Мастерская доспехов. Кто создает костюмы для героев кино, театров и компьютерных игр?

Елизавета Радзивилл вместе с мужем Евгением Соколом владеют мастерской костюмов и доспехов Sokol Workshop. В этом деле органично соединились бизнес, искусство, любовь к истории. Началось все с обычного увлечения, как это часто бывает. Но выросло оно не просто в небольшую мастерскую косплея, каких много, а в полноценное производство из нескольких цехов, которое одевает в доспехи российский кинематограф и работает с театрами, музеями и даже создателями компьютерных игр по всему миру. Как и благодаря чему это воплотилось, Елизавета Радзивилл рассказала DK.RU.

Предыстория

История Елизаветы как предпринимателя началась, когда ей было 16 лет — она организовала свою компанию по продаже изделий военно-промышленного комплекса.

Это были 1990-е, когда заводы ВПК вокруг Санкт-Петербурга работали на полную мощность, а система сбыта уже развалилась. И Елизавета, собрав команду из 40 человек, стала продавать продукцию оборонных предприятий жителям многоэтажек.

Так люди получали возможность приобрести антигрибковые носки, которые разрабатывались для армии СССР, или дезодоранты, которыми «можно было пользоваться один раз в неделю порцией размером со спичечную головку, и запах исчезал напрочь». Все эти секретные разработки нужно было куда-то девать. И вот 16-летняя девушка приходила на предприятия и предлагала свои услуги в качестве дистрибьютора. И там соглашались, потому что другого выхода у них тогда не было.

Бизнес приносил достаточно, чтобы чувствовать себя уверенно. В 16 лет по суду я была эмансипирована и получила право исполнять гражданские права и обязанности в полном объеме. Проще говоря, меня в 16 лет признали 18-летней, — рассказывает Елизавета. 

Но дело пришлось закрыть, потому что мама потребовала получить образование, «как все нормальные люди». Сначала было первое высшее, потом второе, аспирантура и рождение ребенка. В 2006 г. Елизавета и ее муж решили уволиться с работы и открыть свое дело. И тут свою решающую роль сыграл тот первый положительный опыт предпринимательства, связанный с ВПК.

Что определило выбор сферы, когда вы решили открыть свое производство?

— Для меня все началось еще в детстве с изучения того, как плетется вологодское кружево, делаются золотное шитье и вышивка. Со временем рукоделие, которое приносит удовольствие, стало хобби, а хобби — отдушиной. У мужа аналогичная история. Мы решили, что работа с кожей — это то, что приносит удовольствие нам обоим.

Меня всегда привлекали история и этнография. По образованию я культурно-исторический психолог. А этнография костюма — то, чем я болела много лет, изучала это направление для себя. У меня дома две больших полки с книгами как раз по историческому костюму.

Изделия мы придумывали сами — всегда все делалось просто, по наитию. Вот берешь в руки кусок меха и думаешь: какая шикарная сумка получится — вот сюда клапан, сюда кармашки, такую бы ручку — и вообще супер. 

В каком-то смысле в изготовлении костюмов мы с мужем шли от материала. Но тот путь, которым мы шли, был определен нашей насмотренностью. Мы вдохновлялись тем, что есть в музеях, в книгах. В интернете тоже много всего, что вдохновляет романтическую душу.

Работа с кожей на самом деле только звучит специфично, а когда в нее погружаешься, понимаешь, что это целый океан. Ты можешь заниматься интерьерным дизайном, делать мебель, перетягивать машины, увлекаться реставрацией, одеждой, а можешь делать галантерею — это все работа с кожей.

Трудно было найти своего покупателя? Товар-то необычный — с упором на историчность.

— Первые работы мы вывозили на исторические фестивали. Мы делали кошельки, сумки, клатчи, стилизованные под исторические. Это были не копии, а реплики старинных аксессуаров.

В магазине сумки чаще всего вылизанные, правильные. Понятно, что на фабрике таких отшили несколько тысяч. А если ты покупаешь эксклюзивный эксклюзив, он стоит бешеных денег и быстро выходит из моды. Мы настроились на людей, у которых деньги не бешеные, но душа тоже просит красоты и хочет быть не как все.

