Владимир Бобряшов: «Мы живем внутри монетарного эксперимента, аналогов которому не было»

Региональный директор инвестиционной компании General Invest в Екатеринбурге Владимир Бобряшов рассказал о факторах, влияющих на финансовые рынки сегодня, и вероятности возникновения экономического кризиса в 2023 г. Он также  поделился личным опытом инвестирования: как когда-то владел 22 тысячами акций Сбербанка и хотел майнить биткойн.

Какие факторы оказывают наибольшее влияние на рынок инвестиций в данный момент?

— Рынками управляет ликвидность, которую создают центральные банки. Этот фактор — самый важный и решающий для всех рынков — как международного, так и российского. Центральные банки и правительства всех стран сосредоточены на последствиях пандемии для экономики: в зависимости от ее «самочувствия» они увеличивают объем поддержки, сокращают либо вовсе от нее отказываются. Чем хуже ситуация в экономике, тем больше мер поддержки создается (или ожидается) и тем лучше чувствует себя рынок ценных бумаг.

В течение последних 15 лет центральные банки разрабатывали меры поддержки экономики и применяли различные инструменты по мере надобности. Когда началась пандемия, в ход пошел весь арсенал: масштаб поддержки и вливаний ликвидности в мировую экономическую систему стал беспрецедентным.

По данным наших экономистов, схожая ситуация наблюдалась только во время Второй мировой войны. Эти меры подняли все рынки, многие сегменты экономики вернулись на докризисный уровень.

Главный вопрос, который сейчас стоит перед монетарными властями: достаточно ли восстановилась экономика, чтобы безболезненно отказаться от части инструментов поддержки? Эта неопределенность больше всего влияет на поведение рынков: заставляет их тревожно дрожать, испытывать повышенную волатильность. Пока монетарные власти не обещают новых стимулирующих мер, но и не говорят о сокращении текущих.  

Стимулирующие меры, поддержка экономики — это отлично. Но у любого явления есть обратная сторона…

— Безусловно. Мы живем внутри монетарного эксперимента, аналогов которому не было. Поэтому в моменте невозможно до конца оценить последствия происходящего.

Любой экономический процесс влияет на распределение капитала. Если капитал слишком дешев, его значительная часть уходит в проекты и компании, которые в иных условиях не могли бы существовать. При исчезновении мер поддержки, росте процентных ставок и усложнении доступа к ликвидности многие бизнесы по всему миру умрут. Эта проблема тесно связана с фантастическим ростом долга в мировой экономике. В условиях низких процентных ставок долг и эти компании могут существовать. Если стоимость денег вырастет, может произойти долговой шок. Это основной риск текущего монетарного эксперимента.

То есть при улучшении экономической ситуации многие инвесторы рискуют лишиться денег?

— Инвестиции всегда связаны с рисками, независимо от класса/типа активов. Люди должны это понимать. Многие ошибочно думают, что риск инвестирования в ценные бумаги обусловлен лишь возможностью банкротства компаний, их выпустивших.

На самом деле ключевой фактор риска на финансовом рынке — это волатильность: стоимость инструментов может меняться достаточно быстро. В ситуации роста процентных ставок и длинные государственные облигации могут быть очень волатильными, рискованными и принести инвестору убыток. При этом риск банкротства государства равен нулю.

Политика центробанков и меры поддержки привели к частичному снижению волатильности. Но это не значит, что волатильность никогда не вернется. В случае роста процентных ставок (вероятность этого на данный момент невелика) на рынках доллара и евро, мы увидим волатильность, которая пройдется по всем активам. Мы наблюдаем за словами и действиями монетарных властей по всему миру, чтобы заработать на ней.

На стоимость ценных бумаг компаний серьезно влияет имидж владельца, его заявления. Порой показатели бизнеса отходят на второй план. Самый яркий пример — Tesla. Илоном Маском легко очароваться. Разумно ли инвестировать, опираясь на надежду на светлое будущее компании?

