бизне$стори: Первопечатница

Первым заказом, выполненным режевской типографией «Лазурь», была печать водочной этикетки. Тогда, в конце 90-х гг., к искусству цветной полиграфии пробирались практически на ощупь: не было специалистов, расходных материалов, оборудования. Чтобы «Лазурь» прочно обосновалась в журнальном сегменте, ее директору Татьяне Деевой пришлось бросить семейное дело, выплатить кучу кредитов и перестать сомневаться в собственных силах.

Несколько лет назад крупнейший продовольственный ритейлер Екатеринбурга собрался печатать толстый глянцевый журнал тиражом 50 тыс. экземпляров. Обратился в «Лазурь». Соблазн получить такого заказчика был велик, и директор типографии Татьяна Деева специально под этого клиента решила приобрести новую четырехкрасочную печатную машину. Будущий партнер выделил пред­оплату, машина пришла, начались отгрузки тиражей. Через два месяца владельцу сети надоела издательская деятельность, и он позвонил в типографию: «Чтобы сегодня деньги были у меня на столе».

Эту историю г-жа Деева вспоминает как страшный сон: «Я к нему приехала, прошу — может быть, хотя бы неделю дадите? А он, невозмутимо поигрывая пистолетом, отвечает: «Думай не думай, а вариантов, по-моему, у тебя нет». Пришлось взять кредит, вернуть деньги в считанные дни». Урок из этой истории Татьяна Деева вынесла: «Видимо, на все грабли нужно наступить самой».

Укрощение амбиций

Г-жа Деева принадлежит к династии полиграфистов. Дед и бабушка работали в Слободской типографии Кировской области. Их дети — все шестеро — приобщились к семейной профессии. Браки заключали практически на рабочем месте, дети и внуки все свободное время проводили в полиграфических цехах. Татьяна Деева не исключение: «У нас дома кто только не перебывал. Всех интересных людей отец тащил к нам. Постоянно ночевали геологи, поэты, художники. Многих редакторов знаю — ведь тогда редакция и типография были тесно связаны. До ужаса люблю линотип. Умнейшая машина. Просто завораживает: и откуда она знает, какую буковку взять, куда ее поставить, какая в итоге строка отольется?!»

Однако, несмотря на очевидную во­влеченность, г-жа Деева не хотела быть полиграфистом: «Сначала собиралась пойти в артистки, потом в юридический институт. Почему-то думала, что могу найти себя в чем-то другом, не связанном с семейным делом».

Бывших школьников в юридический просто так не брали: прежде нужно было получить двухлетний стаж работы. А куда можно пойти в 17 лет? Только в торговлю. В магазине Татьяна проработала год. И тут выяснилось, что для поступления в юридический институт годится любой стаж, кроме торгового. Так что пришлось забыть о собственных амбициях и поступить в Самарский полиграфический техникум. Родители к тому моменту уехали работать на Север, и Татьяна совершенно одна, без всякой поддержки, отправилась в центр России.

Способность к предпринимательству и организаторский талант обнаружились у нее уже в техникуме. Была комиссаром студенческого отряда своего потока, участ­вовала в создании хозрасчетной бригады при местной типографии. Эту бригаду по окончании учебы ей и предложили возглавить. А также — стать командиром районного стройотряда. Но она от всего отказалась. «Я всегда была активисткой. Но такой, которая сама по себе. Делаю только то, что мне нравится. Очень принципиальна, но за партию и комсомол горы сворачивать не пойду. Мне хотелось романтики, хотелось уехать в чужой город по распределению, найти себя», — объясняет сегодня свое решение Татьяна Деева.

Так что на комиссию по распределению Татьяна собиралась в полной боевой готовности — нужно было приехать пораньше, чтобы выбрать самый интересный город. Но возникла непредвиденность: «В 7 утра стучит девушка из нашего общежития. Она была беременна, начались схватки, помочь некому. Плачет. Ну что, вызвала я скорую, повезла приятельницу рожать. Потом нужно было забрать ее вещи, привезти в больницу — к черту на кулички. Все это на общественном транспорте, с пересадками. В общем, когда я пришла на комиссию по распределению, мне сказали: с нами еще никто так не поступал. И отдали последнее, что осталось. Это был закрытый город Красноярск-26 (в разное время — Железноводск, Атомград)».

