«Мозг предпринимателя заточен на работу в неблагоприятных условиях — денег не хватает, законодательство не то, экономическая ситуация ухудшается. Так он ищет решения, и они становятся прорывными».
На фоне пессимистичных настроений бизнесменов по поводу следующего года разговор с Павлом Лебедевым из компании Koffer получился удивительно оптимистичным. Яркий представитель малого бизнеса, он спокойно строит планы на пять лет вперед, четко знает, как и куда идти и не жалуется на жизнь. Объясняет такой подход просто — нужно изменить свое отношение к бизнесу и к миру в целом и перестать считать себя суперпрофессионалом.
Каким этот год был для малого бизнеса и для вашей компании в частности?
— Год прошел интересно. Надежды, которые мы возлагали на 2018-й, в основном оправдались. Нам удалось сделать даже больше, чем запланировали. Мы не планировали покупку земли и цеха для основного производства в Челябинской области, но так получилось, что подвернулся очень хороший вариант, и мы не смогли отказаться. Сейчас делаем ремонт и планируем в апреле 2019-го переехать. Для нас это знаковое событие. Участок теперь гораздо больше, цех удобнее и позволяет установить новое оборудование, которое мы сами проектируем — его размеры таковы, что готовых вариантов нет, и мы вынуждены делать его сами.
Привлекли кредитные средства?
— Да. Как вы верно заметили, мы — представители малого бизнеса и вынуждены считать и планировать каждую копейку, которая поступает на наш счет. И если говорить об итогах 2018 г., то наш рост по сравнению с 2017-м составил порядка 40%. Это большие цифры для любой компании. И на собственных деньгах поддерживать такой рост очень тяжело. Поэтому, чтобы приобрести землю и помещение, нам пришлось привлечь кредит. Выхватывать деньги из оборота мы не можем себе позволить.
Своими силами в основном справляетесь или пользуетесь мерами господдержки?
— У нас есть господдержка в лице СОФПП. Мы периодически обращаемся туда за помощью и получаем ее не только деньгами. Сейчас начали проект по сертификации нашей продукции на территории Евросоюза. Это дорогостоящая процедура. Фонд начинает нам в этом оказывать поддержку. Она сейчас информационная, но и этого уже много, потому что каких-то моментов, связанных с сертификацией в ЕС, мы просто не знаем. Информационная поддержка, я уверен, перерастет в финансовую. И фонд, и мы в этом заинтересованы.
Очень радостно вас слушать, потому что в основном все говорят о том, как все плохо.
— Когда меня спрашивают, как у нас дела, я отвечаю: между «плохо» и «очень плохо». Конечно, может быть лучше. И я для себя еще сам не решил, насколько правильно привлекать дополнительные средства, особенно государственные. Но это очень заманчиво, и иногда нужно накачивать бизнес деньгами, чтобы он рос быстрее.
Для сравнения: если мы будем развиваться на собственных деньгах, мы сможем масштабировать бизнес в два раза примерно два года. Если привлечем сторонние деньги, сделаем это за год. Это очень хорошо.
Добавьте оптимизма — получается, все не так плохо?
— Да. Но когда компания оказывается в ситуации кассового разрыва, это не добавляет оптимизма. Счет пустой, а у тебя обязательства перед партнерами и нет возможности их закрыть. И это приводит к невеселым размышлениям. Кратковременным, разумеется. Но партнеры входят в нашу ситуацию — ждут оплаты и предоставляют лучшие торговые условия. Да, мы знаем, куда идти и какие новые продукты можем позволить себе разрабатывать. Понимаем, какие у нас есть людские резервы, чтобы привести идеи к серийному производству.
У меня нет громадного производственного опыта и образования производственника (не знаю, есть ли такое в принципе), мне очень помогает образование экономиста. Но иногда сталкиваешься с сугубо производственными моментами, когда все твои расчеты можно порвать и выбросить. Например, потому что свойства металла не позволяют быстро его обработать и получить необходимую деталь. Или смола, которую мы используем для изготовления форм, застывает дольше, чем тебе хотелось бы.
