Экс-наставник «ВИЗ-Синары» и мужской сборной России по мини-футболу, ныне возглавляющий нижегородское «Торпедо», ответил на вопросы DK.RU о сохранении мотивации и о новом витке тренерской карьеры.
Спорт высших достижений — тяжелый труд спортсменов и тренеров, это борьба с соперниками и с собой. Здесь нет места справедливости или учета прошлых заслуг, выигрывает тот, кто смог добиться победы.
Самый титулованный российский мини-футбольный специалист, главный тренер ПКМФ «Торпедо» (Нижний Новгород) Сергей Скорович в интервью DK.RU рассказал о необходимости постоянных трансформаций, невозможности привыкнуть к поражениям и о вызовах, которые он больше 20 лет ставит сам себе.
В вашей тренерской карьере произошел перерыв, полтора года. С чем это было связано?
— «Сбитым летчиком» себя не чувствовал. Я же длительное время занимался только мини-футболом, мне казалось, что все хорошо, что такая жизнь — она моя, она нормальная. Не замечал, насколько я устал и выхолощен, пока не остановился. После завершения контракта с Российским футбольным союзом паузу взял сознательно и получал удовольствие от жизни. Оказалось, что рядом с футболом и без футбола происходит невероятное количество событий, совершенно другая жизнь.
Новый контракт я не искал, хотелось не просто вернуться, а ради нового вызова. Мне предлагали хорошие финансовые варианты, без всяких условий, просто за то, что я — Скорович, сиди, получай деньги. Но я спрашивал себя каждый раз — ради чего заключать такой контракт, нужна ли мне «золотая клетка»? Потом предложили участие в амбициозном проекте, и я понял, что нам с «Торпедо» по пути.
Справка DK.RU
Когда вы вернулись на клубный уровень, ожидали, что все тренеры Лиги будут выходить на матчи именно против вас?
— Сначала удивлялся, что все играют не с «Торпедо», а против Скоровича. Ажиотаж был и есть определенный, уже привык.
Вы — единственный главный тренер в Суперлиге, который надевает на матчи костюм и галстук. Это примета или фирменный стиль?
— Если я один такой красавчик — пусть смотрят и берут пример. Тренировочный костюм — это роба. На матчи, я считаю, нужно выходить с уважением к профессии, к игре, к футболистам, к сопернику, к зрителям. Пиджак, галстук — это сигнал «иду на Вы», готовность к поединку. Это позиция, которой я придерживаюсь с того дня, когда стал главным тренером «ВИЗ-Синары».
В Единой Лиге ВТБ все баскетбольные тренеры выходят в цивильной одежде. Но это не добавляет сдержанности поведению, люди в дорогих костюмах кричат, размахивают руками, ругаются. Где дзен?
— У тренеров все эмоции в игре, ты не думаешь, как выглядишь или что говоришь. Я помню, когда лет десять назад в трансляциях мини-футбола для федерального канала стали снимать тайм-ауты, тренерам перед каждой игрой говорили, что не надо использовать ненормативную лексику, многих прямо просили контролировать себя и убирать эти обороты. Я особо этим никогда не страдал, но мне рассказывали, что в финале чемпионата мира 2016 г. я матерился, а я этого даже не помню. Видимо, момент был такой, что не нашлось другого способа донести свою мысль до игроков.
В спорте у тебя есть только здесь и сейчас. Ты не можешь переиграть матч, перебить незабитый пенальти, не можешь попросить подождать, пока оправятся от травм сильнейшие игроки, или взять дополнительно пару-тройку недель на подготовку команды. Нет дублей для принятия решений и нет права на ошибку. Выходишь и бьешься тем, что есть в твоем арсенале, выигрываешь или проигрываешь. Как, почему — никого не волнует.
Происходящее на площадке — это проекция борьбы не на жизнь, а насмерть, где в схватке за главенство, ресурсы и выживание определялся сильнейший, где победитель получал все. Хлещет первородная энергия, ее чувствуют все, трибуны ревут.