Служба по найму

На выданном направлении было написано: «Красноярск-26». И все — ни адреса, ни телефона. Как Татьяна искала свое будущее место службы — отдельная история: «Приехала я в «большой» Красноярск, целый день ходила по улицам и спрашивала, как мне попасть в Красноярск-26. А было же все секретно! Вроде все знают, но никто не говорит. Я и в горкоме на ступеньках стояла, и в райкоме. Потом один молодой человек сжалился, оказалось, его тетя работает в отделе кадров в НПО «Прикладная механика», туда мне и нужно было. По­звонил он ей из своего кабинета, вышел ко мне и говорит: ждите в подведомственной гостинице. И абстрактно обозначил, где она находится. Я хожу, спрашиваю о ней — никто не показывает. Да и кто покажет, если гостиница засекречена! Наконец нашла я это место — совершенно обычный подъезд в обыкновенном доме. Но пройти туда просто так нельзя было: вели меня через темные подвалы, какие-то склады с детскими игрушками».

В обстановке полной секретности г-жа Деева проработала полтора года. За это время успела создать хозрасчетную бригаду при типографии НПО. Люди начали зарабатывать. Но пришлось все бросить — встретила будущего мужа (тоже полиграфиста) и уехала с ним в Ставрополье.

Ставропольский край запомнился Татьяне инертностью печатного рынка и жестким партийным давлением. Она работала в огромной офсетной типографии, выпускавшей 14 районных газет — это все печатные издания Кавказских Минеральных Вод. Директора как такового не было — на вершине управленческой пирамиды стоял главный редактор. Всеми типографскими вопросами занимался старший мастер, т. е. Татьяна Деева. «Было сложно. Перспектив особых не было, о современных бизнес-процессах никто в Минеральных Водах и не слышал. Завести свое дело было нереально — не дали бы. Да и где денег взять?» — вздыхает она.

«Выделение» из семьи

Пришлось вновь подумать о смене прописки. На тот момент родители Татьяны уже вернулись с Севера на Урал и создали в Реже первую частную типографию «Циркон», сделав ставку на технологию рулонной печати газет — эта ниша пустовала. И г-жа Деева приехала на родину строить совместный бизнес.

В свободное от типографских дел время она управляла четырьмя продуктовыми магазинами. Это была вынужденная мера — производство пока не приносило стабильного дохода, приходилось покупать новые машины и погашать бесконечные кредиты.

Семейный бизнес дал трещину в 1996 г. Заболел отец, и Татьяне пришлось на какое-то время стать руководителем вместо него. Многим такой поворот не понравился, и, когда отец вышел на работу, доброжелатели стали шептать на ухо: а не звездная ли болезнь у вашей дочери, не боитесь ли вы, что она скоро попытается вас отодвинуть? Все наложилось на кризис в семье — в тот момент отец готов был вообще все бросить, включая бизнес. И у него была такая возможность, ведь дочери руководство предприятием вполне удавалось.

В том, как разрешилась ситуация, основная заслуга матери, говорит Татьяна Деева: «Маме нужно было удержать отца и в семье, и в бизнесе. Она сделала это так, как умела. И чтобы отец продолжил семейное дело, мне пришлось выйти из него».

Вспоминать эту историю г-жа Деева не любит. «Было тяжело осознавать, что я осталась за бортом. Мне казалось, что я нужна своей семье, что принесу только благо. Я думала, мы с родителями дополняем друг друга и вместе нам будет легче развить типографию, вывести ее из рядовых в передовые, — с горечью говорит она. Но тут же признается: — Если бы не та чрезвычайная ситуация, может, и «Лазури» не было бы. И я не научилась бы выживать, надеяться только на себя, принимать взвешенные решения. Ведь я сразу понимала: никто за мной с большим кошельком не стоит и в случае провала не поможет».

На тот момент «Циркон» печатал только черно-белые газеты. В последние месяцы работы Татьяна Деева начала активно заниматься участком цвета: было очевидно, что рынку требуются новые полиграфические мощности. Бизнес активно развивался, всем стали нужны этикетки, каталоги. Еще будучи в «Цирконе», г-жа Деева подобрала машину для цветной печати, присмотрела здание для аренды под производство. В момент семейного «развода» взяли кредит на новый бизнес, оборудование. Поэтому, уходя из «Циркона», Татьяна попросила выделить ей участок цветной печати. Вместе с новым направлением пришлось взять на себя все долги и обязательства. «Отец просто положил перед собой листок бумаги и начал считать, — рассказывает она. — Вот печатная машина, которая еще не пришла, вот фальцовка, вот здание, в котором ты будешь работать. Все сложил, молча умножил на два и сказал: отдашь до конца года. А был май. В таких жестких условиях мне ничего другого не оставалось, как сказать себе: я смогу, я выдержу, я выплыву».