Приходится учиться дзену, ждать и успокаивать себя. Сейчас, получив бесценный опыт за четыре года работы на производстве, мы начали планировать более реальные сроки. Да, они длинные, но мы, по крайней мере, себя не обманываем.
Вы уже работаете с Европой?
— Мы отправили автомобильный бокс на сертификацию. У нас есть партнер, который готов после прохождения этой процедуры запускать с нами совместный проект по крупной узловой сборке нашей продукции в Европе. И у нас есть опыт работы по программе Private Label, когда мы свои изделие продаем под марками других компаний. В частности, в нашем портфеле есть бельгийско-британская компания, несколько российский компаний.
Политическая ситуация в этом плане на вас сказывается?
— Если это в чистом виде бизнес, не сказывается. Более того, партнеры, с которыми мы работаем в Европе, сами говорят: есть бизнес, есть политика, давайте их разделять. Политики занимаются своими делами. Да, они добавляют нервозности. Иногда не знаешь, что произойдет на следующий день.
От наших политиков хотелось бы понятных решений, которые можно просчитать на несколько лет вперед. А не жить в ожидании резкого изменения политического курса на 180 градусов, который приведет, например, к изменению курса валют и повлияет в конечном итоге на нас.
Ведь ряд комплектующих для электроники мы вынуждены покупать за рубежом. Наработки, полученные в период советского времени, в современной России, к сожалению, потеряны — электронные компоненты практически не выпускаются.
Вы думаете, эти ожидания реальны?
— Я оптимист, но не могу думать за других людей. Но то, что в рамках моих компетенций, могу просчитать. Например, я знаю, что в апреле мы переедем в новый цех. Уверен, что именно к этому времени нам удастся подвести туда газ и электричество необходимой мощности. Не скажу, что там сильная бюрократия. Но декларирование на высшем уровне помощи малому и среднему бизнесу наталкивается на простые вещи.
Ты приходишь в ресурсоснабжающую государственную организацию, а она живет по регламентам. Это, разумеется, ожидаемо и необходимо, но эти регламенты говорят, что наш проект будет рассматриваться в течение полугода. А потом еще несколько месяцев уйдет на подключение. Что я должен делать всё это время? Приходится подключать электричество с помощью неких «костыликов».
Время не стоит на месте, и регламенты можно поменять. Зачем полгода, если основная магистраль находится от нас в 200 м, я честно не понимаю. В первую очередь именно такие вещи мешают нам развиваться. И это делают не политики, а люди, которые работают на местах. Хотя даже в этой ситуации мы находим позитивные моменты — до апреля нам объективно не нужен газ, поэтому я отношусь к этому спокойно. А если бы был нужен?
Недавно власти Свердловской области анонсировали новый проект, призванный помочь развитию промышленности в регионе — Уральский фонд поддержки высокотехнологичных проектов. Планируете ли участвовать в подобных инициативах и насколько верите в их работоспособность?
— Знаете, в чем одно из отличий между российским и американским бизнесом? В том, что когда в России бизнес только-только начинает получать деньги, собственники, как правило, разрывают его на части — делят. Я не говорю сейчас про себя — мы с партнером успешно работаем более 10 лет. Американцы делают по-другому. Если они понимают, что бизнес работающий, они начинают накачивать его деньгами. И это правильно. Если масштабировать успешную бизнес-модель, можно предположить, что масштабироваться будет и прибыль.
В нашей ситуации я очень осторожно отношусь к любым деньгам со стороны. Во-первых, у нас в компании есть правило — никаких частных инвесторов. Есть много примеров, когда приходят инвесторы и, вкладывая деньги, перетягивают одеяло на себя. В России каждая компания — уникальная структура, и люди ее создают не по определенным правилам, а зачастую — вопреки. Как альтернатива — банковские деньги, но они дорогие. Если рассматривать вариант, адекватный с точки зрения стоимости — это господдержка. Но в очень аккуратных объемах. Иногда государственные деньги становятся токсичными — люди получают огромные суммы, забывают, для чего их брали и тратят на все, кроме бизнеса.
