Помощь сиротам — это не милостыня, а вложение в свое будущее. Поэтому к ней нужно относиться почти также прагматично, как и к развитию собственной компании.
Перед Новым годом в Екатеринбурге проходят десятки благотворительных акций. О том, почему не всякая помощь одинаково полезна и как действительно можно и нужно поддерживать детдома и инвалидов, DK.RU рассказала психолог АНО «Семья детям» Александра Мелях.
— Российская благотворительность формируется с начала 2000-х, когда у людей появились какие-то излишки по сравнению с нищетой 90-х. В детские дома начали возить вещи, продукты, деньги, там делали ремонты и проводили концерты, и в тот момент это были уместные действия: детдомам действительно не хватало самого необходимого. Сейчас ситуация в экономике и обществе изменилась, а характер благотворительности не успевает за этими переменами. Сегодня дети в детдомах, расположенных в крупных городах, одеты-обуты, пользуются более чем приличными гаджетами и уровень жизни у них часто выше, чем тот, который им могут обеспечить в среднестатистической приемной семье.
Однако до сих пор благодетели стараются — особенно перед праздниками — покрасить забор, привезти плазму побольше или игрушки подороже. Нет, безусловно, бывают исключения, некоторым организациям до сих пор требуется именно такая поддержка, но в Свердловской области она актуальна для детских домов в отдаленных территориях.
Со стороны такая помощь выглядит вполне пасторально, но на самом деле это психологически калечит ребенка.
Показательный пример: у наших московских коллег есть чудесный социальный проект. Активные молодые люди, в том числе весьма небедные и известные, бегают вместе с детьми из детских домов — полумарафоны и даже марафоны. Делать подарки запрещено, но бегуны уговорили координаторов проекта: ребята трудились целый год, давайте мы им в виде исключения подарим хорошие беговые кроссовки. Разрешили. Подарили. В чем явились детдомовцы на следующую тренировку? Правильно, в своих старых кедах. Большинство продали свои новые кроссовки, причем, не чувствуя цену денег, за неадекватную цену — за блок сигарет, за игрушку.
В детском доме, получая материальные блага и развлечения просто так, ребенок вырастает с картиной мира, в котором эти самые блага льются из рога изобилия. Об этом говорили и писали не раз, но это стоит повторять неоднократно, потому что спонсоры продолжают тащить телевизоры и гаджеты, а на каждый Новый год «зажигаются ёлки желаний».
Если хочется непременно дарить подарки и устраивать концерты — поезжайте в дома престарелых. У нас в области начал работать филиал организации «Старость в радость», которая занимается именно этим. Вот старикам, и правда, нужны подарки, внимание, развлечения.
Очень постепенно благотворители переходят к другой модели поведения, но до сих пор к нам периодически приходят с предложениями от разных уральских компаний: а давайте мы сделаем детдому что-нибудь хорошее и сфотографируемся на фоне этого «хорошего» с нашим логотипом? Я их понимаю, такие действия просты, понятны, занимают немного времени и, главное, за них очень просто отчитаться. Но мы вынуждены отказывать, потому что это уже не работает, или предлагаем распространить свою заботу на учреждения в области, где пока все не так радужно. «А вы поедете с концертом в Верхнюю Салду, где у детей в детдоме куда меньше развлечений, чем в Екатеринбурге с его цирком, зоопарком и театрами?» А в Салду они не поедут. И заниматься с ребенком математикой или вокалом мало кто готов – потому что это долго и хлопотно. Или вкладывать деньги даже не в ребенка, а в наставников, волонтеров, развитие программ — это катастрофически сложно описать в корпоративном отчете. Но благотворительность должна стать не милостыней, а инвестицией в будущее.
Деньги нужно отдавать не просто так, а понимая, на что они пойдут, каков будет от них эффект. Но для этого нужно думать и разбираться.