Игры с цветом

Новую типографию назвали «Лазурь», а сотрудников в ней было четверо — все пришли из «Циркона». Двое печатников, один монтажник, который раньше пленки выводил для печати газет, и человек без опре­деленной специализации. «Почти с улицы, то ли заборы перед этим строил, то ли туалеты». Полиграфистов не было — впрочем, их тогда вообще в области не было. Зато люди, которые пришли в первый год существования «Лазури», до сих пор там работают. В этом — один из главных факторов успеха, говорит г-жа Деева: «Помню, мы всей типографией, полным составом, выехали в Финляндию на встречу Нового года. Тогда мы были как настоящая семья, да и сейчас во многом это так же».

Новую машину осваивали самостоятельно. Настроили, стали учиться на ней работать. Свой первый заказ Татьяна Деева помнит хорошо: «Это была этикетка для водки «Алконы» — с такими яркими красными драконами. Подготовили форму, начали печатать. Ночью мне звонят из цеха и говорят: приезжай срочно, тут такое! Приезжаю. Смотрю — лезет из машины что-то большое, размером примерно 50 на 70 сантиметров. Ну перепутали что-то с масштабом. Пришлось повторить».

Впрочем, на тот момент заказчик был нетребователен. Конечно, этикетку в десять раз больше бутылки клиент бы не принял, но на разные мелочи все плевали. «Совпадение плюс-минус километр — неважно. Все смотрят: классно же. Цветное!» — смеется г-жа Деева.

Со специализацией — печатью цветных журналов — Татьяна Деева определилась практически сразу: «Это периодика, это мне ближе». Были и объективные факторы: чтобы заниматься печатью рекламной продукции, нужны хорошие дизайнеры, креативщики, где их взять в Реже? Получается, пошли по пути наименьшего сопротивления и не прогадали. Хотя конкуренты уже были — тот же печатный дом «Формат». «Наше счастье, что сами они в нас конкурентов не видели, — говорит г-жа Деева. — Они себя вольготно чувст­вовали, а мы в это время потихоньку занимали свою нишу».

В заказчиках недостатка не было — из-за ограниченности предложения. Но катастрофически не хватало опыта. Учиться приходилось всему. Ездили по типо­графиям, в которых была цветная печать. Посещали выставки полиграфического оборудования. «Я привозила на них весь свой крохотный коллектив. Одного к технологу посажу, другого — к печатнику. Узнавали о новых материалах, смывках. Мы одними из первых в области начали полностью применять всю импортную технологию расходных материалов. Первые расходники, включая краску, возили сумками из Москвы», — сейчас подобное кажется абсурдом, а тогда было в порядке вещей, объясняет Татьяна Деева.

Правда, в основном заказывали мелочевку. Первым крупным клиентом «Лазури» стал издательский дом «АБАК-ПРЕСС». Директор типографии сама пришла к учредителю «АБАКа» Алексею Харитонову и заявила: «Давайте я напечатаю красивую обложку для вашего «Пульса цен». Тот согласился. «Мы напечатаем вариант, он приедет, посмотрит: нет, говорит, учитесь дальше. Опять напечатаем, а он: теперь лучше, но потренируйтесь еще. Вот так и тренировались», — вспоминает г-жа Деева.

Приезжали в Свердловск смотреть на местного суперпечатника: 20 лет в отрасли отработал, был специалистом по цвету. «Он ходит вокруг «Рамайора», к поясу мешочек с тальком привязан — и это все его орудие. Когда что-то прилипает, он тальком присыпает. Этот человек для нас был как колдун-волшебник. Мы бы тоже так хотели, с тальком, но не получалось у нас», — смеется Татьяна Деева. Пошли по другому пути — в новые технологии.

Первая машина в «Лазури» была двухкрасочная Polly для А2 формата. Затем взяли ту же марку, но уже на четыре краски. Этих польских машин в типографии было четыре. Потом, встав на ноги, перешли на машины Heidelberg.

«Рынок в начале 2000-х гг. был интересным, — рассказывает г-жа Деева. — Под Новый год заказчики брали типографию штурмом — к зданию подойти было невозможно. У нас же всегда так — в декабре надо все отпечатать, будто на этом вся жизнь заканчивается. Заказчики тогда не верили печатникам вообще. Они были убеждены — чтобы все было сделано как надо, необходимо тираж контролировать от и до, буквально своими руками носить из цеха в цех. Даже руководители крупных государственных типографий, которые переразмещали у нас заказы, считали, что за всем надо следить, что везде пьют, спят, а если отвернешься, твой тираж бросят и начнут печатать чужой. Они готовы были жить около машины. И удивлялись, что этого делать не надо, что у нас четкая структура выполнения заказов, а качество печати зависит вовсе не от того, кто больше заплатит или нальет».