Все, что мы привозили на фестивали, практически полностью раскупалось. Бывало, что продавалось 100% привезенного, бывало — 60-80%. Но нам хватало, чтобы закупить следующую партию кожи и сделать что-нибудь еще. Мы работали так несколько лет.

Потом стало ясно, что мы живем от фестиваля до фестиваля, а хочется как-то жить и между фестивалями. Я создала группу во ВКонтакте, и там мы стали выкладывать наши работы. Мы не только делали посты о товарах, но также рассказывали о героях, воинах, интересных событиях. 

Тогда еще рекламы в VK не было. Я просто искала каких-то людей, близких по интересам, писала им в личку, рассказывала о себе и приглашала в нашу группу. Таким образом, 15 лет назад я вручную собрала три тысячи человек. А дальше люди приходили сами и заказывали изделия. 

Позже мы организовали выставку «Доспехи, оружие и обереги». Тогда в моей жизни появились еще и исторические украшения. С этой выставкой мы стали ездить по Краснодарскому краю, по Ставрополью. Путешествовали так пару лет.

Я читала ваши посты. Мне запомнился пост о том, что вы делали копии женских украшений, которые были найдены на раскопках в Новгороде, датированные примерно XII-XIV вв. По-моему, они органично смотрятся и сейчас.

— Да, в том, что касается украшений, мы делали прямо точные копии, а также реплики и украшения, вдохновленные историческими сюжетами, — здесь я не претендую на историчность, но дух сохраняется.

Ваше производство основано полностью на ручном труде?

— К историчности у нас здоровый подход. Я не стремлюсь сделать какие-либо вещи полностью автоматизированными, чтобы не потерять тепло, которое в них закладывается через человеческие руки. Но в то же время там, где можно использовать автоматизацию без влияния на красоту и функциональность, мы ее используем. 

Однако мы стараемся воссоздать красоту, которая была утрачена в веках из-за чрезмерной технологичности. Где-то ручной шов просто обязан быть ручным. Например, оплетка в грубом наивном стиле.

Как началась ваша работа в киноиндустрии?

— Художники по костюмам фильма «Викинг», где главную роль сыграл Данила Козловский, вышли на нашего знакомого, который изготавливал для них металлическую фурнитуру. Они искали, кому передать в работу изделия из кожи и меха. Мы попробовали, им понравилось, и мы сделали весь заказ.

Тогда у нас в штате было всего два сотрудника. Мы поняли, что нам надо больше. И с тех пор начали наращивать производство. Потом к нам пришли художники по костюмам фильма «Тобол». Для них мы одели армию джунгар. Это около полсотни человек. Самый большой из наших заказов был для кино.

«Тобол» получил «Золотого орла» — это высшая кинематографическая награда в России. После этого на нас стали выходить другие серьезные художники по костюмам. Сейчас на счету наших заказчиков, во многом благодаря нашей работе, уже как минимум три «Золотых орла». Поэтому нас передают из рук в руки, поэтому к нам возвращаются, когда берутся за какие-то исторические вещи. Последние семь лет практически все исторические фильмы, которые вышли на большой экран — это фильмы с нашими работами.

Как строится работа с создателями кино?

— Все начинается с того, что к нам обращается художник по костюмам. У него есть какие-то эскизы, референсы, то есть примеры других работ, фотографии или еще что-то. Кинематографистам важно, как это будет смотреться в кадре, цветовые схемы, пропорции, композиции.

Один костюм будет сниматься только средним планом, другой будет и так, и так, а для костюма главного героя важны все мельчайшие детали. То есть нюансов много. Все это нам приносят и озвучивают. И самое главное требование — все это нужно еще вчера.

Нужно не просто выполнить заказ, а сделать очень хорошо и при этом выручить заказчика. Мы научились с этим работать.

Дальше начинается подбор материала, подбор цвета, создание первого макета — все это мы согласовываем с заказчиком. Если нужно, вносим какие-то правки, когда все в порядке, запускаем в производство.

Когда мы одевали джунгар, мы придумали своеобразный конвейер: один человек нарубает чешуйки, другой вырезает основы, третий накладывает чешуйки на основы, четвертый закрепляет их, пятый обшивает. Благодаря этому такой большой объем работы в несколько десятков костюмов мы сделали за два месяца. Притом что, если один человек будет работать в одиночку, на один доспех у него уйдет несколько дней.

