Банкротство уральского депутата, прогремевшего на всю РФ, разбирают в суде и ищут его активы через Кипр. Илья Гаффнер после ареста счетов родителей прервал молчание и рассказал свою версию событий.
В начале этой недели свердловский арбитраж арестовал имущество и счета депутата Заксобрания региона Ильи Гаффнера, прославившегося в свое время фразой про необходимость меньше питаться, если нет денег. Кроме того, арестованы счета его родителей Людмилы Гаффнер и Владимира Гаффнера на сумму порядка 291 млн руб.
Решение было вынесено по ходатайству одного из крупнейших госбанков, который является кредитором бывшего семейного сельхозактива Гаффнеров «Шиловское», писал DK.RU. Компания сейчас находится в состоянии банкротства, и у банка есть все основания полагать, что имущества самой фирмы не хватит для покрытия всей задолженности. Поэтому в конце 2018 г. конкурсный управляющий подал в суд заявление о привлечении к субсидиарной ответственности бывших руководителей «Шиловского». Затем с аналогичным обращением выступил и Россельхозбанк, добавив в список ответчиков кипрский офшор Бейнак Девелопмент Лимитед. По сведениям банка, через этот офшор депутат Гаффнер владеет немалым имуществом.
Сам Илья Гаффнер не комментировал происходящее с начала банкротства «Шиловского» — почти три года, однако теперь решил изложить свою версию событий, передает Znak.com. В интервью изданию он подробно объяснил, как семейный сельхозактив оказался неспособным обслуживать кредит, почему сам он не может заплатить банку деньги и что это за кипрский офшор. DK.RU приводит самые главные тезисы депутата-банкрота.
Илья Гаффнер, депутат Законодательного собрания Свердловской области:
— «Шиловское» было одним из лучших сельхозпредприятий области по совокупным показателям, племенное. Им занимался мой отец, который, имея профильное высшее образование, жизнь посвятил сельскому хозяйству. Он настоял на том, чтобы и я занялся сельским хозяйством, возглавил «Шиловское» — надо же наработанные им навыки передавать. Естественно, я согласился. Подумал, что разобраться в аграрном секторе мне уж точно поможет отец. Но на деле понадобились специальные знания, образование и колоссальный опыт для успешной деятельности. У меня не было ни первого, ни второго. Поэтому, прекратив всю хозяйственную деятельность, в 2010 г. я решил заняться политикой, был избран депутатом и больше к «Шиловскому» отношения не имел.
Отец же решил развивать предприятие, эти мысли он вынашивал с 2008–2009 гг. И тут организовался Россельхозбанк для кредитования сельхозсектора. У «Шиловского» были хорошие показатели, учредитель — «Агро-инвест» — тоже работающее предприятие с сельхозактивами, которое готово было стать поручителем. Кредит планировался на 100 млн руб., а имущества, по оценке двух предприятий, было на 500–600 млн. Земли, стадо, все стоило больших денег, и все это было заложено в банке. Но банк сказал, что необходимо еще и поручительство физического лица. Банк потребовал от отца сделать меня поручителем по кредиту, хотя я спрашивал, как это возможно, когда я занимаю государственную должность, у меня зарплата порядка 1 млн в год и нет имущества (случился развод с женой, и я все оставил семье, получал зарплату в Заксобрании, на нее и жил). Но мне сказали, что мое поручительство является требованием кредитного комитета банка.
Я согласился, поскольку думал, что кредит сверхобеспечен и ко мне в любом случае не будут предъявлены какие-либо требования. Я подписывал, как говорится, не глядя, я даже условия кредитного договора не знал.
Потом появилась проблема — выяснилось, что «Шиловское» не может платить, в том числе по кредиту. Было много причин: случился неурожай, было внутреннее воровство, ошибки управления, отсутствие федеральных субсидий, которые должны были компенсировать часть кредитной ставки. На них рассчитывали, но в итоге не получили. У «Шиловского» и «Агро-Инвеста», в интересах которых и был выдан кредит, было техники под 100 млн руб. Банк же занялся исключительно моим банкротством, хотя у меня не было ничего. Очевидно, что, создавая давление на меня и мою семью, посредством публикаций в различных СМИ фактов о моем банкротстве, причиняя явный ущерб моей репутации, банк стремился простимулировать меня возвратить кредит. Если бы у меня были хоть какие-то средства, то я бы действительно это сделал, но, увы, мои доходы ограничивались размером заработной платы.
Я не хотел быть банкротом. Думал, что банк за счет реализации имущества «Шиловского» вернет кредит. Однако банкротство «Шиловского» идет уже несколько лет, а сумма требований ко мне не меняется. Спрашиваю в банке, сколько денег было выручено, какая сумма кредита погашена? Оказывается, это тайна какая-то. При этом спрашивают с меня 159 млн руб. Да так спрашивают, что уже в трусы готовы мне заглянуть, бывшую жену приплели, одиннадцатилетней давности отношения с ней требуют проверить. С юридических вопросов опустились до каких-то кухонных базаров в прошлом. Но и это не все. Почему они привлекают к субсидиарной ответственности моих родителей? Людмила Николаевна, моя мама, вообще не при делах. К деятельности «Шиловского» она не имеет никакого отношения.
Складывается впечатление, что суд идет на поводу у банка — что банк скажет, так он и делает. Сейчас маме 69 лет и у нее по заявлению банка арестовали все, даже счет в банке. Не понимаю, чего добивается банк? Он хочет кого-то довести до могилы? А жить-то потом как будут с этим? Уже были случаи, когда заемщики банка заканчивали жизнь самоубийством.
Я не могу быть больше безучастным к такой ситуации — банк злонамеренно преследует не только меня, но и всю мою семью, что я считаю недопустимым. Суд в рамках моего длительного банкротного дела все исследовал. Имущества у меня нет. Банковских карточек нет. Я живу взаймы. Юристы работают в долг. У меня всегда было много друзей, помогают. Я не живу «Тихвине» и не жил. Я там был зарегистрирован после того, как бывшая жена попросила выписаться из ее квартиры. Так было удобнее в тот момент. Я живу у мамы. А что касается офшора, то отсутствие моего участия в иностранных юридических лицах, как и отсутствие иностранных банковских счетов, проверяется ежегодно, с 2011 года, в рамках декларационной кампании. Банк не может этого не знать.
Сейчас я хочу понять, кто или что действительно является причиной банкротства «Шиловского», почему банк злоупотребляет своими правами, кого на самом деле надо привлекать к субсидиарной ответственности. Я буду полностью исследовать всю деятельность предприятия вместе с экономистами, чтобы юристы выстраивали линию защиты в суде.
Я рассматривал такую возможность — уйти с государственной должности, окунуться в бизнес. Но теперь такая ситуация, что я больше ничем не занимаюсь, кроме как защитой собственной семьи.
Мир не без добрых людей, я уверен, что мне помогут. Когда-то это все равно закончится, я смогу зарабатывать и планирую рассчитаться с родными, близкими, друзьями.
DK.RU будет следить за развитием событий.