Всю эту дикость рынка Татьяна Де­ева иллюстрирует распространенной ситуацией: «Приходишь в цех, а там заказчики печатнику аукцион устраивают. Один говорит: печатай мой тираж — я тебе сто рублей заплачу. А другой кричит: нет, я тебе заплачу двести! Печатник был — король».

В 2000 г. г-жа Деева ввязалась в авантюру с недвижимостью: купила у муниципалитета обанкротившуюся мебельную фабрику. Здание было полностью разорено: ни крыши, ни труб. «Когда я впервые сюда пришла, ужаснулась — темно, страшно, безлюдные цеха, огромная необжитая территория в 8 тыс. кв. м», — вспоминает она. Коллеги и знакомые тогда ее не поняли: все, кто приезжал на объект, крутили пальцем у виска и говорили: ты что, умалишенная, ты хоть представляешь, куда влезаешь?! «А сейчас эти же самые директора типографий бегают по Екатеринбургу и ищут подходящие помещения. Уезжают в Березовский, Пышму, — отмечает директор «Лазури». — Единственным человеком, который одобрил мое решение, был отец. Он посмотрел на все это, сказал: «Ты справишься» — и ушел».

Обживать территорию пришлось основательно: провели газ, электричество, отремонтировали водонапорную башню и цеха. Преимущества таких владений обо­значились быстро: коммунальные услуги компания не платит (газ, вода свои), всегда есть возможность для расширения. Единст­венная проблема — электричество. Тут от монополистов никуда не денешься.

Верить нельзя никому

Татьяна Деева утверждает: «Лазурь» — абсолютно прозрачное предприятие. Правда, объясняет стремление к «чистоте» исключительно эмоциональными причинами: «Не хотелось, чтобы кто-то из работников, уволившись, начал обсуждать, какие тут зарплаты, как мы от налогов уходим. Тем более когда работников 300, за каждым не уследишь и держать его в штате только из соображений безопасности не будешь. Когда все по-честному, просто спокойнее спится».

С первых дней существования «Лазурь» жила на кредиты. «Когда я брала очередной кредит, рассчитывала так, чтобы отдавать его с нынешних объемов, а не с той прибыли, что принесет мне новая машина», — именно этот подход обеспечил типографии стабильность, считает г-жа Деева. Даже во время дефолта 1998 г. «Лазурь» ни разу не просрочила платеж по кредитам, хотя на компании висело сразу четыре лизинговых договора. Как результат — безупречная кредитная история.

А вот проблем, связанных с недобросовестными заказчиками, избежать не удалось: «Кидали много раз. Отчасти потому, что мы сами во многом были неграмотные. Хотелось верить людям на слово. Сидит такой клиент, смотрит проникновенно, а в глазах: да ты что, мне не веришь, ну неужели я тебя могу обмануть? Пять часов может сидеть уговаривать — отдайте мой тираж, я завтра деньги перечислю — а потом исчезнуть навсегда».

С тех пор в «Лазури» не начинают выпускать тираж без предоплаты. «Учу бухгалтеров, менеджеров, что на слово нельзя верить никому. Прекратить печатать журнал очень просто — взяли свою табуретку и ушли. Типографии сложнее — от должников со своими станками не сбежишь, — вздыхает г-жа Деева, но тут же признается: — Совсем никому не верить тяжело».

Но в целом, отмечает она, заказчики раньше были более добропорядочными. За типографию держались — выбор был невелик. Можно было заказать тираж в Прибалтике, в Москве, а в регионе сильных производств — считанные единицы.

Не время рисковать

Теперь игроков на рынке множество. Клиенты могут хоть каждый месяц менять типографию, «забывая» при этом расплатиться с предыдущей. «Год назад купили машину под конкретного заказчика-москвича. Огромный заказ — тол­стый журнал, 100 тысяч экземпляров в неделю. Вместо этого стали печатать только 20 тысяч. И он вроде не виноват, а я рискнула», — приводит пример Татьяна Де­ева. Правда, большой ошибкой она это не считает: просто машина будет окупаться дольше, чем рассчитывалось.

