Александр Ковальчик: Формально «Водоканал» прибылен, но его деятельность глубоко убыточна

Александра Ковальчика, руководителя ЕМУП «Водоканал», прочат в министры экономики Свердловской области. Сам он говорит, что такого предложения не получал, но опыт административной работы, в том числе, руководителем комитета по экономике в администрации Екатеринбурга, у него есть. Новые возможности директора «Водоканала» не пугают.

Что изменилось в «Водоканале» с 2010 г., когда вы начали работать директором?

— Екатеринбургскому «Водоканалу» — 90 лет. Нельзя просто так прийти и все переделать. Любые изменения, в том числе технологические, должны быть постепенными. И лучше, если новые технологии уже кем-то проверены. Зачем рисковать жизнями людей, если можно десять раз посмотреть, как делают другие, чтобы затем один раз отрезать? Наверное, мое главное достижение как директора — в том, что мы продолжили самую крупную в стране инвестиционную программу по реконструкции хозяйства. Москва и Санкт-Петербург не в счет — в развитие своих «Водоканалов» они инвестируют серьезные федеральные средства. А мы только за счет собственного тарифа каждый год вкладываем 1,5 млрд руб. Это серьезный показатель, и выдержать его трудно, потому что денег всегда не хватает. Нам говорят: «Идите, сделайте» – А деньги где? – «С деньгами и дурак сможет».

Помимо тарифа «Водоканал» модернизирует фонды за счет подключения к воде новых объектов. В прежние годы вам не удавалось собрать запланированные средства. Насколько реалистичны сегодняшние цифры?

— Мы всегда старались плясать от достигнутых результатов. Иногда рассчитывали на дополнительные кредитные ресурсы. К сожалению, поток платы за подключение снижается, в том числе, из-за ситуации на строительном рынке. Еще пять лет назад мы собирали 1,7 млрд руб., а в этом году постараемся выручить около 650 млн руб., хотя планировали, что будет 900. Рынок просел на 250 млн руб. У «Водоканала» много должников из числа застройщиков. Мы с ними судимся, договариваемся. Но даже оптимисты понимают, что финансовая ситуация быстро не улучшится. Поэтому следующий ход — пролонгация наших планов, связанных с реконструкцией объектов. Объем работ на 250 млн руб. перейдет на 2018 год. К сожалению, приходится руководить предприятием в ручном режиме, невозможно все четко спланировать и сказать: «Поехали!»

Шесть лет назад вы обещали заменить все изношенные подземные водоводы к 2020 г. Можно не беспокоиться — проблем с трубами не будет?

— Проблемы будут. Мы поделили замену труб на этапы и с учетом финансовых возможностей ее выполняем. Но стараемся не распылять усилия. За три года полностью заменили дюкера (трубопроводы, проложенные под руслом рек. — Прим ред.) — теперь они все герметичные и не загрязняют водоемы. Мы реконструировали крупные коллекторы и начинаем менять водоводы диаметром 600 мм — к 2020 г. они все будут новыми. Но с мелкими сетями нам не справиться. При их общей длине в 3200 км и нормативном сроке службы 30 лет каждый год надо заменять около 90 км труб. Для этого требуется минимум 2 млрд руб. в год, а мы можем потратить не больше 450 млн, выпрыгивая при этом из штанов. Чтобы решить задачу, нужно единовременно вложить 20 млрд руб. Но этого ждать не приходится.

Близок час, когда трубы дадут течь?

— По расчетам, да. Но жизнь показывает, что поводы для оптимизма есть. Водовод под проспектом Ленина лежит с 1928 г. и до сих пор исправно работает.

Зарплата для Сизифа

Самый дорогой инвестиционный проект в России — модернизация инфраструктуры в ЕМУП «Водоканал», которая обойдется в 58 млрд руб. По плану, она завершится к 2025 г., но если денег не хватит, срок передвинут. Второй вариант более вероятен — в кризис доходы предприятия сокращаются, а прогнозы на ближайшие годы малоутешительны.

Водоканал — это прибыльное предприятие или убыточное?