— Когда-то Facebook и Google были убыточными и, грубо говоря, прожигали капитал венчурных инвесторов. Сейчас они зарабатывают колоссальные деньги. Их бизнес-модель требовала выхода на определенный масштаб, и им удалось этого добиться. Это характерно для технологических компаний (мы их называем компаниями роста): сейчас они убыточны, но находятся люди, которые готовы доверить им свой капитал. Инвестор, покупающий акции Tesla или другого игрока, рассчитывает, что в дальнейшем компания начнет зарабатывать. Его не интересует прибыль этого или будущего года, он думает о доходности инвестиций в перспективе 5–10 лет.

Важно, способна ли компания быть инновационной, создавать добавочную стоимость, расти. Илон Маск демонстрирует потенциал к инновациям, он вовлечен в деятельность компании и подчеркивает, что Tesla — растущий бизнес.

Кроме того, очевидно, что между разными проектами Илона Маска может быть синергетический эффект. Инвесторы готовы платить премию за все это. Реализуется ли этот потенциал — другой вопрос. Но каждый инвестор может ограничить рискованную ставку в своем портфеле.

Логика рассуждений рационального инвестора такова: в течение трех-пяти лет Tesla может занять лидирующие позиции в сегменте производства электромобилей, стать чем-то вроде Toyota и платить дивиденды. Вероятность этого составляет 50%. Иной сценарий (тоже 50%): если Tesla и не обанкротится, то останется второстепенным производителем, а рынок электромобилей захватят другие компании. Инвестор просчитывает гипотезы с точки зрения вероятности тех или иных событий и, исходя из результата, определяет долю компании Илона Маска в своем портфеле, а дальше снижает ее или наращивает.    

В вашем инвестиционном портфеле есть акции Tesla?

— Нет. Я провел анализ, взвесил возможность будущих прибылей и вероятность того, что заявления Маска материализуются, и получил ноль. Но в будущем ситуация может измениться. Поэтому мы и мониторим рынок: отслеживаем акции и облигации. Если видим, что в моменте компания недооценена, но у нее хороший потенциал, рассматриваем возможность покупки ее ценных бумаг. В то же время если компания сейчас стоит дешево, не факт, что в дальнейшем она подорожает.

Как давно вы начали инвестировать? Можете привести пример глобального провала и большого успеха при формировании личного инвестпортфеля? 

— Первый брокерский счет я открыл в 2001 г., а работать начал в 2002 г. Я купил за ваучер 2 200 акций Газпрома. В 2001 г. пришел в депозитарий Газпромбанка и продал их, кажется, по 8 рублей. В результате получил около 20 тыс. руб., положил деньги на брокерский счет и купил на всю сумму акции Сбербанка по цене около 900 руб. за штуку. В 2007 г. в результате сплита (дробления акций Сбербанка) я стал владельцем 22 тысяч акций. Я заработал на них 10% — 2 тыс. руб. и спустя какое-то время продал, поскольку мне потребовались деньги. Потом бумаги Сбербанка выросли до полутора тысяч рублей, и я решил дождаться снижения цены…

Позднее я проанализировал эту ситуацию и пришел к выводу: оставь я акции Сбербанка в своем портфеле, получил бы больше, чем за два или три года непрестанной работы в инвестиционной компании «Тройка Диалог». Сейчас эти акции стоили бы 7млн руб. При этом Сбербанк еще платил дивиденды.

Было ли это моей ошибкой? Нет, ведь я заработал 2 тыс. руб. Но долгосрочный инвестор, который просто купил бы акции и держал в течение 20 лет, получил бы в разы больше. А у человека, инвестировавшего в Сбербанк большую сумму, был шанс стать долларовым миллионером на одной бумаге.

Вот наглядный пример ценности долгосрочного инвестирования. Надо искать компании – лидеры, которые растут, долго держать их акции, реинвестировать прибыль, по максимуму уменьшать потенциальные убытки — это основа инвестиционной модели, которую предлагает General Invest и которую исповедую я.  

Каждый, кто приходит на рынок, должен понимать, что эта игра никогда не закончится. Не бывает такого, чтобы человек сказал: я «наинвестировался» и дальше буду сидеть на мешке денежных знаков.

