«Без российского газа Евросоюзу не обойтись» — Давид Гайдт

За 17 лет, которые Давид Гайдт возглавляет компанию, функции «Газпром трансгаз Екатеринбург» заметно изменились – часть полномочий забрала себе корпорация «Газпром», построившая вертикаль управления. Г-н Гайдт относится к этому с пониманием. По его словам, жесткий регламент не мешает ему принимать эффективные решения, которые дают результат. В пример он приводит кейс, связанный со строительством завода по изоляции труб. Магистральные газопроводы на Урале – одни из самых старых – им больше 50 лет. Когда денег хватало, за год ремонтировали по 250-300 км, и обычно речь шла о замене старых труб новыми, но рост цен заставил искать другие решения. Трубы стали ремонтировать, изолировать и снова пускать в работу.

«Нас никто не заставлял этого делать, – говорит Давид Гайдт в разговоре с корреспондентом DK.RU. – Мы сами придумали такой способ – сегодня это технология опробована, сертифицирована и широко применяется в Газпроме».

При этом он отмечает: российские промышленники научились делать трубы, запорную арматуру и газоперекачивающие агрегаты, которые «Газпром трансгаз Екатеринбург» использует при ремонтах и строительстве.

Газового рынка в России нет

Удельная энергоемкость российских производств в 7-8 раз больше, чем в Америке, и в 10-12 раз больше, чем в Европе. Это тупиковый путь, говорят эксперты: низкая цена на газ не стимулирует потребителей к экономии. Чтобы все изменилось, нужна либерализация цен – промышленные предприятия должны получать газ по ценам оптовых компаний с учетом расходов на транспортировку. Давид Гайдт полагает, впрочем, что технически отсталые предприятия, которым рыночные цены не по карману, долго не протянут – их скупят конкуренты, упрочившие свое положение за счет модернизации.

О масштабах кризиса вы можете судить по тому, как сокращается потребление газа на предприятиях Свердловской области. В этом году вы отмечаете провалы?

— Начнем с того, что Свердловская область сегодня потребляет на 20-25% меньше газа, чем в 90-е гг. Отчасти это связано с новыми технологиями, позволяющими вырабатывать те же объемы электроэнергии за счет сжигания меньшего количества газа, отчасти – с тем, что часть промышленных предприятий закрылись. Последнее пиковое потребление газа пришлось на 2006-2007 гг., когда статистика отмечала промышленный рост, а после кризиса случился провал, и сегодня регион еще не вышел на уровень 2007 г. Нынешний кризис вялотекущий – резкого снижения пока нет. Дальнейший ход событий зависит от действий правительства. Если решат развивать внутренний спрос за счет поддержки конкретных отраслей, дадут бизнесу льготы и преференции, то новые предприятия потребуют газа и энергоресурсов. И мы увидим, что потребление растет. Сегодня у энергетиков достаточно большие резервы, даже больших строек не понадобится, чтобы всех обеспечить. А если мобилизационная экономика не сработает, будет стагнация.

Российское газовое общество (РГО), объединяющее 104 нефтегазовые компании, выступает за повышение внутренних цен на газ до экспортного уровня. Вы тоже считаете, что сейчас это необходимо?

– Продавцы газа всегда недовольны его ценой — они считают, что население и промышленные предприятия могли бы платить больше. Но применительно к газу формула «Спрос формирует предложение» не работает. Тарифы на газ и электроэнергию у нас в три раза ниже, чем за границей, а любая промышленная продукция, которую мы используем — компрессоры, насосы, трубы, запорная арматура — сопоставима по ценам с европейской из-за высоких издержек предприятий по всей технологической цепочке. Если вместо готовой детали станок выдает полуфабрикат, который нужно доводить до кондиции, то себестоимость продукта увеличивается. Чтобы он был конкурентным, входная цена первичных ресурсов — руды, газа, электроэнергии — должна быть низкой. А те компании, которые внедрили новые технологии, снизили издержки и получили рыночные преференции, могут продавать дешевле, но цену тоже держат высокую.

Получается замкнутый круг: если без дешевого газа предприятия неконкурентоспособны, модернизацию оборудования им не осилить, а без модернизации они не смогут внедрить новые технологии.

— Тут сложно говорить — замкнутый или не замкнутый. Собственник решает, куда направить прибыль или дивиденды — на личное обогащение, реконструкцию производства или покупку новых технологий. Тот, кто хочет сохранить производство надолго, понимают, что без инвестиций он рано или поздно попадет в яму, из которой уже не выбраться. Издержки будут настолько велики, что ему придется продавать свой бизнес и уходить с рынка. Те же металлурги и трубники развивали производства не потому, что они такие уж альтруисты. У них тоже были проблемы с кредитами, тоже надо было отдавать заемные средства. Однако же и НТМК, и Магнитогорский меткомбинат вложили в модернизацию предприятий миллиарды, чтобы получить чистые производства. И теперь, когда идешь по прокатному цеху Магнитки или ПНТЗ, видишь — наверху сидят операторы в белых халатах, а больше никого нет. У этих заводов нет проблем со сбытом. И они потом будут покупать конкурентов, которые вылетят в трубу. Но сегодня технологической революции в России мешает отсутствие длинных денег.

