Эко-бизнес Урала: мусор, биотопливо и страшные истории о курином мясе

Бизнесмены, выступавшие на ИННО­ПРОМе-2013, говорили, что готовы перерабатывать техногенные отходы. В Свердловской области таких отходов — около 9 млрд т, это промышленные отвалы, в том числе токсичные. Но переработка возможна, когда владелец отвалов известен. Так, заводы компании «Теплит» (входит в «Атомстройкомплекс») используют в производстве стройматериалов золу Рефтинской ГРЭС. Но если хозяина нет, брать чужое закон не разрешает. Это осложняет жизнь инжиниринговых компаний, зарабатывающих на экопроектах.

С бытовыми отходами проще — их поставщики известны. Но тут другая трудность: нет российских инвесторов, готовых строить мусоросжигательные заводы или добывать биогаз. Миллиардные затраты под силу только крупным иностранным компаниям, — а их еще нужно привлечь и удержать.

Узкая специализация — сортировка мусора, очистка сточных вод, уничтожение медицинских отходов — позволяет добиться лучших результатов. И есть сферы, где бизнес ищет свой путь, будь то производство биотоплива или экологически чистых продуктов. В большинстве случаев предприниматели копируют европейский опыт. Но иногда он бесполезен.

Инвестор, жги!

Ренцо Мачеллони, мэр итальянского города Печчиоли (в прошлом — коммунист), приезжал в Екатеринбург смотреть Невьянские иконы и рассказывал, как за два года превратил свалку в доходное место. Из мусора, который свозили на полигон со всей Тосканы, муниципалитет стал добывать биогаз. Чтобы построить завод, пришлось взять в банке 20 млн евро на десять лет. На электроэнергии, полученной при переработке газа, Печчиоли стал ежегодно зарабатывать по 9 млн евро. Из них 3 млн уходило на погашение кредита и модернизацию свалки, а остальное город тратил на социальные нужды. За счет свалочного газа итальянцы отремонтировали дороги и школы, построили бассейн, спортзал, новые паркинги и санаторий для пожилых людей. Жители города, получив бесплатное тепло и электричество, избрали г-на Мачеллони на второй срок.

Похожий проект обещает внедрить в Нижнем Тагиле немецкая компания Freudenberg. Речь о предприятии, которое может переработать 30 тыс. т твердых бытовых отходов (ТБО) в год. Полученный биогаз перегоняют в 8 млн л дизтоплива, которое собираются продавать в сельской местности. Стоимость проекта — 18 млн евро. По данным горадминистрации, инвесторы уже выбрали 3,5 га земли рядом с полигоном. Недостаток метода в том, считают эксперты, что после извлечения газа около 80% ТБО остается на полигоне.

Сенатор Аркадий Чернецкий объяснил «ДК», что Екатеринбург рассчитывает ­найти частного инвестора, который вложится в переработку мусора.

«Быструю отдачу дает только сортировка отходов — бумаги, стекла, пластика и т. д., — говорит г-н Чернецкий. — Под это дело желающие находятся. Но остается самая затратная часть — переработка «хвостов», которые никто не сортирует. Что с ними делать? Закапывать нет смысла. Сжигать? Нужны серьезные очистные сооружения. Биогазы получать? Тоже большие затраты». По словам экс-мэра Екатеринбурга, город готов выделить площадку под завод и обеспечить его мусором — с гарантией, что полученное электричество допустят в общую энергосистему».

Один из таких проектов в 2011-2013 гг. начала в Екатеринбурге немецкая компания Sen-Group (о том, что из этого вышло, «ДК» уже сообщал).

Сортировкой мусора в Екатеринбурге занимаются МУПы. В 2013 г. комплекс на полигоне «Широкореченский» (две производственные линии) принял 93,3 тыс. т ТБО и 10,5 тыс. т (11,3%) поделил на фракции — вдвое больше, чем в 2012 г., когда перебрали 5,4 т мусора. По статистике, при сортировке получается 43,6% макулатуры, 27% стекла и 23% пластика. Вторсырье разбирают компании, выпускающие, например, упаковку.

