Рабочая неделя длиной 40 часов абсолютно точно стала пережитком прошлого. Люди, особенно те, кто зарабатывает деньги умственным трудом, не должны тратить на работу так много.
Привычная рабочая неделя длиной 40 часов совершенно не подходит для работников умственного труда, уверена автор-фрилансер Лиззи Уэйд. Свое мнение она подкрепляет весомыми доказательствами.
Восьмичасовой рабочий день стартовал как социалистическая мечта. Автором идеи считают владельца текстильной фабрики и социального реформатора из Уэльса Роберта Оуэна. Именно он в начале XIX в. призвал к «восьми часам работы, восьми часам восстановления и восьми часам отдыха». И это было блестящей идеей, ведь тогда работали по 12-14 часов в сутки, даже дети. Профсоюзы ухватились за эту идею и начали ее отстаивать, мейнстримом это стало в 1926 г., когда Генри Форд установил на фабриках своей компании пятидневную 40-часовую рабочую неделю.
Но в наши дни появилась проблема: работать 8 часов в день невозможно для многих видов занятости. Речь идет о работниках умственного труда, работающих за компьютером, в офисе или дома. Особенно это касается тех, кто что-то создает — писателей, программистов и графических дизайнеров.
Я писатель, работающий из дома, поэтому мое расписание — моя ответственность. Это и замечательно, и ужасно. Как и многие работники умственного труда, в конце дня я часто думаю: «Куда делись все эти часы? Что я на самом деле сделала сегодня?». Я не могу сказать даже: «Я сходила в офис». У меня нет внешних критериев продуктивности, за исключением укоренившейся в культуре идеи о том, что нужно работать по восемь часов в день, пять дней в неделю.
Чтобы выяснить, на что уходит мое время, и укладываюсь ли я в эту произвольную метрику, придуманную для преступно эксплуатируемых фабричных рабочих XIX века, я установила RescueTime. По сути, я шпионю за собой при помощи приложения.
Недавно у меня была исключительно загруженная и напряженная неделя работы, я заканчивала длинную статью для журнала и писала срочный новостной материал на техническую тему. Заниматься обеими задачами одновременно определенно было слишком трудно. Я чувствовала себя ужасно в те дни — была подавленной, тревожной, плохо ела и мало тренировалась — а по окончании этого периода сразу заболела.
Когда я посмотрела статистику RescueTime за те дни (со среды по понедельник), оказалось, что в общей сложности на работу было потрачено 35 часов 17 минут. Я не отдыхала в выходные — работала два часа в субботу и более семи часов в воскресенье. Моя продуктивность была высокой, в среднем 84%, но, судя по еженедельным отчетам RescueTime, это не запредельный показатель.
Даже в течение необычно загруженной для меня недели я не работала 40 часов. Для сравнения: в течение рутинной октябрьской недели без больших дедлайнов я работала 27 часов 11 минут при средней производительности 82%. Обычно, по данным RescueTime, мое время за компьютером составляет 20-30 часов в неделю.
Я бы чувствовала себя хуже, если бы другие авторы из группы Slack, в которой я состою, не рассказывали о том, сколько они работают. Выяснилось, что никто не тратит на это регулярно по восемь часов в день. В основном это диапазон от пяти до шести часов. И пока мы не поделились друг с другом своим опытом, все втайне чувствовали себя виноватыми и ленивыми.
Я уверена, что если отследить время работников умственного труда в офисе так же, как я отслеживаю свое, вряд ли у кого-то вы увидите 40 часов. Сорок часов доступности — да. Сорок часов в офисе. Сорок часов размышлений о работе — как минимум, а возможно и больше. Но сколько времени вы на самом деле что-то делаете, что-то пишете, что-то создаете? Невозможно делать это по восемь часов в день, не сломавшись.
Это то, что гуру производительности Кэл Ньюпорт называет «глубокой работой». Глубокая работа, которая требует полной сосредоточенности и максимально реализует интеллектуальные и творческие возможности человека, жизненно важна для многих типов деятельности, а также для счастья. После погружения в глубокую работу вы чувствуете удовлетворение и гордость. Но оставаться в этом состоянии интенсивной концентрации более трех-четырех часов в день действительно трудно. Поэтому, если глубокая работа — это наиболее важная часть вашей деятельности, но у вас при этом восьмичасовой рабочий день, то, по сути, вы обречены тратить оставшиеся четыре-пять часов на сторонние дела и блуждание по интернету.
Для меня идеальный творческий рабочий день — это пять часов. Час на разогрев и общение с командой и миром, три часа сосредоточенной работы над проектом или, может быть, два, и час, чтобы расслабиться, спланировать завтрашний день и убедиться, что я не упустила ничего важного. Я не единственная, кто считает, что это лучший подход к работе. Недавно в New York Times Ньюпорт рассказывал о стартапе в Германии, где строгий рабочий день с 8 до 13 часов:
Чтобы поддержать этот новый подход, глава компании заставляет сотрудников в офисе оставлять телефоны в сумках и блокирует доступ к социальным сетям. Строгие правила сокращают время, проводимое на собраниях (большинство из которых ограничено 15 минутами или того меньше). Пожалуй, самое главное, что теперь сотрудники проверяют рабочую электронную почту только дважды в день — без затяжных переписок, которые отнимают внимание, без тайных проверок входящих сообщений во время ужина или детских спортивных соревнований.
Не удивительно, что в таких условиях можно быть более продуктивными за пять часов, чем за восемь часов в обычном офисе, — если вы что-то создаете.