«Пока даже не думаем о выходе в РФ». Как Андрей Добрынин строит сервис инвестиций в UK

Предприниматель Андрей Добрынин уехал из Екатеринбурга 17 лет назад: здесь он занимался интернет-проектами, в том числе был сооснователем рекрутингового сервиса «Работа66.ру» вместе с Евгением Островским — у них до сих пор есть совместные проекты, например, Larixon Classifieds — сайты объявлений в пяти развивающихся странах. С 2015 г. он руководит британской компанией InvestEngine — это брокер нового поколения, которые в последние годы сильно наступают на пятки традиционным игрокам. Бизнес-показатели InvestEngine пока не раскрываются, но, по словам Андрея Добрынина, у компании уже тысячи клиентов и миллионы фунтов под управлением, при том, что пока она на достаточно ранней стадии.

Андрей рассказал DK.RU, как могут сложиться партнерские отношения с британскими предпринимателями, в чем разница между инвестированием в Великобритании и России, как стартапу отвоевывать свою долю на устоявшемся рынке и почему сотрудникам готовы давать двухмесячный оплачиваемый отпуск, а зарплаты разработчиков в Екатеринбурге и Лондоне уже не отличаются так сильно. 

Раньше вы работали в Slando, но уже достаточно давно переехали в Великобританию. Почему?

— Изначально я переехал в Лиссабон в 2005 г. учиться. Там провел полтора года, окончил MBA. Я не искал работу, но мне позвонил рекрутер из британского агентства и позвал в Лондон на собеседование — в совместный с Ebay стартап, сервис объявлений для развивающихся рынков, Slando. Я прилетел и познакомился с Саймоном Круколлом (один из учредителей и основателей Slando) и его бизнес-партнером Майклом. Они начинали собирать команду и я стал их первым сотрудником.

В результате я переехал в Великобританию и шесть лет работал в Slando, развивал рынок в России, Украине, Казахстане, отвечал за все русскоязычные страны. я учился на МBА в Лиссабоне, В итоге этот сервис купил Naspers, который затем продал Slando компании Avito за долю в сервисе, а затем выкупил оставшуюся долю. 

Как вы запартнерились с британцами?

— Одним из учредителей и основателей Slando был Саймон Круколл, бывший инвестбанкир и серийный предприниматель. В 2000 г. он создал английское Avito — Gumtree.com и продал его Ebay. А потом совместно с Ebay создал Slando, который они продали Naspers.

C Саймоном я работаю уже 15 лет. На самом деле Investengine — больше его идея, он пришел ко мне и предложил вместе это делать, потому что мы работали в прошлом. С тех пор мы пилим проект.

Разработка началась в 2015 году?

— Да. Инвестиции — достаточно сложный бизнес, он регулируется британским Центробанком, Банком Англии. Пара лет у нас ушли только на то, чтобы получить лицензию. Запустились мы два года назад, начали привлекать первых клиентов в 2019 году.

По сути, это брокер нового поколения: мы создаем инвестиционный сервис для людей, которые вкладывают деньги на долгий срок. Многие люди считают, что трейдинг и инвестиции — это одно и то же, но это не совсем так.

Трейдинг — попытка угадать, куда будет двигаться рынок или определенные акции в короткой перспективе, получить сиюминутную спекулятивную выгоду. Инвестиции — это вложения на годы вперед, когда люди обеспечивают для себя старость, копят на квартиру, пытаются создать какое-то наследие для детей.

В целом рынки России и Британии не сильно отличаются в инструментах для инвестиций. Вы заходите в приложение и видите список акций, которые можно купить. И приложение «подсовывает» популярное сейчас, показывает, какие акции купили другие люди, какие упали и выросли сильнее всего. Есть коммьюнити (сообщество), где люди обсуждают купленные бумаги. Все это трейдинг.

Задача долгосрочного инвестора — строить диверсифицированный портфель, а не покупать то, что сейчас популярно. С математической точки зрения есть корреляция между активами. В идеале человек должен так диверсифицировать свой портфель, чтобы он не имел резких колебаний: если вы потеряете 50%, вам нужно вырасти уже на 100%, чтобы вернуться на тот же уровень.

Поэтому мы делаем сервис, который анализирует активы инвестора и предупреждает о рисках, связанных с теми или иными бумагами.