Из-за длинных сроков окупаемости местный бизнес не вкладывается в проекты, связанные с биогазом и сжиганием мусора. Арон Халемский, гендиректор компании UPEC (очистка сточных вод), сообщил «ДК», что вместе с областной администрацией создает ГЧП — предприятие «Фортекс Рециклинг», которое будет перерабатывать стекло, пластик и бумагу в Первоуральске («мусорные хвосты», опять же, останутся на свалке). Базой для предприятия станет МУП «Завод по переработке бытовых отходов» с проектной мощностью 60 тыс. т в год: он построен в 2005 г. на деньги облбюджета. Поначалу область передала завод муниципалитету Первоуральска, но после банкротства предприятия решила вернуть. Г-н Халемский намерен взять в западном банке кредит под 5% годовых, чтобы построить мощности для выпуска товарной продукции. К концу 2014 г. все производства начнут работать.

К переработке мусорных «хвостов» правительство области намерено подключить японскую Mitsubishi Heavy Industries, сейчас она подыскивает место для тестового завода.

Неприятности с биотопливом

В 2000-х гг. екатеринбургские предприниматели заинтересовались биотопливом — твердым и жидким. Начали с древесных отходов, из которых можно делать пеллеты — топливо в виде спрессованных из опилок гранул. По оценкам, в Свердловской области за год накапливается 2 млн т вторсырья: опил, щепа, горбыль, срезка, стружка, обрезь, некондиционный шпон, пыль от шлифования. Все это в европейских странах используют для производства пеллет: там ими отапливают до 60% жилья. Прогнозы экспертов, что рынок пеллет в России (около миллиона тонн в год) будет расти, побудили уральских предпринимателей к действию. Благодаря их усилиям, областное правительство включило энергопроизводство на базе низкокачественной древесины в инвестпрограмму лесопромышленного комплекса. Предполагалось, что биотопливо вытеснит уголь, которым сейчас топят котельные: при сгорании гранул вместо 30-50% шлака остается 1% золы, и ее можно использовать как удобрение.

В 2004 г. екатеринбургская компания «Альтернативные топливные технологии» в ожидании быстрого роста рынка пеллет начала выпускать оборудование для их производства. Но бума не случилось. Олег Жилин, соучредитель «Уральского экономического союза», много лет поставлявшего уголь для муниципальных котельных, полагает, что инвесторы переоценили коммерческий потенциал пеллет.

«Уголь и газ в Европе обходятся потребителю намного дороже, чем в России. Там цена пеллет либо сопоставима с этими видами топлива, либо — ниже. Плюс теплые зимы. У нас традиционное топливо дешевле, и потребителю нет резона что-либо менять. Тем более, сначала придется установить новое оборудование».

Сергей Куликов, главный инженер ГУП СО «Облкоммунэнерго», полагает, что дело еще и в характеристиках топлива: «Эксплуатация пеллетной котельной в Нейво-Рудянке показала, что надежная работа оборудования зависит от качества пеллет, — сегодня это наиболее уязвимое звено. Как следствие, возникают проблемы с эксплуатацией: котельная нуждается в ручном контроле и систематической очистке от продуктов горения. Бывает, оборудование выходит из строя, автоматический режим работы котельной фактически не соблюдается».

Тем интереснее, что, по данным статистики, российские производители пеллет в накладе не остались: 80% товара они успешно продают за границу.

Самым масштабным инвестпроектом, связанным с рынком биотоплива (объем инвестиций — более 300 млн евро), стал завод по производству этанола, который собирался строить пищевой холдинг «Хороший вкус». В 2008 г. его собственник и четыре колхоза из Байкаловского района учредили агрофирму «Восточная»: выпускать комбикорма и этанол, последний — с прицелом на продажу в Европе. Для получения биотоплива «Хорошему вкусу» нужно было распахать около 100 тыс. га и выращивать 200-250 тыс. т зерна в год. По словам Сергея Лацкова, управлявшего проектом, при средней урожайности в регионе 18 ц/га он планировал получить втрое больше, за счет немецких технологий.

Оборудование для этанольного завода обошлось бы в 100 млн евро, проектирование и строительство — в 150 млн евро, инфраструктура (железнодорожный транспорт, энергетика, пар, газ) — в 50 млн евро. Окупить затраты предполагали за пять лет. Планам инвесторов запустить производство в 2012 г. и экспортировать по 100 тыс. т этанола в год помешал кризис 2008-2009 гг. И Федерация, и регион отказали сельхозпроизводителям в субсидиях. Без этих средств, уже заложенных в бизнес-план, строить завод не стали.