Где вы достаете материалы, из которых изготавливаете одежду, костюмы и доспехи?

— Наши поставщики — это кожевенные заводы России и Белоруссии. Кроме кожи, могут понадобиться другие материалы, например, подкладочные ткани. Когда мы создаем исторические костюмы, мы в основном используем натуральное сырье — лен, хлопок, коноплю, шерсть, всевозможные виды кож и замш. Работаем с металлом. 

То есть мы работаем со всеми материалами. Единственное, мы стали отказываться от шелка, потому что шелк — это совсем другая специфика. Зачастую ни в кино, ни в театре натуральный шелк не требуется, там важны вид и эффект, но не происхождение материала. Натуральность там не важна.

Покупная фурнитура может обойтись в десятки или сотни рублей. Но иногда нужны изделия, которых в природе нет. Бычья кожа, из которой мы делаем доспехи, очень толстая, туда нужна кованая суровая мужская пряжка. Такие мы изготавливаем сами в нашей мастерской.

Плюс есть материалы, которые обычно никто не видит, но они есть. Кожа поливается всяческими клеями и красками, которые в итоге придают ей необходимый вид. Химию, которая создает те или иные визуальные эффекты, приходится заказывать из-за границы.

Расскажите из чего складывается экономика костюма?

— Из-за инфляции цена на кожу постоянно растет. Кожа — это такой материал, который идет не метражом, его считают дециметрами. Когда тебе нужно немного кожи, например, на два изделия, ты покупаешь ее шкурами и можешь выбрать. Когда берешь много, там никакого отбора нет — тебе дают все подряд.

Стоимость кожи — десятки рублей за один квадратный дециметр. Соответственно, шкурка выходит примерно в тысячу рублей. Но на себестоимость костюма влияет не только это. Он может обойтись в 20 тыс. руб., а может и в 80 тыс. Например, столько у нас стоил костюм самурая, а это только себестоимость. Плюс работа, налоги, аренда, электричество и телефон. А есть еще и офисные работники, которых тоже надо содержать, потому что без них работа встанет. Таким образом, стоимость костюма получается существенная.

Что представляет собой ваше производство?

— Мы сохранили название «мастерская», хотя у нас уже несколько цехов. У нас есть обувной цех, где мы делаем театральную, историческую обувь для кино и повседневную. Недавно нам заказали футбольные бутсы 1980-х годов — также для кино. Их производитель ушел из России, купить изделие той марки и того вида уже нереально, а кино снимать надо. Мы сломали голову, но воссоздали их технологию, и у нас все получилось.

Кроме обувного цеха, есть еще швейный — в нем мы шьем изделия, в которых ткань и кожа совмещены. Иногда приходится шить даже трикотаж. Когда обращаются театральные проекты с какими-то своими постановками, нужна не только историчность, но еще и удобство, красота, яркость и прочее.

Следующий цех у нас кожевенный, он же доспешный. В нем — подцеха: кожевенный, фрезерный, покрасочная и кузня. Во фрезерном цехе мы работаем с деревом. Там мы создаем себе инструменты. Когда нужно сделать что-то, чего еще в природе не было, сначала надо придумать, как это делать, а потом уже нужным инструментом создавать то или иное изделие.

А у вас были попытки выйти в сегмент повседневной одежды для людей, а не для актеров кино и театра?

— Да, как раз сейчас над этим работаем. Поняли, что очень приятно брать какие-то исторические яркие костюмы или их детали и переносить на повседневную одежду. Вроде бы образ и повседневный, но, скажем, пояс напоминает корсет, который носила королева Лагерта. Надевая такое, чувствуешь себя особенной.

Или вот кожаные штаны, такие носили викинги. Их можно надеть с современными кроссовками и футболкой, сесть на мотоцикл и вполне адекватно себя чувствовать.

Сейчас я как раз занимаюсь женской повседневной одеждой с историческими элементами, которые, я надеюсь, будут радовать женщин. Это будет то, что нам близко по духу, узнаваемое, родное — со славянскими и скандинавскими мотивами.

Актуально смотрятся древнерусские украшения. Из славянского — это платки. Сейчас не носят большие платки-шали, но носят маленькие платочки — их повязывают на шею, на сумочку, носят в качестве браслетов. В таком формате можно брать историчные узоры и делать современную одежду.