Мозг предпринимателя заточен на то, чтобы работать в неблагоприятных условиях — денег не хватает, законодательство не то или экономическая ситуация ухудшается. В этой кризисной ситуации человек начинает искать решения, и они становятся интересными и прорывными. А большое количество денег зачастую приводит к тому, что предприниматель расслабляется — стремиться не к чему, все и так хорошо. Это может убить бизнес.
Я, конечно, сторонник развития на собственных деньгах, но если я знаю, сколько мне надо денег, как я их потрачу и когда верну, я готов их брать, если мне предлагают их на более выгодных условиях.
Какие у вас ожидания от следующего года? Какие риски закладываете в бизнес-стратегию?
— Я могу спокойно посмотреть и на пять лет вперед. Я не предполагаю серьезных внешних изменений, которые повлияют на нашу компанию так, что нам придется закрыться или существенно изменить стратегию развития. Мы планомерно погружаемся в производственный процесс, расширяя ассортимент, занимаясь исследованиями и созданием новых продуктов в электронике. Все это нам интересно.
Стратегия простая — мы ищем узкие ниши с недорогим порогом входа. В них небольшая конкуренция и, как правило, с иностранными компаниями. И здесь очень легко создать конкурентоспособный продукт по цене, по качеству и выгодный с точки зрения логистики — производить и продавать его здесь выгоднее, чем производить за границей и везти сюда. Мы имеем сейчас явное преимущество в связи с тем, что рубль дешевый. Таких ниш много, и мы их видим. Вопрос в возможностях. По каждому продукту мы расписываем бизнес-план, свое видение по развитию и анализируем, куда лучше зайти.
Не всегда затраты на первоначальные вложения являются основным параметром, по которому мы принимаем решение. Если у вас есть идея и понимание, куда вы хотите двигаться и направление верное — Вселенная вам поможет. Появляются деньги и люди, необходимые для реализации проекта. Я в этом постоянно убеждаюсь.
Да, это нелегко. У меня никогда не было так, чтобы бизнес развивался просто. Все больше погружаясь в производственную тему, понимаю, что это не так радужно, как я предполагал. Начиная с разработки самого продукта и угадывания — будет ли он популярен, в какой ценовой категории, какого цвета он должен быть, какими свойствами обладать. По большому счету сейчас мы во всех случаях угадываем. У нас не было опыта выпуска непопулярных продуктов. Может быть, это плохо. Говорят, что любая ошибка — это точка роста и возможность получения бесценного опыта. Но я не хочу допускать ошибок в производстве, особенно на этапе развития.
Я не сторонник выпуска очень дешевой продукции низкого качества, а качественного продукта в нашем сегменте очень мало. И сейчас мы направлены на появление продуктов в премиум-сегменте. Мы сможем предлагать их на любой территории — будь то Россия, Европа или США. Как правило, незанятые в России узкие ниши и малоинтересные для крупных компаний продукты, в таком же состоянии находятся и там. На этом рынке играет малый бизнес. И с такими компаниями мы готовы конкурировать.
Для себя что планируете в 2019-м?
— Я стараюсь каждый год ездить в горы, совершать восхождения, именно там мне удается спокойно обо всем подумать, проветрить голову и набраться сил. У меня не закрыты счеты с горой Казбек. Я думал, что это простая гора и подняться туда не проблема — я был и на более сложных маршрутах. Как обычно это бывает, любая гора, неважно какой высоты, может преподнести сюрприз и не пустить. Это ведь не человек управляет природой, а ровно наоборот. И в этом году гора меня не пустила. Вполне вероятно, предприму еще одну попытку в следующем году.
В бизнесе у вас так бывало?
— Конечно. Возникает эйфория, которую можно назвать гордыней, и ты считаешь, что на 100% уверен в результате и знаешь, как будет развиваться ситуация. Но случаются настолько неожиданные развороты, что понимаешь — нужно изменить свое отношение к бизнесу и к миру в целом и перестать считать себя суперпрофессионалом. В бизнесе может произойти все, что угодно. И если что-то не получается, нужно быть готовым меняться и пробовать снова — еще и еще. Это происходит регулярно.