Как может заниматься благотворительностью компания? Самое простое — отдавать деньги напрямую благополучателю. Но тогда рискуешь скатиться к тому самому предпраздничному рогу изобилия. Отделы корпоративной социальной ответственности, как правило, предлагают решения, лежащие на поверхности. Кто-то организует собственный благотворительный фонд. Например, у нас это вполне успешно делает ГК «Синара», выдавая через него небольшие — до 150 тыс. руб. — гранты, преимущественно, на оборудование. Можно направлять средства в благотворительные фонды, у которых есть разработанные критерии заявок и грантовых конкурсов, и эти деньги пойдут действительно на те вещи и проекты, которые нуждаются в финансировании и будут полезны. Ничего личного: специалисты профильных фондов куда лучше любого предпринимателя знают эту сферу. Так, например, делает Amway (в том числе, и российское представительство компании).
Еще один вариант — наладить сотрудничество с благотворительной некоммерческой организацией близкого компании профиля, будь то помощь детям, инвалидам, экология или защита животных. Мы так уж третий год сотрудничаем с российским представительством Boeing в Верхней Салде. Они финансируют программы обучения специалистов детсадов, школ, местного детского дома, на которых учат бороться с жестоким отношением к ребенку и предупреждать его, поддерживать приемных родителей, организовывать межведомственное взаимодействие.
Кстати, самые осознанные благотворители — это именно российские представители иностранных компаний. За их плечами, с одной стороны, многолетний опыт западной благотворительности, а с другой — понимание российских реалий. Есть примеры, когда международные организации, несмотря на свой многолетний опыт, были вынуждены останавливать программы, реализуемые в России, именно потому, что они не понимали, как здесь можно и нужно работать. Например, в начале 2000-х Европейский детский фонд пытался внедрить в нашей стране практику приемных семей, но не учел того, что государство и общество в тот момент не были к этому готовы. В 2009 году фонд вынужден был свернуть свои программы в России, не получив ожидаемой отдачи. А сегодня мы успешно это делаем — потому что прошло время, общество изменилось, и приемные семьи стали реальностью.
Разумная благотворительность — это долго, дорого, из нее трудно сделать красивую картинку.
Но деньги, вкладываемые в проекты, должны работать на общее улучшение качества жизни. Одна моя знакомая удивлялась, что ее соседи по дому — местные алкоголики — нигде не работают, но у них есть деньги, чтобы с утра до вечера пить. Потом выяснила: в этом доме давали жилье выпускникам детских домов. Работать они не научились, жить по одному не умеют, поэтому обосновались в одной квартире, а остальные сдают, пропивая полученную ренту. Так вот, умная благотворительность нужна для того, чтобы таких домов было как можно меньше, вы вкладываете деньги в свое будущее и будущее ваших детей, а не в умильную картинку и замаливание собственных грехов. Проблема в том, что уязвимому человеку довольно просто выработать иждивенческую позицию. Создавать доступную среду, чтобы инвалид мог работать, — долго и муторно. Поэтому мы в худшем случае про него забудем, в лучшем — засыплем подачками. И даже если он мотивирован на то, чтобы двигаться и развиваться, получив подачку раз, два, три, он решит, что этот способ существования ему вполне подходит.
К сожалению, реноме российской благотворительности довольно сильно подпорчено, с одной стороны, — экстремистами, а с другой, — мошенниками. Всегда среди благотворителей найдутся 20% откровенных мошенников, которые профанируют идею, и 20% психопатов, которые в борьбе за чистую идею часто выплескивают с водой младенца. Но остаются 60% тех, кто нормально работает, и такая картина, если присмотреться, складывается в любой сфере. Поэтому, если компания решила заниматься благотворительностью, нелишне внимательно изучить историю деятельности фонда или НКО, с которыми вы планируете работать, узнать об эффективности проектов, запросить рекомендации, а не складывать купюры, условно говоря, в коробочки сборщиков, курсирующих у метро. В конце концов, это ваши деньги, и они должны — пусть и опосредованно — работать на вас. Даже если вы отдаете их другим людям.