— Инвестировать в модернизацию фондов мы можем только из своей прибыли. Поэтому формально — по балансу — предприятие прибыльное, хотя его текущая деятельность глубоко убыточна. Нам катастрофически не хватает денег. Вот представьте — я начисляю управляющей компании 20 млн руб. в месяц за потребление воды. Управляющая компания собирает с жителей 17 млн руб., а недоимка в три миллиона ежемесячно увеличивает долг. Но налог-то мы платим с 20 млн. Попробуйте не отдать эти деньги — месяца не пройдет, как налоговая напомнит о себе. В отдельные периоды я плачу по 50-52 коп. налогов с каждого собранного рубля.

А как вы сводите концы с концами?

— Экономим на зарплатах и оборудовании. За последние семь лет денежный поток на «Водоканале» вырос не больше чем на 5%. Нет денег, чтобы увеличить фонд оплаты труда. Руководителям цехов я говорю: если хотите платить своим людям больше, повышайте производительность и увольняйте лишних сотрудников. С техникой тоже все непросто. Казалось бы, в индустриальной стране нет проблем с изготовлением запорной арматуры. В Европе я видел маленькие заводики, где работает по 20 чел. — они выпускают современные задвижки. Нечто похожее делают иностранные предприятия, наладившие производство в России. Но их продукция хуже, потому что из технологической цепочки то и дело выпадают отдельные звенья. Импортную задвижку, которая в четыре раза дороже российской, можно эксплуатировать десять лет, но денег нет, и мы ставим нашу, которую придется менять через два года. Это увеличивает нагрузку на людей — по сути, они занимаются сизифовым трудом. Не говоря о том, что «Водоканалу» каждый год приходится добавлять к своему хозяйству 150 км бесхозных трубопроводов и 40 канализационных насосных станций. При тех же финансовых возможностях.

Может быть, «Водоканал» стоит передать частному инвестору? Он все оптимизирует.

— С одной стороны, частное предприятие работает эффективнее государственного — тут не поспоришь. Но это справедливо, когда сходится экономика. Пока ситуация с тарифами остается прежней, частник может здесь только воровать — я это ответственно заявляю. Невозможно выполнить свои обещания, если правила игры все время меняются. Допустим, я — инвестор, купивший «Водоканал». Чтобы система работала как часы, мне надо потратить 35 млрд руб., и власть обещает заложить эти деньги в тариф. Но проходит время, ситуация меняется. Мне говорят: увеличить тариф на 15% не можем — только на 4%. Ну какой частник захочет испытывать судьбу? Мне кажется, даже дети понимают — никакого частного бизнеса здесь быть не может. Мы выполняем социальную функцию — сдерживаем рост инфляционной нагрузки на население.

Почему тогда столько желающих приватизировать «Водоканал»? По словам Аркадия Чернецкого, в бытность мэром Екатеринбурга ему предлагали за это большие деньги.

— Выручка «Водоканала» — 6 млрд руб. в год — многим не давала покоя. Есть масса способов прокручивать эти деньги с выгодой для себя. Коммерсанты понимали: сидя на таком денежном потоке, всегда заработаешь. Но так было раньше. Сейчас пыл поутих, потому что финансовые операции стали максимально открытыми — поток просматривается полностью. Все увидели, что риски кратно возросли, и последние два года уже никто не рвется приватизировать наше предприятие.

Получается, что директор «Водоканала» — заложник обстоятельств. Вы как госслужащий готовы к тому, что на вас могут завести уголовное дело?

— У меня уже есть такой опыт. Уголовное преследование директора МУП — один из рычагов воздействия на руководство города. Для чиновника это серьезная психологическая нагрузка и колоссальный риск. Поэтому сейчас непросто найти человека на крупную административную или хозяйственную должность. Все кандидаты просчитывают риски, потому что «залететь» можно на ровном месте. Я никак не ожидал обвинений по экономическим статьям. Допускал, что могут возникнуть претензии, связанные с технической эксплуатацией хозяйства. Примеры есть — в Махачкале упрятали в тюрьму директора «Водоканала», проработавшего на этой должности меньше года. Причиной стала вспышка кишечной инфекции после обильных осадков — трубы дырявые, где-то случилась авария, и просочилась грязная вода. Виновного нашли быстро. А что он мог сделать за такой короткий срок? Только приступить к проектированию новых сетей, и то, если бы ему пообещали деньги.