Напрашивается вопрос о GameStop и сети кинотеатров IMС. Вы отличаетесь от Robin Hood тем, что настроены на долгий срок? (Частные инвесторы с Reddit взвинтили стоимость акций умирающей сети GameSтop и чуть не разорили профессиональные инвестфонды. Однако затем чуть не разорились сами — прим.ред.).

— Да, мы не поощряем поведение как в казино: люди, которые инвестировали в GameStop и IMС, даже не знают, что это за бизнес.

Они знают, что туда инвестируют все, что эти акции сейчас растут, поэтому тоже нужно покупать. Это абсолютно неправильное поведение, очень большое количество людей потеряли на этом деньги, и, возможно, в будущем потеряют еще.

У нас невозможно купить и продать акцию в один и тот же день (day-trading) — реализовать бумагу вы сможете только через два-три дня после покупки, но для долгосрочных инвесторов это неважно. Они покупают, чтобы держать акции в течение долгих лет.

Но наше основное отличие в том, что мы рассказываем клиентам, насколько диверсифицирован их портфель, показываем аналитику, траектории роста. Подчеркиваем, что залог долгосрочного роста заключается в хорошо диверсифицированном портфеле. Необходимо, чтобы люди понимали: если вы покупаете акции нефтяной компании и добавляете акции газовой компании, то эти два актива будут очень сильно коррелировать. Упадет цена на нефть и газ — ваш портфель очень сильно просядет. Вы должны диверсифицировать его по секторам. В идеале — купить что-то, что будет дорожать, когда падает цена на нефть, например, акции компаний в сфере альтернативной энергетики или производства электромобилей.

И нужна также страновая диверсификация. Если вы все инвестировали в российский рынок, то нужно понимать, что страновые риски достаточно высоки. Но они есть и у Штатов, и у Китая, и так далее.

Человек, который занимается инвестициями долгосрочно, должен обязательно следить за диверсификацией портфеля по секторам экономики и по географии. И мы помогаем в этом, рассчитывая внутренний коэффициент для каждого портфеля и актива. К примеру, если у вас есть акции нефтяной компании Shell и вы добавляете акции BP, то риск всего портфеля увеличится за счет того, что вы добавляете очень сильно скоррелированные активы.

Если в портфель, построенный из одной нефтянки, вы добавили акции Tesla, то риск всего портфеля уменьшится: это ставка на зеленую альтернативную энергию. Нефть падает — Tesla будет расти.

Англичане и европейцы в целом гораздо больше инвестируют в ценные бумаги, чем россияне. Но насколько они готовы доверять новым игрокам?

— Это очень сложная задача, потому что люди здесь инвестируют уже десятилетиями. Есть бренды, которые созданы сотни лет назад, и новому сервису сложно конкурировать именно за доверие.

Но к счастью, британский финтех только начинает развиваться. Старые игроки, у которых доверие клиентов уже есть, достаточно слабы в технологиях. Их банкинг часто написан абсолютно на доисторических языках программирования. Им очень сложно, они неповоротливые, поэтому нам приходится конкурировать за счет более крутого сервиса, более современных технологий, которые нам проще создать.

И дальше привлекаем, рассказываем людям, предлагаем пробовать нас, рассказывать друзьям, родственникам. Только за счет этого мы успешно растем. Просто так выходить на рынок и пытаться задавить чужой бренд своим — проигрышная тактика.

Еще Олег Тиньков* говорил, что Британия в плане цифрового банкинга позади России очень серьезно.

— Россия вообще один из самых развитых рынков с точки зрения финансовых технологий. Тиньков* и другие сделали суперприложения, развивают и двигают рынок вперед. Разница в том, что на рынке ничего нет, они создают инфраструктуру с нуля.

Нам здесь приходится сложнее: нужно работать с партнерами, которые уже используют устаревшие технологии. Ты не можешь построить инвестиционный сервис полностью независимо от других.

Мы все равно работаем с банками и должны хранить у них деньги клиентов, так как сами не являемся банком. А [британский] банк — это устаревшее API, к которому нам приходится подключаться.

Банки и финансовые структуры в Великобритании уже понимают, что молодые игроки наступают на пятки и начинают создавать аналогичные сервисы?

— Начинают, но здесь очень хорошо развиваются тот же Revolut и многие другие необанки. Для традиционных банков невозможно что-то сделать практически с нуля, потому что им старое legacy (наследие) все равно придется поддерживать. Они заложники своего прошлого.