В отличие от бизнесмена, тренер в костюме может не сдерживать на публике свои эмоции, ярость, гнев, если это приблизит команду к победе. В этом мы, безусловно, свободнее. Но у нас и условия труда другие, на каком пульсе мы принимаем решения, сколько килограммов теряем подчас за турниры, какой груз ответственности выдерживаем. Когда проигрывает команда — это всегда проигрыш главного тренера, из чего бы ни сложилось это поражение. Мы отвечаем за результаты собственным именем, карьерой, практически своей жизнью. Отставка постоянно висит дамокловым мечом, любая неудача — и получишь пинок под зад, и никакого «золотого парашюта».
Насколько сложно было перестроиться с положения главного тренера сборной, у которого в колоде все лучшие игроки страны, на оперирование ограниченной обоймой?
— Тяжело. Сама философия, взгляд на игру был с определенного угла зрения, сборная России решала максимальные задачи. А сегодня тебя жизнь по шапке бьет раз за разом и говорит: «Ты что саночки-то намазал? Снега-то нет». Понимаешь, что надо менять свой подход, тренировочный процесс, свое восприятие, оценку происходящего, потому что управляешь механизмом другого уровня, из других деталей, он не способен работать на привычных тебе оборотах.
При этом, если сравнить наше «Торпедо», мое «Торпедо» начала сезона и сейчас, то за прошедшее время мы шагнули вперед, уже играем правильнее и грамотнее. Не всегда еще это получается стабильно, какое-то звено цепочки постоянно рвется. Моя задача добиться стабильного исполнения того хорошего, чему мы научились, чтобы мы держали удар и, когда мы сами наносим удар, добивали соперника, пока он в шоке. Нельзя расслабляться, нельзя давать оживать.
Сейчас бизнес не таков, а во времена создания первых крупных капиталов, вспомните, зарабатывали те, кто действовал умно, быстро и безжалостно. При захвате рынков еще до начала ограничений монополий, конкурентов и соперников устраняли планомерно, буквально душили. Американцы — Морган, Рокфеллер, Форд, Карнеги, Вандербилт, россияне — Второв, Морозовы, Нобели, Поляковы, Рябушинские, Коншин, масса примеров.
Твое дело — создать выгодные для себя условия, положить перед соперником договор и дать ручку, чтобы он подписал капитуляцию. Мы же пока трудности соперникам создаем, документ подсовываем и говорим, ну, мы пока в отпуск съездим, ручку сами найдете, подпишите и оставьте на столе. А потом удивляемся, почему нам фигу показывают.
Чем схоже или отличается начало вашей работы с «ВИЗ-Синарой» и теперь с «Торпедо»?
— Когда я из дубля перешел в главную команду, ВИЗ стоял на пороге свершений, клуб уже побывал в призерах на многих турнирах. Команда уже обладала яркими и сильными игроками, вместе со мной пришел ряд молодых игроков, которые были готовы к свершениям. Первый год мы играли практически так же, как играл ВИЗ до моего прихода, изменения вносились постепенно. На второй год нас уже считали одним из фаворитов чемпионата, мы включились в борьбу с «Динамо», которое тогда было суперклубом и раздражителем для всех.
Мы выиграли Кубок России, поверили, что способны играть с грандами на равных, что можем замахнуться на чемпионство. Оставался важный, сдерживавший нас момент — это психологическое состояние команды. Чтобы побеждать, нужно быть к этому готовым. Справимся ли мы с таким давлением, должен был показать Кубок УЕФА. В полуфинале мы проигрывали «Кайрату», но в итоге выиграли матч, ребята поверили в себя. В финале с испанским «Эль-Посо» дошло до серии пенальти и там мы оказались психологически стабильнее, выиграли Кубок. Следующие два сезона подряд ВИЗ выигрывал чемпионат России. Второе чемпионство стало историческим, с уникальным результатом — мы не проиграли за весь сезон ни одной игры.
Сейчас «Торпедо» тоже стоит на пороге, пока не титулов, а борьбы за места в первой тройке, четверке. Есть стадии становления, которые необходимо прочувствовать, команде нужно повариться в этом котле, попробовать себя в разделе этого пирога. Задача состоит в том, чтобы двигаться вперед, и я вижу, что мы двигаемся. Я настроен оптимистично и верю в ребят.
Насколько еще хватит вашего оптимизма, если команда раз за разом включается в игру, проигрывая 0:2?