Так или иначе мы все будем инвестировать — либо напрямую через акции, облигации, структурные продукты, либо через пенсионные фонды. Современному человеку, у которого впереди десятки лет карьеры и заработков, следует разбираться в происходящем на финансовых рынках и заботиться о своей финансовой независимости, о построении пенсионного капитала.

Долгосрочное инвестирование — это сколько лет?

— В идеале, покупая акцию, инвестор имеет в виду, что готов держать ее всегда. Быть проводником долгосрочного капитала — вот та важная работа, которую выполняет инвестор, и за которую рынок его вознаграждает. Рынок никому не дает деньги просто так.

Краткосрочные движения рынка ценных бумаг слабо прогнозируемы. С опытом, увеличением количества информации можно что-то предугадывать, но в целом наибольшей эффективности можно достичь, инвестируя в долгую.  

Конечно, не все российские компании показали за 20 лет такой сумасшедший рост, как Сбербанк. Если рынок сжимается или компания сталкивается с трудностями, инвестор вправе забрать у нее свой капитал и отдать другой. Механизм инвестирования состоит в том, чтобы искать победителей и отдавать им свои деньги.

Можете привести пример инвестиционной идеи, которая показала лучший результат за год-полтора? 

— Осенью прошлого года мы с коллегами мониторили рынки, покупали для клиентов бизнесы малой капитализации из США и нашли крупнейшую частную угледобывающую компанию в мире. Она пребывала в довольно сложной финансовой ситуации, рынок ожидал ее банкротства. Мы взвесили риски и посчитали, что она заслуживает небольшой доли в портфелях. Клиенты согласились. Стоимость акции составляла 90 центов. Потом цены на уголь выросли, компания успешно провела переговоры с кредиторами, перенесла выплаты по облигациям и нашла партнеров. За девять месяцев она подорожала в 20 раз.  

Несколько лет назад на круглом столе DK.RU вы сказали, что прикупили bitcoin. Какова судьба этой инвестиции? До сих пор ли вы его держите? Как относитесь к инвестированию в цифровые валюты сегодня?

— В период криптозимы, когда все криптовалюты упали в цене, я говорил, что у них есть будущее. Я рассматриваю все классы активов, в которые могут инвестировать мои клиенты и я сам. В первый раз я обратил внимание на bitcoin в 2012 г. Я открыл криптокошелек, пробовал покупать его по $200, но он у меня не задержался.

Еще я пытался майнить bitcoin — ничего не вышло. Расскажу эту историю: я подписался на контору, выглядевшую как вполне легитимный сервис и обещавшую крипто-майнинговые контракты. Суть в следующем: вы вносите $100, на эти деньги якобы покупаете у компании мощности по майнингу биткойна. Часть прибыли идет на обслуживание сервиса фирмы, другая часть — вам. Контракты вечные.

Предложение выглядело интересным, напоминало добычу нефти. В мире природных ресурсов подобные схемы встречаются сплошь и рядом. Но компания оказалась мошеннической. Сначала мне сообщили, что контракты будут годовыми, а потом фирма закрылась. Я потерял все, что вложил. Впрочем, сумма была невелика.

С тех пор я покупал и продавал разные криптовалюты. Я по-прежнему считаю, что криптовалюты и блокчейн-технологии будут развиваться и инвесторам стоит следить за ними краем глаза. Это новые активы и их ждет какое-то будущее.

Как вы относитесь к инвестированию в российский рынок? 

— Российский рынок — часть международного рынка капитала. Акции наших компаний обращаются на международных площадках и показывают хорошие результаты. Так, Яндекс и Тинькофф были звездами фондового рынка: они показали доходность, сопоставимую с доходностью высокотехнологичных компаний из индекса Nasdaq.

Раньше состоятельные люди предпочитали держать деньги за границей. Потом государство предприняло ряд действий для раскрытия зарубежных кошельков, а западные страны стали применять санкции в отношении россиян. Сказалось ли это на ваших клиентах?