По данным РГО, старые месторождения газа истощаются, а разработка новых требует больших вложений. Если потребление газа в стране не растет, как Газпром финансирует новые проекты?

— Если говорить о месторождениях на северных территориях, которые разведаны или уже разрабатываются, то у Газпрома всего 60% лицензий на ресурсы, а остальные 40% — у независимых компаний. Независимым сейчас труднее — собственных денег почти ни у кого нет, надо брать займы, чтобы пробурить скважины, построить цеха подготовки газа, а потом — довести газ до магистральной трубы. Это большие расходы — кому-то приходится тянуть ветку до точки врезки 50 км, а кому то — 100. Окупаемость проекта получается больше пяти-семи лет, а при таком сроке ни один банк денег не даст. Им приходится искать и привлекать сторонних инвесторов, что сегодня не так просто. Другая сложность в том, что на территории РФ нет реального газового рынка: все уже расписано между компаниями, получившими эксклюзив на продажу. В Челябинской области торгует Новатэк и практически никого больше нет. В Свердловской области — Роснефть в лице Уралсевергаза. Новому независимому игроку зайти сюда со своим газом достаточно сложно — при том, что он всегда претендует на более высокую цену, чтобы быстрее окупить свои вложения. А потребление газа в России, как мы уже сказали, остается на уровне 350 млрд кубометров в год. Чтобы принять газ от независимых компаний и подать его потребителям, Газпром вынужден снижать собственные поставки. При этом он обязан поставлять газ населению и коммунальщикам, а независимые хотят работать с крупными предприятиями, которые выбирают большие объемы и платят без задержек. Если в России появится рынок, регулируемый механизмами биржевой торговли, правила игры будут для всех одинаковыми.

 

Частные инвесторы для Газпрома

Газпром намерен производить газомоторное топливо в больших объемах. За последние 10 лет мировой парк автомобилей, работающих на газе, вырос в 12 раз. России, где доля газомоторных автомобилей – 0,2%, есть к чему стремиться. До 2030 г. корпорация вложит в новое стратегическое направление около 260 млрд руб. за счет собственных средств, кредитов и региональных бюджетов. В первую очередь будут развивать сеть автомобильных газонаполнительных компрессорных станций (АГНКС) для продажи компримированного природного газа (КПГ), а в перспективе – станции, торгующие сжиженным природным газом (СПГ). Технологию производства СПГ, которую Газпром собирается внедрять в регионах, создали специалисты «Газпром трансгаз Екатеринбург». Она в вдвое экономичнее существующих аналогов.

Чем ваша технология производства СПГ принципиально отличается от тех, которые уже используются?

— Обычно для сжижения газа применяют дополнительные хладагенты — этан, пропан или азот. Проходя через теплообменник, они снижают температуру газа до -160С. По такому принципу работают заводы на Ямале, на Сахалине, за границей — в Катаре и других местах. А мы предложили использовать вместо этих хладагентов сам газ, который при транспортировке сжимают на компрессорных станциях. В Екатеринбург газ доставляют по магистральному трубопроводу при 40 атмосферах, а чтобы завести его в город, давление нужно снизить до 6 атм. При расширении газа его температура падает, и мы берем этот холод с газораспределительной станции, чтобы производить сжиженный газ. Технология очень экономичная — цена продукта получается в два-три раза ниже.

Газпром использует вашу разработку в других регионах?

— Да, наша технология решает проблему с переводом железнодорожного транспорта на газодизельный режим — это стратегическое направление в развитии грузовых перевозок. Здесь важно, что топливом должен стать сжиженный природный газ (СПГ). Пропан-бутановые смеси, которые использовались прежде, требовали больших емкостей, что затрудняло их применение, тогда как объем СПГ в 600 раз меньше. Мы доложили о своих разработках руководству Газпрома — теперь руководство компании подготовило специальную программу (к концу года ее должны утвердить), обязывающую регионы запускать установки по производству СПГ, который будет использоваться в двух сферах: как моторное топливо для автомобильного, железнодорожного и речного транспорта, и для автономной газификации территорий, удаленных от магистральных газопроводов. Первый эксперимент мы провели в Старой Утке, построив там хранилище, блок регазификации и другую инфраструктуру. Сжиженный газ возим на машине — достаточно двух рейсов в неделю. И все котельные там спокойно работают вот уже четвертый год.