— Честно скажу, я первый раз оказался в команде, для которой счета на табло не существует, она играет одинаково в любой ситуации, так привыкли. Перед матчем всегда есть определенные ожидания, я знаю, как мы готовы, что мы отработали. Но выходим, и картина меняется, порой катастрофически, сами себе усложняем жизнь. Для хорошей команды такое недопустимо. Язык смозолил объяснять, устал молнии метать, но пока каждый раз я сам не знаю, что произойдет на площадке.
У нас все пока 50 на 50 — мы забиваем как команды-лидеры, но при этом пропускаем столько же, сколько аутсайдеры. Будем меньше пропускать — уже почувствуем себя увереннее. Сейчас задача обратиться к внутренним резервам, усилить игру за счет самоотдачи и правильных действий. Мы в каждой игре создаем порядка 10-12 голевых моментов, этого достаточно, чтобы выигрывать хоть у кого при реализации выше 30%. Как все сложится в плей-офф, чем закончится чемпионат, будет известно уже скоро. В любом случае разберем, что получилось или не получилось, все оценим и будем двигаться дальше, усиливаться, укрепляться, чтобы в следующем сезоне замахиваться на глобальные цели.
Для достижения целей нужна команда. В отличие от бизнеса, возможности уволить сотрудника, то есть футболиста, который не исполняет свои обязанности или плохо их исполняет, у вас нет?
— Уволить не могу. Моя задача — учить, мотивировать, встраивать игроков в систему. Мы сегодня только создаем команду, в отличие от других клубов, которые на протяжении многих лет существуют в определенных коллективах почти без изменений. Мы меняемся, притираемся друг к другу, нужно грамотно управлять этим процессом и влиять на него. Если у нас чего-то или кого-то нет, это тоже определенный урок первого сезона. Руководство хочет создать суперклуб, у нас есть взаимопонимание с президентом клуба, гендиректором биохимического холдинга «Оргхим» Николаем Ходовым, тренерский штаб чувствует его полную поддержку. Конечно, мне как тренеру хочется, чтобы изменения проходили очень быстро, но не все зависит от моих желаний.
В кадровом подборе бизнесу проще, но если сравнивать возможности тренера сборной и клубного тренера — разница велика?
— В сборной всего больше — выбора футболистов, пространства для маневра и рычагов влияния на игроков. В клубе ты находишься в узком коридоре, справа стена, слева стена, куда ни ткнись — во что-то упрешься, разбежаться некуда. Я могу много каких кружев для игры сплести, но нет такого набора высококлассных игроков, исполнители объективно уровнем ниже.
Когда ты работаешь со звездами первой величины, они многое могут на площадке, если что-то срывается — ты понимаешь, почему. А тут, условно, мы все сидим за столом, ужинаем, пользуемся столовыми приборами и вдруг кто-то забывает обо всем, начинает жрать как неандерталец, руками, рвать зубами, чавкать. Этих перемен я не понимаю, куда вдруг исчезает профессиональное отношение игрока, почему не дошел, чтобы замкнуть передачу, или не занял при розыгрыше отведенное место. Поэтому я меняю свои приоритеты, предлагаю команде упрощенные взаимодействия, которые будут эффективны и принесут результат. А до красивых комбинаций мы еще дорастем.
Как переживаете поражения?
— Болезненно. Лично мне поражения трудно даются, это энергозатратно, к этому невозможно привыкнуть. Пережить их помогает видение перспективы, находишь в себе силы, с новым зарядом энергии опять вступаешь в схватку. Мы идем в то будущее, которое себе нарисовали. В плей-офф мы будем биться, сражаться, никому просто с «Торпедо» не будет, шороху даже в этом году можем навести. Работаем и надеемся, что с нами будет удача.
Заряжает и то, что мы радуем болельщиков, которые приходят в «Мещерский». Команда старается играть ярко, агрессивно, трибунам это импонирует, и даже когда проигрываем, болельщики поддерживают и этим нам расправляют крылышки. В Нижнем Новгороде любят и всемерно поддерживают профессиональный спорт, футбол, хоккей, баскетбол, футзал. Губернатор Глеб Никитин ходит на мини-футбол, его жена Екатерина Сергеевна — наша болельщица, расстраивается, когда ей не удается попасть на домашний матч. Мы внимание и заботу чувствуем и делаем все, чтобы достойно представлять регион.