— Нет. Десять лет назад инвесторы могли открывать иностранные счета на себя и на подконтрольные структуры, не отчитываться в этом и не платить налоги. Сейчас ситуация изменилась. Но люди, считающие иностранный банковский или брокерский счет удобной платформой для инвестирования, по-прежнему могут его иметь. Значимых ограничений нет, есть обязательства по уплате налогов.

ЦБ РФ ввел риск-профилирование инвесторов, ограничил неквалифицированных инвесторов в выборе инструментов. На ваш взгляд, это правильные шаги?

— Наш регулятор действует в том же ключе, что регуляторы по всему миру, защита прав инвесторов — инициатива не только российского ЦБ. Я считаю ее правильной. В финансовых институтах есть очень плохие практики по навязыванию сложных продуктов людям, которые в них не разбираются. Это большая проблема. Регулирование должно находиться на стороне частного низкоквалифицированного инвестора и защищать его интересы.

Мы работаем только с состоятельными и квалифицированными инвесторами — такова наша специфика. Поэтому для нашей компании ничего не поменялось. Если ЦБ решит принять меры по дополнительному тестированию клиентов, будем адаптироваться к этим нормам.

Многие, включая ЦБ РФ, говорят о возможности масштабного экономического кризиса в 2023 г. На ваш взгляд, вероятность велика?

— Мы пережили «коронакризис» — один из сложнейших периодов с точки зрения вызовов для экономики, финансовой системы, для каждой семьи. Мы накопили опыт как на государственном уровне, так и на уровне домохозяйств.

Сравните кризис 2008 г. с кризисом 2020 г. — вы увидите, насколько слабее «эффект» последнего. Это результат мер поддержки, предпринятых центральными банками. Мы не видели ни крупных банкротств, ни сумасшедшей волатильности на рынках. Домохозяйства накопили опыт того, как надо справляться с кризисными ситуациями: иметь запас продуктов, денег, инвестиций — всего, что позволит пережить несколько недель или месяцев, если станет плохо. В будущем он поможет перенести турбулентность, если она возникнет, в щадящем режиме.

Мы не ждем кризиса на рынках, связанного с пандемией. Все понимают, что с коронавирусом придется жить долго. Если опять грянет гром, регуляторы повторят или усилят меры, к которым прибегли в 2020 г. — снижению процентных ставок, льготному кредитованию, раздаче денег. Власти понимают: лучше залить кризис деньгами, чем разгребать последствия отказа в помощи.

На мой взгляд, вероятность возникновения в 2023 г. кризиса, сопоставимого с кризисом 2020 г., невысока. Если увидим предпосылки, предпримем меры, которые позволят сократить риски в рамках личных инвестпортфелей. Снизим долю акций, увеличим долю государственных краткосрочных бумаг, золота. На дне кризиса начнем покупать акции. Модель поведения есть. Кстати, 2020 г. наши клиенты закончили в существенном плюсе, 2021-й год стал для многих рекордным с точки зрения доходов.

Как не надо действовать инвесторам в текущей ситуации?

— Я скажу прописные истины, но они являются таковыми, поскольку «работают».

Не нужно:

• принимать скоропалительных решений;
• класть все яйца в одну корзину;
• инвестировать на заемные деньги;
• инвестировать в продукты, смысл которых не до конца понятен;
• безоговорочно доверять инвестпартнеру — его надо внимательно изучать и проверять;
• полагать, что минувшие прибыли гарантируют доходы в будущем. Если финансовая стратегия была успешной, это не значит, что она такой останется;
• верить в обещания заоблачной прибыли.

>>> Читайте также на DK.RU: Чем приготовление борща схоже с инвестированием — Владимир Бобряшов

7 октября в Екатеринбурге эксперты General Invest проведут встречу с инвесторами «Рынки 2021-2022: прогнозы, ожидания, реальность», на которой расскажут о стратегических аспектах инвестирования в следующем году. Основные темы встречи: 

• Инфляция: принцип расчета и влияние;
• Динамика сырья и ключевые компании;
• Россия, Европа, США и Китай — что выбрать?
• Текущий портфель — защищать или продавать?