Там сидят тысячи, десятки тысяч разработчиков, которые постоянно что-то переделывают. Но там миллион разных сервисов, взаимосвязанных друг с другом: ипотека, бизнес-банкинг, инвестиции… Они не могут просто так взять и переделать даже ключевые вещи, которые лежат в основе банка. Уверен, что они понимают приоритеты, но все дается им очень медленно и сложно.

Такое происходит не только в UK, а в целом в развитых странах с исторически сложившейся, устоявшейся банковской и финансовой системой. В США люди в магазинах все еще чеки выписывают. Не говоря уже о том, что для инвестиций все еще надо звонить брокеру и говорить, что ты хочешь, например, купить акции Apple. Многие до сих пор так делают.

На чем у вас основана монетизация?

— У нас нет каких-то трейдинговых комиссий, как и у большинства современных брокеров в Европе или Америке. Монетизация идет за счет продажи премиум-аккаунтов: вы получаете дополнительные инструменты по оптимизации портфеля, можете инвестировать в портфели, которые построили наши эксперты. В последнем случае есть небольшая комиссия за управление — 0,25%. По-моему, такого в России нигде нет, даже для Европы и Америки это невысокая комиссия.

По сути, это модель-премиум, когда мы привлекаем клиентов, и они пользуются бесплатно базовым сервисом. Но когда им нужно нечто большее (в принципе это может быть необходимо только 10% людей), мы продаем им платные пакеты. Или людям, которые поняли, что они сами не очень талантливые инвесторы или им нужна помощь, или у них просто нет времени.

Разница между Центробанком в России и Великобритании

В чем отличается работа британского регулятора от работы российского ЦБ?

— Я никогда не работал с российским регулятором, но ежедневно сталкиваюсь с требованиями UK-регулятора. И, будучи клиентом многих российских сервисов, вижу, что они у себя делают в приложениях, что они пишут на сайтах и как они продают свои услуги. Поэтому примерно представляю себе разницу в регуляторных требованиях.

Могу сказать, что в России клиент менее защищен, чем в Британии. Британский регулятор намного более требователен. Допустим, нельзя сказать, что портфель вырос на 200%, а в России я реально видел такое. Начинаешь разбираться, и оказывается, что это доходность за 10 лет. То есть от человека скрывают детали, и он может подумать: «Вау, все так быстро выросло! Я туда пойду инвестировать».

В Англии запрещено даже говорить о доходности до тех пор, пока у тебя компания не достигла определенного возраста. Мы не можем рассказывать о том, что сделали, потому что у нас еще пока недостаточно длинный горизонт.

Другой пример. Приложения достаточно часто не отображают комиссии, если говорить об инвестициях в фонды и ETF (биржевые инвестиционные фонды), не показывают дисклеймеры по поводу рисков.

Конечно, чем меньше регуляции, тем больше свободы для новых игроков, но главное, чтобы это не играло против инвесторов. Когда платформа или брокер используют незнание клиента в своих целях, для человека это плохо. Он может потерять деньги или инвестировать их во что-то, о чем он совершенно не думал, ему продадут продукт с гигантскими комиссиями.

А как регулятор в Британии относится к новым игрокам, таким как вы?

— Положительно, он поощряет создание финтех-бизнесов. Регулятор понимает, что за этим будущее, и не хочет, чтобы «монстры» удерживали рынок у себя и даже не шевелились. Он создает «песочницы» — упрощенную система регулирования, чтобы стартапы могли запускаться, пока не достигнут определенных уровней.

Но правила игры все равно гораздо более жесткие и строгие, чем в России. Требования закона для всех одни и те же: нельзя обманывать клиента или вводить его в заблуждение, нельзя умолчать о чем-то, нельзя не рассказать о рисках. Даже рекламу достаточно сложно давать, потому что ты должен привести кучу дисклеймеров.

Пока вы работаете только в Великобритании?

— Да, у нас очень много задач, непаханое поле. Мы достаточно хорошо растем, амбиций у нас больше, чем Британия, будем запускаться в других странах, но сначала нам нужно сделать качественный сервис и утвердиться на местном рынке.

С точки зрения запуска на других рынках основная сложность — получить местную лицензию. Но инвестиции, которые подходят континентальным европейцам, отличаются от инвестиций, которые подходят британцам. При запуске в другой стране наша инвестиционная команда должна была бы найти подходящие фонды и ETF.

