие заявляют о целях достижения углеродной нейтральности, то есть, суммарном прекращении выбросов. ЕС и США хотят достичь ее к 2050 г., Китай называет 2060 г. А что Россия?
5 | А Россия, точнее ее руководство, по сложившейся традиции гордится прошлыми достижениями, к которым не имеет никакого отношения. Месяц назад на климатическом саммите в США [Владимир] Путин сказал следующее: «По сравнению с 1990 годом Россия в большей степени, чем многие другие страны, сократила выбросы парниковых газов. Эти выбросы уменьшились в два раза — с 3,1 млрд тонн эквивалента СО2 до 1,6 млрд тонн. Это стало следствием кардинальной перестройки российской промышленности и энергетики, ведущейся в последние 20 лет» (цитата из речи президента РФ на климатическом саммите).
Россия действительно больше всех сократила выбросы от уровня 1990 г., но в результате той самой «величайшей геополитической катастрофы», выражаясь словами самого Путина, т. е. развала СССР, когда рухнула экономика, а за ней и выбросы. А с тех пор выбросы только очень умеренно росли, падая во времена новых кризисов. Так что перестройка энергетики, конечно, имела место, но не была решающей в снижении выбросов.
Динамика выбросов России с 1990 по 2017 гг.
6 | Взятые Россией обязательства в рамках Парижского соглашения тоже весьма скромные — сократить к 2030 г. выбросы на 30% от уровня 1990 г. Ну так за счет падения в начале 90-х мы этот показатель перевыполнили еще до подписания соглашения в 2015 г.! С учетом поглощающей способности лесов мы сейчас на уровне выбросов в 50% от уровня 1990 г. Если без учета лесов, то на уровне 67,6% от уровня 1990. То есть, по сути, чтобы нам выполнить взятые обязательства, то до 2030 г. можно выбросы даже немного увеличить. С учетом низких темпов роста экономики это ни разу не амбициозная задача. При том что Европа, например, при росте экономики умудряется выбросы снижать — вот уж где действительно идет перестройка промышленности и энергетики.
7 | Когда Россия собирается стать углеродно-нейтральной тоже непонятно. Стратегии у нас нет. В начале 2020 г. Минэкономразвития подготовило проект «Стратегии долгосрочного развития с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года». Дак там даже в оптимистичном сценарии мы к 2050 г. будем примерно на том же уровне выбросов, что и сейчас, а углеродная нейтральность ожидается ближе к концу XXI века. Даже у коптящего, как паровоз, Китая, с его растущей экономикой стратегия куда амбициознее. Впрочем, полгода назад наш Совет Безопасности эту стратегию завернул и отправил на доработку. Посмотрим, в какую сторону ее поправят. Почему вообще СБ занимается оценкой таких стратегий — отдельный вопрос.
8 | Есть отдельный штрих, характеризующий важность вопроса изменения климата для руководства страны. Вроде бы дело важное, существует даже такая должность — советник Президента и специальный представитель Президента по вопросам климата. Создал ее [Дмитрий] Медведев в 2009 г., и занял ее тогда ушедший с поста главы Росгидромета президент Всемирной метеорологической организации Александр Бедрицкий. Но после рокировки 2018 г. Путин выбрал себе другого советника. Им стал 44-летний Руслан Эдельгериев, бывший глава правительства Чечни, до того глава минсельхоза Чечни, до того 10 лет проработавший в милиции. Выпускник Кубанского университета по специальности «садоводство». Сын школьной учительницы Кадырова. Честно говоря, в плане советников и спецпредставителей в области климатической повестки у меня куда больше надежд вызывает недавно назначенный Анатолий Чубайс.
9 | Но что же я все о плохом. Давайте расскажу, что у нас имеется или даже специально делается для климатического ответа. Во-первых, у нас достаточно «зеленая» структура энергетики. Доля низкоуглеродных источников в электроэнергетике около 40%, половина из которых приходится на гидроэнергетику, половина на АЭС. При этом доля АЭС к 2040 г. должна вырасти до 25%. Кстати, наши АЭС позволяют сокращать выбросы почти на 100 млн тонн в год, то есть, примерно на 5% от всех выбросов страны без учета поглощения лесов. Еще около 30% энергобаланса приходится на природный газ, который по выбросам почти вдвое «чище» угля. Так что удельные выбросы электроэнергетики России очень неплохие по мировым меркам — около 350 г CO2/кВт*ч, что ниже, чем во многих развитых странах и в среднем по миру.
10 | Во-вторых, у нас есть возобновляемая солнечная и ветровая энергетика. Мало, всего 0,2% выработки, но есть. Пока мощностью около 2 ГВт, но через четыре года будет втрое больше. Так что будем надеяться, что будет развиваться, хотя программы поддержки все пытаются урезать.
11 | В-третьих, в этом году должны принять закон об ограничении выбросов парниковых газов, что позволит ввести в стране учет их выбросов, связанное с ними налогообложение, продажу зеленых сертификатов, а главное — взаимодействие с ЕС по вопросу углеродных налогов и отслеживания углеродного следа произведенных в России товаров. Кстати, в ближайшие 4-5 лет на Сахалине будет проводиться эксперимент по учету выбросов и созданию там углеродно-нейтрального региона. Весьма любопытная идея. А еще у нас есть планы развития водородной энергетики и желание занять 20% мирового рынка водорода. А пока из ближайшего — развитие водородного ж/д транспорта на все том же Сахалине с участием Росатома.
12 | Это все хорошие направления и начинания, но надо помнить, что мы по-прежнему сидим на углеводородной игле. Углеводороды и энергоресурсы — это по-прежнему 25% ВВП и 60% экспорта. И менять что-то кардинально мы не планируем. Наоборот, рассчитываем на рост их добычи и продажи. Да, мир, в основном Азия, еще долго будут потреблять ископаемое топливо. Скорее всего пройдет еще лет 20-30, прежде чем будет пройден пик потребления угля, нефти и газа. Так что еще 20 лет застоя можно протянуть, разворачивая поставки в сторону востока. Но Европа, как основной наш внешнеэкономический партнер, откажется от нашего сырья раньше. Поэтому все эти западные, а на самом деле уже мировые климатические и экологические инициативы, вся эта возобновляемая энергетика, электромобили и углеродные налоги зачастую воспринимаются руководящими товарищами как антироссийский заговор. Хотя что сейчас так не воспринимается?
13 | Печально, что и на бытовом уровне отношение к климатическим проблемам довольно неоднозначное. Куда ни глянь, все жалуются на «плохую экологию» (не говорите так никогда, экология — это наука), но при этом сторонников идеи о заговоре климатологов, по моим ощущениям, не меньше, чем антипрививочников. И не меньше, чем тех, кто занимается сортировкой мусора или отказался от автомобиля, живя в городе, или готов добиваться каких-то действий в области охраны окружающей среды от властей. Зато желающих пошутить над практичностью электромобилей в России, над девочкой Гретой [Тунберг] или глобальным потеплением морозной зимой хоть отбавляй. А смешного-то тут мало.
Читайте также на DK.RU: «Все общество движется в сторону зеленой энергетики, а мы идем куда-то не туда». Интервью эксперта в области нефтегазового рынка Михаила Крутихина*
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
* - выполняет функции иностранного агента