В том же 2012 г. Renmatix, американский производитель сахаров из биомассы, заявил о планах запустить на территории «Химпарка Тагил» завод, производящий биоэтанол из древесины. В декабре американцы приехали в город, чтобы обсудить планы с управляющей компанией, и подписали соглашение о намерениях. Новое предприятие рассматривали как часть инвестпроекта, который компания Renmatix собиралась реализовать в России при поддержке венчурного фонда «Брайт Капитал» и Внешэкономбанка. ВЭБ сообщил о возможном строительстве нескольких заводов биоэтанола и назвал объем инвестиций — $750 млн. Уральский завод стоит $100 млн. Возвести его собирались в 2013-2014 гг. С тех пор информации о проекте не было. В конце января 2014 г. Игорь Гердт, замгендиректора УК Химпарка, сообщил «ДК», что тоже пребывает в неведении: «На сегодня говорить не о чем».

Год, впрочем, еще только начался. Возможно, американцы еще дадут о себе знать.

Есть или не есть

Эксперты уверены, что производство органических продуктов питания — уникальная ниша, способная принести инвесторам хорошие деньги. По мнению эколога Ольги Подосеновой, аудитория, на которую рассчитывают фермеры, делится на три группы. Самая массовая — состоятельные люди, часто бывающие за границей и осведомленные о плюсах органической еды. Вторая группа — аллергики, которым противопоказана еда «с элементами химии». Третья группа — антропософы, сторонники биодинамической модели мира и гармонии с природой. Александр Райсих, гендиректор ТС «Звездный», согласен, что сегмент потребителей экологически чистых, деревенских продуктов растет.

«Мы рады сотрудничать со всеми фермерами, производящими органические продукты, — говорит он. — Вопрос, где их найти. Похоже, что речь идет о единичных хозяйствах, которые не в состоянии удовлетворить спрос».

Сами фермеры говорят, что торгуют органическими продуктами либо через интернет-магазины, доставляющие заказы на дом (таких уже много), либо вообще без посредников. Последний вариант оправдан, когда спрос выше предложения и фермер может назначать цену.

«Я продаю мясо птицы в четыре раза дороже, чем в магазине, потому что ее выращивали в деревне, на свежем воздухе, без гормонов и антибиотиков, — говорит фермер Алексей Воложанин. — Но никогда не стану работать с торговыми сетями, чтобы кредитовать их своими деньгами. Моя позиция: сначала — деньги, потом — товар».

Денис Банных, совладелец «ЭкоУсадьбы «Предгорье», что изготавливает десятки тонн салатов для «Ашана», «Звездного», «Монетки», «Уральских авиалиний», напротив, полагает, что масштабировать продажи экопродуктов способен только сетевой ритейл.

Продвигают экопродукты с помощью страшных историй об ассортименте тех же торговых сетей. Алексей Бухаровский, глава фермерского хозяйства «Терешата» (известный тем, что обвинил министерство АПК и продовольствия в воровстве, из-за чего глава ведомства Михаил Копытов подавал на него в суд), рассказывает:

«Есть простая технология: если в понедельник на птицефабрике собираются забить тысячу кур, то в воскресенье им дают препарат, от которого у птиц отказывают почки. Мясо становится водянистым, каждая тушка тяжелеет, например, на 100 г. Эта нехитрая операция может принести собственнику лишний миллион рублей. А препарат, который скормили курице, усваивается человеком. Лично я стал фермером, когда понял, что не могу больше есть отравленную пищу».

Понятия «экологически чистый продукт» в законах России нет, как нет и утвержденных методик сертификации. Больше того, Геннадий Онищенко, будучи главным санврачом страны, запретил делать на упаковке соответствующие надписи. Однако, по словам г-на Воложанина, разные группы сельхозпроизводителей уловили тренд и лоббируют в Госдуме законы об экологически чистой продукции, приспосабливая их под свои хозяйства. При этом сами фермеры продолжают спорить, скажем, считать ли экологически чистым мясо курицы, если ее откармливали зерном, выращенным с помощью химических удобрений. По поводу ГМО они пока тоже не договорились.

«Под экологически чистым продуктом каждый понимает свое, — говорит г-н Банных. — Тут два подхода: или покупать продукты в фермерском хозяйстве, которому доверяете, или ориентироваться на стандарты экологической чистоты, которые разрабатывают общественные объ­единения сельхозпроизводителей, — в разных регионах они отличаются. Мы считаем, что в производстве овощей нельзя использовать ГМ-семена и химикаты от сорняков».

Еще один подход — покупать продукты на фермах, которые добровольно сертифицировали производство по евростандартам. В Свердловской области таких пока нет.