Из Екатеринбурга — в Нижний Новгород
Трехлетний контракт потребовал смены места жительства. Новый город после переезда удалось узнать не так, как обычно происходит у спортсменов, когда в маршруте есть три точки: аэропорт, гостиница и спортивная арена.
Екатеринбург для вас неродной город. Помните свои первые впечатления от Урала?
— Я из Узбекистана, приехал на Урал в 1992 г., и не в Свердловск, а в Нижний Тагил. Был июль, меня напугала погода, на юге другой климат. Я родился 5 апреля и помню, как мне маленькому подарили на день рождения самокат, было тепло, я в шортах и в футболке катался. Представить себе такое в Екатеринбурге в апреле сложно. За два месяца того лета на Урале было всего два-три погожих дня, стоял холод, лили дожди, было сыро, зябко, на футбол ходили хмурые люди в кожаных куртках и с зонтиками. В октябре снег пошел, а потом пришла уральская зима, я думал — ничего себе, куда я попал?! Но потом оказалось, что бывает и хорошо, хотя контраст с Ферганой, где я провел детство и юность, был разительный.
Почему остались?
— Пришла любовь, сложилась семья, родились дети, пошла работа, город стал родным. Урал очень много мне дал и дает, здесь я вышел в люди. Мне нравится Екатеринбург, особенно каким он стал сейчас. Приезжие сегодня восхищаются, какой у нас красивый, современный, самобытный город.
Нижний Новгород по настроению другой, здесь веет историей, стариной. Две большие реки, Ока встречается с Волгой, это создает свою энергетику. Город душевный, мне здесь комфортно.
Как в Новгороде представляют Екатеринбург?
— Когда говоришь, что ты с Урала, реакция одна — о, у вас там холодно. Не знаю, почему такая ассоциация, как будто здесь Эмираты! Я провел в Нижнем первую зиму, здесь холоднее, ветренее, в Екатеринбурге зимовать комфортнее. Если на Урале при -10°C можно загорать, то здесь -10°C с ветром очень холодно и промозгло, не говоря уже, если температура ниже. При этом солнечных дней не так много, чаще пасмурно, а Урал — это классическая зимняя сказка, мороз и солнце.
Скучаете по Екатеринбургу, именно по городу?
— Мне в Екатеринбурге нравится грузинская кухня, здесь я еще не нашел такую вкусную. У нас есть «Хмели Сунели», «Гуливани», «Большой грузинский», где отменно готовят, ешь со смаком.
В Нижнем я был во многих ресторанах, всю Рождественскую улицу прошел. Там есть классные рестораны, антуражные, шикарные, и с русской кухней, и с морепродуктами. Нравятся Yale и Le Grill, но с безоговорочно любимыми местами не определился.
Скучаю по узбекской кухне, иногда хочется чего-то привычного с детства. Если взять нашу «Нигору», хоть это не ресторан высшего класса, но там реально вкусно, приходишь и наслаждаешься мантами, самсой, мясом. В Нижнем с этой национальной кухней туго.
Уральские бренды в Новгороде встречаются?
— Один привет из дома есть, недалеко от офиса нашего клуба вывеска Уральского банка реконструкции и развития. А так ничего уральского, и в магазинах все бренды нижегородские, продукты местных производителей.
Расскажите про нижегородские пробки. Они есть?
— Я сам за рулем и, хотя местные ворчат, но по сравнению с Екатеринбургом, и, тем более, с Москвой, здесь все двигается. За девять месяцев я всего раз попал в коллапс. Коммунальные службы в Нижнем работают здорово, если снегопады — дороги тут же чистят от бордюра от бордюра, машины встают уступом и шпарят, снег вывозят. Я прилетал домой в канун Нового года, почувствовал разницу, удивился, что у нас вообще не почищено, по одной полосе с глубокой колеей на дороге есть, остальное завалено, сугробы по обочинам выше роста человека. Я так и не понял, с чем это связано. В Нижнем говорят, что в эту зиму много снега и реки поднимутся весной высоко, но здесь чисто, всю зиму улицы в идеальном состоянии.