Все британские фонды торгуются на Лондонской бирже, Европейские фонды торгуются на своих биржах — в Амстердаме, Франкфурте и так далее. Люди хотят инвестировать в те инструменты, которые торгуются на их биржах, которые они знают и понимают. Человеку из Германии не знает британский рынок, не хочет зависеть от того, что будет с ним происходить. Для него это валютный риск — он инвестировал в фунтах и теперь подвержен разнице курсов между фунтом и евро.

Диверсификация важна и нужна, но ее можно достигать с помощью других инструментов. Вы точно так же можете добиться диверсификации портфеля, если он составлен из немецких активов.

Планов выйти в Россию нет?

— Пока даже не думаем об этом, есть много более привлекательных рынков. В России очень конкурентный рынок, много классных игроков, и нам не хочется с ними сражаться. Наша модель уникальна, но количество людей и объем денег именно в сегменте долгосрочных инвестиций пока недостаточно велик. В Великобритании же объем рынка долгосрочного инвестирования частного капитала — примерно один триллион фунтов.

В России создатели брокерских приложений провели отличную работу по образованию населения, привлекли в трейдинг огромное количество людей. Многие пытаются угадать, что произойдет: «Купил эти акции, как вы думаете, что будет через две недели?».

В принципе это здорово: люди постепенно поймут, что инвестиции должны быть с долгосрочной перспективой, чтобы на них заработать. Конечно, есть успешные профессиональные и частные трейдеры, но подавляющее большинство людей за счет трейдинга будет терять деньги.

Разницу между краткосрочными и долгосрочными инвестициями в России сейчас понимают очень немногие. Я сам пользуюсь ежедневно, например, «Тинькофф.Инвестиции» или другими приложениями, и вижу, что больше 90% людей в России воспринимают инвестиции как игру в казино. Ставку сделал и думаешь, что будет расти, потому что где-то прочитал об этом.

Угадать не может никто, и это не тот способ, которым на фондовом рынке можно зарабатывать долгосрочно.

Да, все хотят деньги здесь и сейчас, но что если подумать о пенсии? Просто так копить кэшем? Покупать недвижимость? Это еще хоть какая-то альтернатива, если есть возможность. Банковские депозиты так устроены, что клиент на них теряет реальные деньги — они не принесут прибыли намного выше инфляции.

Двухмесячный отпуск, безудержный рост зарплат и релокация в Лондон

Андрей Добрынин на посту CEO полностью отвечает за развитие всего бизнеса InvestEngine (ему также принадлежит доля компании). Команда бизнеса в основном работает из Лондонского офиса, а команда разработки в основном находится в России.

В Британии работает Anna Money Бориса Дьяконова и его бывших партнеров. Россияне, которые создали здесь успешные продукты, оказываются успешными и на рынках западных стран?

— Лондон в целом привлекает предпринимателей, не только из России, со всего мира, из Европы точно. Многие лучшие предприниматели оказываются здесь. Российский финтех, как я сказал, один из лучших финтехов в мире, поэтому если хороший предприниматель из России, который построил успешный бизнес, оказывается в UK, есть высокая вероятность, что он здесь добьется успеха, потому что опять же здесь технологии абсолютно устаревшие, достаточно сложно старым игрокам что-то новое придумывать, создавать. И со своим опытом, приходя из России в UK, можно успешно делать хорошие вещи. Это Борис Дьяконов, это Николай Сторонский из Revolut.

Не будет ли предвзятого отношения к предпринимателям из России, потому что отношения между странами на таком низком уровне?

— Я бы не сказал. Великобритания многонациональная страна, людям здесь абсолютно неважно, откуда ты, если предоставляешь хороший сервис и заботишься о своих клиентах. Я из России, а рядом люди на улицах из десятков других стран.

Может быть, что-то всплывает, когда журналисты начинают искать что-то подозрительное. У того же Revolut был достаточно плохой пиар, негатив в СМИ, как раз из-за российского вопроса — якобы, они связаны непонятно с кем. Но реально им это не мешает, насколько вижу по темпам их роста. И 99% людей даже понятия не имеют, кто там основатель, все оценивают только качество сервиса.

Сколько всего у вас сотрудников?

— Сейчас около 50 человек, из них 20 в UK и около 30 в России. В России у нас команда разработки, но она многофункциональна и включает в себя не только разработчиков, но и тестировщиков, дизайнеров, проджект-менеджеров, HR и так далее. Достаточно большая команда, она быстро растет. У нас работают люди со всей России, но ядро команды все равно осталось в Екатеринбурге. У нас нет ни одного разработчика, который не говорил бы по-русски, но мы нанимаем по всему миру: есть те, кто работает на Бали или в Израиле.