Рентабельность печатного дела вообще сильно упала в последние годы. Все типо­графии работают примерно по одним ценам, стоимость расходников тоже не варьируется, как и средние зарплаты. Тарифы стали предельно низкими, дальше падать просто некуда. Но и в этих условиях находятся желающие подемпинговать.

«Недавно звонит мне знакомая — директор небольшой типографии из другого города — посоветоваться. К ней пришел заказчик — представитель известного высококоммерческого тиражного журнала. А в этой типографии только листовая машина, тогда как журнал такого объема дешевле и быстрее печатать на роле. Когда я спросила, а почему он вообще пришел туда, выяснилось, что во всех больших типографиях заказчик уже побывал и всех планомерно опускал по ценам. Но ладно бы только это — в одной из типографий напечатал большой тираж, выискал где-то брак и потребовал переделать либо возместить деньги. В конце концов пришел к моей знакомой, предложив низкую плату за работу. После некоторого раздумья женщина согласилась. Маржи особой она не сделает, но хоть людей в летний период загрузит», — рассказывает г-жа Деева. Этот пример во многом характеризует нынешний рынок, подчеркивает она: никто не хочет платить достойно, поэтому планка качества снижается.

Еще один момент: практически всегда нарушают сроки оплаты заказов. Все сплошь работают под гарантийные письма. Но Татьяна Деева связывает это не с конкуренцией и не с финансовым кризисом. «Мне кажется, люди стали много отдыхать. Никого не найдешь на месте. Такое ощущение, что раньше у людей был только отпуск, а все остальное время они работали. Потом все стали отдыхать в Новый год. Затем — в майские праздники. А теперь вообще такое чувство, будто работать зазорно. Руководство приезжает на работу, чтобы взять очередную порцию денег и снова поехать отдыхать».

«Наша типография — уникальна», — утверждает она. Уникальность в одном: в «Лазури» не платят откаты заказчикам. Поэтому кто-то отказывается от сотрудничества. А кто-то — наоборот. «У любого крупного предприятия есть своя служба безопасности, которая жестко контролирует все договоры с подрядчиками. Недавно к нам приехал крупный иногородний клиент — раньше большие тиражи он печатал в «Лазури», а средние отдавал небольшим типографиям в своем городе. Эта компания тщательно нас проверила и в итоге решила, что выгодно и безопасно печатать у нас абсолютно все». Но не только это радует директора «Лазури». Подобная принципиальная позиция позволяет чест­но смотреть в глаза руководителям: «Ведь я не заигрываю с их менеджерами».

«Лазурь» не продается

Как бизнес будет дальше развиваться — количественно или качественно, г-жа Деева пока сказать не может. Конкуренция огромна, рентабельность слишком предсказуема. «Уже на любое усовершенствование бизнес-процесса идешь как на амбразуру», — с горечью констатирует она. И тут проблема даже не в деньгах — их-то найти можно. Проблема — в ресурсах. Трудно стало с качеством электричества: умные машины сильно подвержены скачкам энергии, и от одного конкретного человека тут ничего не зависит. Трудно с государственными структурами — в этом Татьяна Деева окончательно убедилась, став депутатом Режевской думы: какое бы мнение ты ни высказывал, победит все равно большинство.

В 2002 г. г-жа Деева перестала быть единоличным собственником: на очередной бизнес-учебе встретила предпринимателя (не полиграфиста), который искал, куда бы вложить свободные средства. Была зарегистрирована «дочка» — ООО «Компания «Лазурь», под нее купили новое оборудование, взяли новые заказы. «Наличие соучредителя дисциплинирует, ты уже более ответственно относишься к бизнесу, лишний раз не рискнешь и глупость не сделаешь», — отмечает плюсы партнерства Татьяна Деева.

Именно соучредитель инициировал проведение оценки бизнеса «Лазури». Г-жа Деева сразу оговаривается: это не значит, что типография готовится к продаже, просто партнеру стало интересно, какими активами он владеет.

Первая цифра аудиторов компаньонам не понравилась: слишком дешево. Всю типографию, включая собственные помещения и производственные мощности, оценили в 8 млн евро. «Люди привыкли оценивать разорившихся, — комментирует Татьяна Деева. — Поэтому при продаже учитывают географическое положение компании, а оборудование в расчет не берут — дескать, это б/у, мы потом новое купим. А у нас все машины в идеальном состоянии, производство абсолютно рентабельно. Кроме того, есть имя, персонал, земля, помещения, благосклонность мест­ных властей Нас по цене металлолома считать не надо!»