Что мешает развивать малотоннажное производство СПГ?

— Сейчас чиновники смотрят на это дело с опаской. Пока у нас только одна установка по производству СПГ, руководитель района думает: «Вот я переведу 20 деревень на СПГ, а машина сломается – что тогда?» Поэтому нужно, чтобы какое-то время прошло. Сейчас проектируем источник СПГ в Челябинской и Оренбургской областях. В Кургане аналогичный проект проходит защиту и технико-экономическое обоснование. Когда появится несколько установок, рисков будет меньше. И к тому времени все оценят выгоду: СПГ стоит вдвое дешевле солярки, а по энергетической эффективности равнозначен жидкому топливу. Если автомобиль расходует 30 литров на 100 км, с переходом на газ потратит те же 30-40  кубов.

На ИННОПРОМЕ вы говорили, что большинство предприятий и муниципалитетов не заинтересованы в переводе автомобилей на газ. Почему?

– Тут есть две сложности. Первая – в том, что автопром заряжен на производство новой техники. Если пять лет назад мало кто занимался выпуском машин, работающих на газе, то сегодня большинство автопроизводителей в России и в Европе адаптировали всю свою линейку под газовое топливо. Закажите – и вам поставят. Но у потребителя нет денег, чтобы сразу перевести весь парк на газ. Если, имея 100 машин, вы 10 замените газовыми, а остальные по-прежнему будут работать на бензине и солярке, то ощутимой экономии не получите, но создадите себе дополнительные хлопоты. Поэтому частные компании не спешат ввязываться в этот процесс. Для муниципалитетов этот вопрос тоже непростой. Городские транспортные компании работают по утвержденным тарифам – деньги, которые они недобирают, оплачивает бюджет, так же, как и расходы на приобретение техники. Самим предприятиям нет нужды беспокоиться о переоснащении парка и экономии. К тому же все бюджеты сейчас дефицитные – лишних денег там нет. С другой стороны, есть указание Москвы поэтапно переводить на газ транспорт городов с населением от 500 тыс. чел. – сначала на 50%, потом – на 70% и так далее. В Свердловской области это Екатеринбург и Нижний Тагил. Так что средства придется искать.

Найдут?

– Вот сейчас Екатеринбург купил 58 автобусов. Они зеленого цвета – хорошо заметны в городе. Деньги выделила Федерация и областной бюджет – это одно из мероприятий по подготовке к ЧМ-2018. Сейчас покупают еще 50 машин, а в общей сложности их будет 160 – целая автобаза, переведенная на газ. Сегодня мы заправляем эти автобусы передвижными заправщиками и строим для них специальную заправку. За три года город фактически получит новый общественный транспорт, обслуживать который будет проще. Для этого нужна программа Газпрома, предусматривающая производство в каждой области дешевого СПГ и строительство заправок на всех дорогах, на всех направлениях.

Газпром будет строить заправки сам или намерен привлекать инвесторов?

У заправочных станций, работающих на СПГ, есть серьезное преимущество перед обычными газовыми заправками, которые привязаны к газопроводам – те берут газ из сети, прогоняют его через компрессор и заполняют баллоны. А СПГ можно залить в цистерну и перевезти на нужное расстояние. Это значит, что у частных инвесторов появится возможность строить свои заправки. Было же время, когда бензином торговали малые предприниматели. Потом их бизнес прибрали к рукам сетевые структуры. Но я думаю, что история повторится – частные инвестиции в этой сфере сейчас востребованы, а капитальные затраты на станцию на базе СПГ в два-три раза меньше, чем на обычную газонаполнительную станцию (ГНС) – не 120-180 млн руб., а 50-80. Потому что, во-первых, не нужно тянуть газопровод и выполнять требования дорожных служб, во-вторых, вместо двух-трех мощных компрессоров понадобится всего один насос, что намного сократит энергозатраты. Но это не быстрый проект, потому что вокруг каждой заправки должен сложиться пул покупателей. На это потребуется два-три года – только тогда возникнет положительный финансовый поток, которые позволит окупать инвестиции.

 

Всем будет хорошо

Немцы считают, что зависимость Европы от российского газа можно преодолеть за счет СПГ, который будут массово производить в США с 2016 г. Европейские страны уже строят терминалы для приема танкеров. По мнению российских экспертов, такой вариант маловероятен. В крайнем случае, говорят они, весь газ, который потребляет ЕС, можно перенаправить в Китай. Давид Гайдт, впрочем, уверен, что беспокоиться не о чем: газопроводы – и работающие и строящиеся – объединяют поставщиков и потребителей как минимум на десятилетия.

Как эксперт газовой отрасли, можете дать прогноз: Европа обойдется без российского газа?

