«Национализация вернет Россию на 100 лет назад, последствия — глобальное недоверие». Глава «Норникеля» рассказал, в чем видит главную опасность санкций и как относится к демаршу иностранных компаний.
Глава «Норникеля» Владимир Потанин прокомментировал в интервью РБК текущую ситуацию, рассказав и о появившихся у компании проблемах, и о своих взглядах на то, как надо работать с инвесторами. Главное — в материале DK.RU.
Про «Норникель» и бизнес
— Компания сейчас прежде всего занимается тем, чтобы сохранить место на рынке, <...> сохранить репутацию надежного поставщика [и] сохраниться как компания, которая способна обеспечить непрерывное производство, выплату заработной платы, социальных обязательств. Речь идет больше об антикризисном управлении, позволяющем, с одной стороны, закрепить те позиции, которые есть, но, возможно, воспользоваться тем, чтобы даже в чем-то [их] усилить.
Прежде всего проблемы касаются логистических вопросов. Например, в связи с закрытием неба рядом стран возникли сложности с поставкой палладия, который в основном поставляется воздушным транспортом. Но мы смогли наладить поставки по альтернативным каналам, потому что наша задача — это максимально сбить ажиотажный спрос и резкие скачки цен. Потому что они потребителям не нравятся. Многие из них даже рассматривают возможность отказа от контрактов.
В бизнесе часто так бывает, что не так страшны финансовые потери или какие-то тактические отступления, важно сохранять управляемость процессом.
С точки зрения инвестиционных планов часть [из них] в результате отсутствия доступа к тем наилучшим технологиям [из-за введенных санкций], на которые мы рассчитываем, могут быть сдвинуты вправо. Некоторые придется полностью перепроектировать. Но для долгосрочной жизнедеятельности «Норникеля» угрозы являются умеренными.
Ажиотация, которая вокруг товаров российского происхождения происходит, она, конечно, заставляет нас о «плане Б» думать. Но наша первичная задача — это укрепиться на тех рынках, на которых мы находимся, а не уйти с них.
Про цены
— Есть два способа, как поступить с ценами. Такая либеральная догма — не надо ничего никогда регулировать. Это приводит к снижению благосостояния людей, и это отражается на людях. Есть другая форма — «старосоветская», когда регулировать всегда и все. Это, как мы знаем, приводит к дефициту товаров и к нарушению рыночных связей. Поэтому здесь нужна золотая середина, которая достигается через диалог с производителями, о том, в какой форме они могли бы содействовать смягчению для потребителей эффекта от повышения цен».
Про санкции и правительство
— Правительство должно больше беспокоиться об общей среде, так сказать, для бизнеса. И в кризисные периоды больше поддерживать наименее социально защищенные слои населения, наиболее уязвимые бизнесы.
Многие меры, которые правительством принимаются, они принимаются с колес, в срочном порядке. Видно, что многие из тех последствий ситуации, которая сложилась в последние недели, не были предсказаны и не были проанализированы, на них приходится реагировать спонтанно. Лично для меня, например, была неожиданность, что все-таки решатся наши, как их наш президент называет «западные партнеры», наложить руку на валютные резервы Центрального банка и Фонда национального благосостояния. Это такой ангажированный с их стороны шаг. Похоже, что он нами не рассматривался в качестве очевидного. Наверное, мало кто рассматривал, что будет такой массовый исход иностранных компаний с нашего российского рынка. Причем многие из них делают это не из-за санкций, а, так сказать, в добровольном порядке. Я думаю, что такого массового исхода компаний никто не ожидал, и поэтому на это приходится реагировать более спонтанно».
Я не то чтобы даже сильно возражал против национализации, я категорически против конфискации и экспроприации, то есть безвозмездного отъема собственности. Несмотря на не очень лояльное поведение [иностранных] инвесторов, тем не менее конфискация и экспроприация — она, конечно, особенно в нашей стране, ассоциируется с 1917 годом (накануне, 10 марта, Потанин заявил, что национализация иностранных активов вернет Россию «на 100 лет назад, в 1917 год, и последствия такого шага — глобальное недоверие»), и она для нас нежелательна. <...> У нас возникают две проблемы в связи с таким эмоциональным демаршем иностранных компаний. Первое — нам нужно обеспечить жизнедеятельность этих компаний и отраслей, в которых они работают. Часть из них участвует в цепочках поставок, в технологических цепочках, часть насыщает товарный рынок своей продукцией. Соответственно, мы не можем допустить ни перерыва, ни дефицита. <...> Поэтому бесхозными они быть не должны. Кто-то должен подхватить управление этими предприятиями. С другой стороны, управление этими предприятиями в условиях, когда иностранные акционеры самоустраняются от их управления, в каком-то смысле и для них тоже должно быть выгодно — их собственность сохраняется, и за ней еще присматривает кто-то, вместо того чтобы это просто все развалилось, потому что бизнес бесхозным быть не может.
<...> Я не сторонник шапкозакидательских настроений, что да бог с ними, с этими инвесторами, пусть уходят, придут другие. Мы не заместимся за день. И мы знаем, что даже с нашими турецкими, китайскими и другими друзьями у нас не сразу так вот все гладко происходит. Есть проблема и с поставками комплектующих, и с воздушными перевозками, воздушным транспортом. Так что не будем здесь излишне обольщаться и относиться к этому легко. Это нелегкий процесс. <...> Любых инвесторов надо уметь удерживать, потому что вложенные в нашу страну деньги работают на нашу страну. <...> Это не значит, что мы должны терпеть к себе неуважительное отношение или демарши, но мы должны помнить, что приход инвесторов — это благо для экономики страны.
[Восстановление российской экономики] будет зависеть от той глубины кризиса, в которую мы войдем. Чем быстрее эта ситуация разрешится, чем быстрее можно будет возобновить нормальный диалог с партнерами, тем мягче будут последствия для нашей страны. Уже есть прогнозы о снижении ВВП нашей страны порядка 8% в этом году. С учетом того что они пришли на смену прогнозам о росте свыше 2%, получается, мы уже говорим о 10-процентном отклонении в худшую сторону этого прогноза. Если будет продолжаться санкционное давление, то весьма вероятен пересмотр этих прогнозов еще в худшую сторону. Поэтому в данном случае английская поговорка такая есть: «Time is the enemy» (в переводе с англ. «время — враг»). То есть время в этом смысле работает против нас, поэтому нам надо по возможности быстрее завершать решение своих проблем и вступать в равноправный диалог с нашими партнерами.
Читайте также: Бизнес России могут освободить от штрафов за нарушения валютного законодательства