Это не Вексельберг

Имуществом «Водоканала» в 2013-2015 гг. интересовались структуры, подконтрольные «Альфа-групп» и «Ренове». Атмосфера быстро накалялась. В августе 2013 г. Александра Ковальчика задержали по обвинению в растрате казенных денег, а через полгода выпустили на свободу. Суд признал его невиновным. По словам директора ЕМУП, все это время он оставался заложником потенциального инвестора.

Это структура Вексельберга использовала силовиков, чтобы упрятать вас в СИЗО и надавить на администрацию города?

— Вексельберг ни при чем. Он проявлял интерес к «Водоканалу» уже после всех этих событий, пытаясь консолидировать свой бизнес ЖКХ в Екатеринбурге. Поскольку структуры Вексельберга владеют тепловыми и электрическими сетями, ему нужен был еще «Водоканал». Возможно, с точки зрения экономической эффективности, такой шаг себя оправдывает. Но все было цивилизованно, без выкручивания рук. И с тех пор интерес Вексельберга к «Водоканалу» поутих.

Тогда остается «Альфа-групп» — это ее представители вели переговоры с администрацией города?

— В России четыре или пять крупных компаний, правдами и неправдами скупающих в регионах «Водоканалы». Они известны, я их называть не стану — любая из них могла попытаться ускорить переговоры, предъявив обвинения директору.

У вас не было опасений, что стороны не договорятся, и вы останетесь за решеткой?

— Мне было не так сложно, поскольку я работаю в команде. Я понимал, что речь не обо мне — идут переговоры о судьбе «Водоканала», надо подождать, и решение найдется. Я же не заложник, которого расстреляют террористы, если им не подадут вертолет. Структура, которая хотела заполучить «Водоканал», не достигла цели при заданных параметрах. Но смысла оставлять меня за решеткой не было. Никто никому не мстил. Прагматичные люди в таких случаях просто меняют тактику.

Но следователи же нашли поводы, чтобы возбудить уголовное дело и предъявить обвинения. Суд вынес оправдательный приговор, а мог дать реальный срок.

— Директор крупного муниципального предприятия, отвечающий за технику безопасности, экономику и финансы, всегда работает на грани «законно — незаконно». Возьмите ситуацию с управляющими компаниями, которые вместо 20 млн руб. платят 17. Формально я не имею права заключать с ними сделки по рассрочке задолженности за государственный счет. Но если мы не договоримся, придется требовать банкротства должника. То есть рубить финансовый сук, на котором сидим — в следующие полгода «Водоканал» не получит с управляющей компании вообще ничего. Поэтому приходится выбирать — или уголовное дело, или — банкротство должника, которое никому не интересно. За день таких обвинений можно накопать хоть миллион.

Что бы директор ни сделал, статья найдется?

— Для людей, знакомых с бухгалтерией и финансовыми операциями, это элементарно — с какой стороны ни посмотри, я везде буду виноват. В 2013-2014 гг. мне инкриминировали 11 эпизодов уголовного дела, из которых до суда дошли только два. Причем корысти руководителя «Водоканала» следователи не обнаружили. По одному эпизоду личную заинтересованность увидели в том, что я хотел прогнуться перед руководством области и города. Как прогнуться? Подключить к водоснабжению поселок. Не сделай мы этого, появились бы обманутые дольщики. А подключение — это эпизод в уголовном деле. Такой выбор. От девяти эпизодов следствие отказалось — вы не поверите! — за отсутствием даже не состава, а события преступления. Все равно, что отправить человека под суд за убийство, в то время как покойник продолжает радоваться жизни. Да, мне повезло — могли припаять срок. Но, к счастью, здравый смысл одержал верх.