Нижний Новгород называют столицей закатов. Красивее, чем у нас?
— Если сравнивать, в Екатеринбурге есть несколько панорамных ресторанов, где открывается невероятный вид на город, летом на верандах вечером дух захватывает. Здесь я пока не видел таких мест. В Нижнем другой колорит, можно по набережной гулять на закате, она длинная, отлично оформленная, в этом своя красота.
Сегодня вся Россия ездит по России, и сюда многие приезжают, москвичи на выходные летом ездят в Нижний на машинах или на «ласточках». Есть пешеходная улица Большая Покровка, где туристов толпы. Из бросающегося в глаза отдыхающим — есть пиво немецкое, чешское, английское, чего у нас давно не встретишь. Еще отмечу, что везде пекут хлеб, в магазинах и в пекарнях большой ассортимент разного бездрожжевого хлеба.
Местную кухню распробовали? Какие блюда относятся к нижегородским, как, например, уральские пироги с черемухой или пельмени с грибами?
— Такого я не узнал. Но отмечу местные печатные пряники. Рядом находится Городец, где издавна делали пряники, которые подавались на стол российских императоров. Так сложилось, что тульские пряники разрекламированы, про них все знают, но в иерархии городецкие пряники всегда стояли выше тульских. Сейчас их производят по старинным рецептам, из натуральных продуктов, никакие сникерсы и чоко-паи городецким пряникам не конкуренты.
Сам себе мотиватор
К спортивным достижениям человек мотивирует себя сам, нельзя заставить стать олимпийским чемпионом. При этом на дорогу к победе может уйти 10-15-20 лет.
— В бизнесе проще, обычная жизнь идет своим чередом, есть работа, семья, друзья, развлечения, режим можно не соблюдать, есть что хочешь. Спортсмен из 365 дней в году 300-330 проводит на соревнованиях и на сборах, это тренировки в режиме два-три раза в день по шесть-восемь часов или больше. Когда спортсмены что-то серьезное выигрывают, если позволяет здоровье и не утолена жажда побед — они продолжают. Возьмите борца Александра Карелина, один из наших величайших спортсменов, сколько лет он выступал, хотел быть самым сильным и лучшим. В спорте нельзя оставаться без азарта, только из-за денег, конец наступит быстро.
Заработок, бонусы — это дополнительная награда, но в основе — ты сам. В спорте идешь к победе не ради благ, а потому что живешь этим, ты не просто хочешь, тебе нужно выгрызть эту победу.
В чем главные отличия спортсмена и тренера?
— Спортсмен многого не умеет, не понимает. Он зашорен, ведет себя как большой ребенок, это хочу, это не хочу, это буду, это не буду, в это верю, в это не верю. Психология спортсмена и тренера серьезно отличается, я пережил этот переход. Тренер приобретает знания, учится видеть картину шире, учится разговаривать и договариваться с разными людьми и с разными характерами, учитывает огромное количество факторов, приспосабливается к обстоятельствам, ищет решения.
Какая спортивная составляющая может помочь в бизнесе?
— Аналитика. В бизнесе, как и в спорте, она должна быть правдивой, объективной. Нужно быть честным с собой при оценке себя и соперника. Я как тренер анализирую статистику игроков и исхожу из того, что имею, не пририсовываю данные и не надеваю розовые очки, чтобы выкладки соответствовали моим ожиданиям. Я вижу картину целиком, нравится она мне или нет. Если я хочу, чтобы моя команда стала сильнее, я смотрю на негативные вещи, чтобы их изменить. Невозможно добиться успеха, если ты не понимаешь, как к нему прийти.
Во время паузы в карьере у вас не было мыслей заняться чем-то другим?
— Слава богу, есть желание идти дальше и добиваться новых целей. У меня уникальная ситуация, я молодой по возрасту тренер с огромным багажом знаний. Сегодня я оказался в профессии в незнакомой позиции, я понимаю, что трудностей больше, от намеченной цели я дальше, чем раньше, но именно это захватывает. Не хочу что-то доказывать кому-то, я уже все доказал. Хочу доказать себе, что могу создать новую команду и с ней снова подняться на вершину.
Фотографии Павла Новикова