Сейчас одежда с легким флером старины, кажется, становится все более актуальной в определенных кругах общества.

— Я не иду по пути массовой популяризации. Когда говорят про славянский стиль, всегда перед глазами встает «новый русский стиль» — то, что сейчас делает неоязычество и подает под видом славянства. Все это сильно отличается от того, что сохранилось в этнографии.

Те же самые рубахи — здесь имеет значение расположение вышивки, ее символика. Я не хочу работать с людьми, которые не в состоянии это оценить. Потому что человек, у которого есть определенное образование, у которого сформирован вкус, в состоянии отличить ширпотреб от искусства — где принт, а где вышивка. И такой человек не будет спрашивать: «А почему так дорого?».  

Я все-таки за то, чтобы делать произведения искусства для тех, кто может это оценить и будет носить их с удовольствием.

Все-таки, несмотря на то, что одеваем мы тело, одежду мы выбираем душой. Телу нужно, чтобы было тепло и сухо. А я делаю для души — чтобы одежда радовала ее и давала силы. Таким людям мне есть что предложить.

К вам не обращались с заказами музеи?

— Да, когда мы делаем что-то действительно историческое, к нам обращаются музеи. Бывает такое, что приводят нас к себе, показывают экспонаты и говорят — сделай, пожалуйста, так же. Это нужно, когда изделие нельзя хранить в витрине, — не та температура, не та влажность, не то освещение, изделие рассыхается, рассыпается и пропадает. Его нужно держать в хранилище, но оно такое классное, что нужно показывать его людям. В этих случаях мы делаем копию. 

Есть музеи, где наши работы выставлены официально. Например, музей из города Каррара в Италии взял после съемок фильма Андрея Кончаловского «Грех» костюм Микеланджело. Мы делали для него обувь, пояс камнетеса и некоторые другие детали. В музее это выставили как реконструкцию одежды знаменитого художника и скульптора. Потому что мы делали ее по референсам художников по костюмам, по картинам, где Микеланджело изображен современниками. Так же, по картинам, мы изучали, как выглядели камнетесы того времени.

Наши работы выставлены в одном из музеев Тобольска — это костюмы со съемок фильма Тобол, исторически они очень достоверны.

С кем вы еще сотрудничаете, кроме фильмов и музеев?

— У нас есть отдельное направление — бизнес-подарки. Иногда хочется подарить что-то незабываемое и страшно крутое, что можно поставить в каминном зале. Недавно нам заказали доспех для медведя — ну вот есть у человека медведь, которому нужен доспех. Или, например, заказывали шлем на рабочий стол.

Мы работаем со свадебным рынком — нарядили гостей более чем 30 свадеб. Чаще всего это костюмы на историческую или фэнтезийную тематику: от викингов до эльфов. Были и свадебные костюмы Драконов и Принцесс.

Один из наших заказчиков — крупная корейская компания-производитель игр. Они нам прислали планы и характер игрушки, которую разрабатывали, и попросили создать эскизы, по ним — костюмы, а потом оцифровать их в 3D. Потом они эту 3D-визуализацию запустили в своей игрушке. Это был самый вдохновляющий заказ для меня.

Что главное в вашем бизнесе?

— Любовь к людям и к истории. Это даёт силы и вдохновляет. И определенная смелость. Не нужно бояться нового, того, что ты ещё не делал и даже не знаешь, как сделать. Это просто вызов, просто задача, которую нужно решить! Когда так к этому относишься, находишь ответы ко всему. Бизнес — это же часть жизни, и бизнес-задачи — те же жизненные задачи. Если не бояться нового — будешь побеждать.

Что нужно, чтобы держаться на плаву?

— Держаться на плаву — это медленная смерть. Что делать, чтобы расти? Здесь есть вызов и задача, включающая голову, бодрящая ум. И если так посмотреть, то в сущности, ответ в постоянном поиске, которым мы озадачены — как убрать то, что нас тормозит и где педаль «газа»?  То есть, постоянная задача совершенствования всех бизнес-процессов и постоянный поиск того, что разовьёт, улучшит, ускорит.

Читайте также на DK.RU: «Сумасшедшим меня называл каждый первый, но наш продукт не хуже Италии».