Алексей Кулаков управляющий партнер компании JetStyle XXI век – век тотальной партизанской войны всех, со всеми и во всех областях. В первую очередь война за мнение. Через двадцать лет все будут
управляющий партнер компании JetStyle
XXI век – век тотальной партизанской войны всех, со всеми и во всех областях. В первую очередь война за мнение. Через двадцать лет все будут сверхуниверсалами и произойдет десакрализация технических профессий. Человек начнет получать деньги не за то, что владеет средствами, а за то, что обладает уникальными навыками и личным мнением. Возникнут новые области права: появятся всякие заморочки на тему того, обладает ли человек, высказывающий мнение, авторским правом на него и если да, имеет ли право другой человек высказывать подобное же мнение.
У компьютера исчезнет клавиатура и экран, и появятся способы сделать ввод и потребление информации более простым, вплоть для незаметности. Начнется прямое общение с компьютером через «думание». Уже через десять лет машины научатся распознавать голос и жесты. В одном из возможных сценариев дело закончится прямым нейроинтерфейсом человек/машина.
Через двадцать лет компьютер будет всегда с человеком. Приходишь в магазин бытовой техники, берешься за ручку чайника (или просто смотришь на него) и получаешь информацию о том, что у него есть аналоги по такой-то цене, а этот конкретный чайник – бракованный. Со встроенным сканером кодов человек получит информацию о любом предмете.
Компьютеризированными и подключенными к Интернету окажутся даже унитазы. Они будут знать о вас все. Если вы употребляете наркотики, об этом тут же настучат куда нужно. Информация о том, что вы ели, интересна продуктовым супермаркетам, чем болеете – фармакологическим компаниям. Старики начнут вкладывать деньги в то, чтобы долго оставаться живыми. Страховые компании начнут следить за тем, чтобы они вели здоровый образ жизни. Специальное устройство станет отправлять доктору взятые из их дома феромоны. Он будет следить за тем, чтобы человек не кололся, не злоупотреблял алкоголем, занимался сексом не когда хочется, а регулярно. Сведения о здоровье приобретут рыночную цену. Производители сделают все для получения самых свежих «разведданных», чтобы оперативно предлагать людям то, в чем они нуждаются. Война между производителем и потребителем последними проиграна, ведь та сторона уже все знает.
Уже сейчас можно снимать портрет любого человека, судя по тому, какие страницы в Интернете он просматривает – ваш браузер может за вами следить и информацию сливать заинтересованным. Частная жизнь открыта для поисковых роботов. Пока нас сдерживают культурные нормы XX века, и компании пытаются быть «хорошими». Но если есть где-то ценная и вкусная информация, все ее будут хотеть и рано или поздно получат. Я не верю, что нас поработит искусственный интеллект, но люди станут абсолютно предсказуемы для тех, кто завладеет столь мощными и точными статистическими моделями.
Через какое-то время массовых СМИ в классическом понимании не будет. Сейчас задача идеального СМИ – дать человеку нужную информацию и взять денег с рекламодателя за изменение поведения читателя. Когда создадут портрет каждого пользователя, машина начнет подбирать для него персональный набор информации. Уже все понимают, что на этом можно делать огромные деньги. Через двадцать лет человек приходит в магазин (если, конечно, предполагать, что мы будем все еще ходить по магазинам), а зубные щетки сами ему показываются, потому что там уже знают, кто к ним пришел, зачем, какие щетки он предпочитает и сколько готов за них выложить. Выбор товара будут делать за вас, опираясь на невысказанные и даже еще не понятые желания.
Скоро родятся дети, для которых нормальная языковая среда – не вербальная коммуникация, а программный код. Появится популяция людей, которые «думают в машину» – страшилки про матрицу отдыхают. Истории про искусственный разум – смешны: откуда у него эмоции возьмутся. А вот если мы научим человека быть компьютером, дадим живым мозгам вычислительную мощность машины, тогда можно бояться. Потому что от гормонов человеку все равно никуда не деться.
Поколение, выросшее на компьютерных игрушках, будет нуждаться в общении, но может остаться без опыта адекватной реакции на живого человека. Общаться-то хочется, только не умеем – это будут глубоко искалеченные люди. Отказ от общения с людьми в пользу машин не станет нормой. Можно придумать чайник, который будет с тобой разговаривать, но это не диалог. Диалог – когда ты что-то даешь и получаешь. Говорящий чайник ничего не берет, а значит, и не дает. Какой смысл общаться с чайником, если ты ему не нужен?
Перспективы пугающие, и не так много людей понимают масштаб того, что произойдет в ближайшие годы. Десять лет я не смотрю телевизор – не хочу есть то, чем там кормят. Хотел бы отказаться и от Интернета – меня удерживает то, что я в нем работаю. Никогда не любил игры с машиной – она тупая и не испытывает эмоций. Мне нравится живое общение, но есть одна проблема – нет повода встречаться с друзьями. Нас не объединяет работа, пиво я не пью, о политике сейчас не говорят. Поэтому я люблю настольные игры – это хороший повод собраться.
Через двадцать лет, когда мне будет пятьдесят, уже появится молодежь с более гибким и быстрым мозгом, чем у меня. Но я все равно буду работать, потому что трудоголик. Когда мы ездим с женой на море на десять дней – это в два раза дольше, чем я могу не работать. У мужчины есть миссия – добывать хлеб в поте лица своего. Это то, зачем человек на свете живет.