Внутри команды разработчиков основной язык — русский, но также все ребята говорят по-английски в той или иной мере. Мы всем предоставляем бесплатные курсы английского, ребята занимаются с преподавателем, всячески поощряем коммуникации с британской командой.

Разработчик из Великобритании стоит, условно говоря, в несколько раз дороже, чем из России?

— Наверное это было правдой несколько лет назад, но рынок настолько быстро меняется, что конкуренция за крутых разработчиков и других специалистов в России очень высока. Зарплаты очень быстро растут — именно в России. У нас, наверное, одни из самых высоких зарплат на рынке. В сочетании с удаленной работой это создает супер-привлекательные условия. У нас реально разработчики получают сотни тысяч рублей в месяц, и разница между Британией и Россией уже далеко не в пять раз. Есть люди, которые получают плюс-минус британский уровень зарплат просто потому, что это очень ценные сотрудники.

Сейчас мир стал настолько глобальным, что нам в целом неважно, где человек работает — в Екатеринбурге или пригороде Лондона. Мы готовы платить ему хорошую зарплату.

Не возникает ли у кого-то из разработчиков желания релоцироваться в Британию?

— Возникает. Сейчас это все более актуально. Мы уже обсуждаем создание офиса разработки и его локацию, думаем о каких-то теплых странах, где классно жить, где есть море. Или местах, привлекательных по каким-то другим причинам. Пока у нас одно из направлений — Лиссабон, на берегу Атлантического океана. Летом 35 градусов каждый день. И зима теплая. Есть и другие варианты. Да, мы хотим в будущем создать офис разработки где-то в Европе и для всех желающих российских разработчиков хотим предложить вариант релокации.

Люди давно уже хотят больше, чем просто деньги. Им важно работать в крутой команде с другими крутыми людьми, чтобы было интересно и в то же время, чтобы это были сложные задачи.

Людям важна свобода, чтобы их постоянно не контролировали, очень важно не выгорать. Мы стараемся максимально учесть все предпочтения. У нас, например, неограниченный отпуск.

Сотрудники могут сказать: «Сорри, я устал, мне нужно сейчас отдохнуть». Мы никогда не считаем дни, если тебе нужно два месяца отпуска в год, иди и бери. Естественно, есть внутренний механизм регуляции у людей. Они понимают, что есть определенный уровень ожиданий.

Это оплачиваемый отпуск?

— Да, мы внедрили его с начала этого года. Мы также поощряем путешествия и работу из поездок, потому что очень важно, чтобы человек не перегорал. Тем более офис вообще необязателен. Но недавно в Екатеринбург прилетали ребята из других городов. В сентябре планируем собраться на море, чтобы провести тимбилдинг. Это помогает нам управлять и мотивировать удаленную команду, создавать для них чувство единого коллектива.

В Белоруссии после событий августа-сентября многие компании вывозили сотрудников, целые офисы в Варшаву, Литву или какие-то другие соседние страны. У тех людей, которые у вас здесь работают, возникает запрос на переезд в силу политических соображений?

- Да. Бывает. (Пауза). Все знают, какие это политические соображения и что мотивирует ребят думать, что делать дальше. Пока они достаточно молодые, переехать проще: я сам переехал, когда мне было 20 с небольшим, и думаю, что это было одно из самых правильных решений. И сейчас, когда у меня двое детей, мне было бы намного сложнее это сделать — знаю по многим своим друзьям, которые переезжали с детьми и в более позднем возрасте. У нас работают в основном молодые ребята, я понимаю, почему они сейчас торопятся. Чем раньше ты переедешь, тем проще. Мы помогли уже переехавшим сотрудникам и продолжаем с ними работать, пошли на определенное увеличение зарплаты в связи с изменением локации.

Россия меньше интегрирована в остальной мир, чем остальная Восточная Европа. Это достаточно очевидно даже по количеству успешного бизнеса. В крохотной Литве есть десятки успешных бизнесов, в том числе в финтехе, они делают мировые компании.

Россия, конечно, развивается: когда я приезжаю, то вижу изменения в городе, слежу за сервисом, вижу классные вещи, которые иногда опережают европейские тренды — это классно. Но все равно, что ни говори, с точки зрения интеграции в мировую экономику, Россия немного варится в собственном соку.

* - выполняет функции иностранного агента