— Европа еще несколько лет назад заявила о намерении развивать «зеленую» энергетику — хочет заменить углеводороды энергией ветра и солнца. Однако пока так не получается, хотя в развитых странах доля «зеленой» энергетики превышает 10% от общего потребления, а кое-где и 18-20%. При этом государству приходится дотировать каждый киловатт, добытый таким способом, потому что его себестоимость высока. И чем быстрее увеличивается доля этой зеленой энергии, тем больше государство платит компаниям, которые ее производят, чтобы цена стала приемлемой для потребителя. Евросоюз хочет обойтись без российского газа и рассчитывать только на себя. Но это невозможно. Европейские страны потребляют почти 600 млрд кубометров газа, и наши 150 млрд заменить нечем. То есть совсем нечем. Говорили: Норвегия даст, Катар даст, Алжир даст, американцы завтра привезут и так далее. Пока это только декларации, а на деле за 9 месяцев 2015 г. — при всех санкциях и ограничениях — Европа купила у России почти на 10% больше газа, чем в прошлом году. Это неудивительно: я — продавец, вы — покупатель, между нами — трубопровод. Кому еще мне газ продавать? Только вам. Мы по жизни обязаны договариваться и все равно найдем вариант, который всех устроит. Наверное, это не навсегда. Когда-нибудь, лет через 25-30 будет другая  энергетика. Например, водородная. Тогда мы будем делать из газа водород и поставлять его за границу.

После того, как Владимир Путин договорился с руководством Китая о поставках газа, в российских и иностранных СМИ появились расчеты, показывающие, что эта сделка нам невыгодна.

— Есть такое. Говорят: китайцы затягивают Россию в кабалу. Я называю это злопыхательством. Вопрос же простой — никто в ущерб себе работать не станет. Вот европейцы сломали схему «Южного потока» (европейцы или американцы — не буду претендовать на истину, кто больше, а кто меньше). Болгары встали поперек, сказали: мы не хотим. Ну, не хотите — не надо. Если нельзя проложить трубопровод через страну, дальше ничего не получится. Газпром планировал строить «Южный поток» до Австрии — до точки, откуда его можно распределять по Европе. Теперь газ нельзя купить, потому что нет трубопровода. Страны Ближнего Востока тоже хотели бы продавать газ европейцам, но кто будет вкладываться в инфраструктуру? По третьму энергопакету ЕС, поставщик газа не может владеть трубопроводом, он должен построить мощности и передать право собственности посреднику. Но ни один поставщик не станет работать, если его лишили права управлять трубопроводной системой, гарантирующей возврат инвестиций. Я уже не говорю, что по новым европейским правилам, к трубе нужно допустить других поставщиков по схеме 50 на 50. Спрашивается, зачем инвестору лишние риски? Тогда уж ЕС должен собрать со всех стран мзду и строить газопровод самостоятельно. Опять же, вкладываться в строительство, если не уверен в надежности поставок, дело неблагодарное.

А Китай?

— То же самое и с Китаем. Обычно в договорах указывают не цену на поставляемый газ, а формулу, по которой она вычисляется. Конкретные значения будут зависеть от конъюнктуры рынка. Торговать в ущерб себе никто не станет, другое дело, что трубопровод окупится не за 5-7 лет, а скорее за 15. Чем больше газа будем продавать, тем рентабельнее будет проект.

Эксперты, говорившие, что строительство газопроводов в России обходится дороже среднемирового, предлагали использовать китайских подрядчиков, готовых работать за меньшие деньги. Почему китайцы не участвуют в проекте?

— Любая страна, строящая такой газопровод, хочет, чтобы делать это самостоятельно. Зачем нам брать китайские деньги, которые будут привязаны к китайской рабочей силе, китайской трубе и китайскому оборудованию? Если уж мы делаем такой масштабный инфраструктурный проект на территории страны, надо пользоваться собственными ресурсами, а импортировать по минимуму – только то, чего сами не производим. И здесь будут участвовать и Трубная Металлургическая Компания, и ЧТПЗ, и Магнитка, и заводы, выпускающие запорную арматуру.

И всем будет хорошо?

— Ну да. Эти инвестиции дадут синергетический эффект. Когда трубопровод заработает, понадобится рабочая сила, чтобы его обслуживать. Людям надо будет где-то жить – начнется строительство домов. Одно за другим – вытянет всю цепочку. 

 

Справка DK.RU

«Газпром трансгаз Екатеринбург» распределяет природный газ на территории Свердловской, Челябинской, Курганской и Оренбургской областей.

Инфраструктура компании включает:

более 8 тыс. км магистральных газопроводов

18 компрессорных станций

130 газоперекачивающих агрегатов общей мощностью почти 1 гигаватт

241 газораспределительную станцию

Источник: ООО «Газпром трансгаз Екатеринбург»