Евгений Вернигоров: Создал клан на Уралмаше, чтобы собрать всю семью

собственник компании «Велон»

 

Я вырос на целине и до двадцати трех лет мыкался по общагам. Поэтому теперь, когда у меня появилась возможность, я купил квартиру себе и дочери, помогаю родственникам. За свою жизнь я купил восемь домов и квартир, и эта – точно не последняя. Я уже все решил: эту квартиру я отдам младшей дочери, а себе построю новый дом – где-нибудь в пригороде, очень большой, с хорошим участком. Мои родители думали о стране, поэтому уехали в Казахстан осваивать целину с годовалым сыном на руках. Я думаю в первую очередь о семье и о бизнесе. Мои дети и внуки всегда будут иметь самое лучшее. Не будут жить в землянке, как я и шестеро моих братьев и сестер, учиться в интернате и делить комнату еще с двумя семьями в общежитии.

Эта двухуровневая квартира ждала нас 10 лет. Я купил ее про запас, перестроил, обставил, а сам в это время со всей семьей жил в коттедже. Но когда четыре года назад бизнес чуть не погиб от пожара, я продал дом, чтобы покрыть часть расходов, и переехал со всей семьей сюда. Получается, я живу на Уралмаше уже больше 30 лет и не собираюсь менять район. Здесь все близко: офис, производство, родные, просторная квартира, где у каждого есть свое пространство. Эта квартира совсем не похожа на общагу Уралмашзавода, куда я пришел учеником фрезеровщика, или на семейное общежитие, где в комнате площадью 16 квадратных метров жили сразу три семьи, все с маленькими детьми. Моей Лене шел тогда второй год. Один санузел на всех – представляете, чего стоит постирать пеленки? Пришел вечером с работы, решил пожарить курицу – а духовка занята. Даже холодильник не разрешалось свой ставить, чтобы не жечь лишнюю электроэнергию. Хорошо, что с соседями сложились добрые отношения, иначе жить в таких условиях было бы невыносимо. Чтобы получить собственную квартиру, я оставил специальность станочника и перестал быть комсоргом цеха на Уралмаше. С хорошей зарплаты – на стройку, работал бетонщиком. Когда Лене исполнилось шесть лет, мы переехали в собственную квартиру. Какое это было счастье!..

В нашем доме почти все решаю я. Вплоть до того, что жена, покупая шторы, согласовывает их цвет со мной. Но бывает, выбираю что-нибудь на свое усмотрение. Наш прежний дом стал для жены как раз таким сюрпризом. В тот день мы обедали всей семьей, и я спросил невзначай: «Какие у вас на сегодня планы? Никаких? Отлично, я купил дом. Поедем смотреть». Если мы приходим в магазин и я вижу, что какую-то вещь непременно нужно купить, я так и говорю: «Нина, тебе это надо». Старшая дочь, хотя и живет отдельно, до сих пор со мной советуется, даже в мелочах. Купит какое-нибудь ювелирное украшение – а потом звонит домой, рассказывает про сережки и ждет – одобрят покупку или нет?

Не исключаю, что мои дочери и мои внуки будут заниматься монтажом теплотрасс и газопроводов. Это семейный бизнес; само название «Велон» собрано из наших имен: Вернигоровы Евгений, Лена, Оля, Нина. Моя жена Нина ведет дом, но дочери домохозяйками не будут. Старшая Лена уже работает у меня – финансовым директором и юристом, младшая Оля, когда закончит медицинский вуз, придет работать в компании санитарным врачом. Я воспитал дочерей таким образом, что они чувствуют колоссальную ответственность за наш бизнес. Они знают, что обязаны его продолжить.

Дочь поступила против моей воли один-единственный раз. Она вышла замуж.

К тому времени у меня уже все было продумано: Лена должна была получать второе высшее образование в Гарварде, уже пришел положительный ответ о ее зачислении. Потом к ней приехала бы Оля. Но вместо этого она вышла замуж за человека, с которым дружила пять лет. С тех пор они живут вместе уже шесть лет – так что решение было верным. На свадьбу я подарил им квартиру. А родительский дом остался для нее тылом. Уже будучи беременной, она каждый день вставала в пять утра, делала уборку в квартире – она, как и я, педант в этом смысле, – кормила мужа завтраком, а потом он завозил ее к нам по пути на работу. Ей хотелось бывать в родительском доме. А я наслаждался тем, что она приходит. Я до сих пор помогаю Лене деньгами, но это не ежемесячная прибавка к зарплате. В отпуск отправить ее со всем семейством могу. И внучку балую. Когда приходим с ней в магазин, она сразу спрашивает: «Дедушка, ведь все можно?» Лена с ней строже, она может сказать, что нет в семье денег на куклу. Искусственно создает для Насти такие ситуации, и это правильно.

Вернигоровы – это клан. Это собирание энергетики семьи в одном месте. Я должен помочь родным, дать хороший заработок, поэтому устраиваю на работу родственников и не скрываю этого. Кроме дочери – финансового директора, у меня работают младший брат со своим сыном и племянник жены, поначалу работали зять и другие родственники. Мой бизнес основан на семейных ценностях, и это не декларация. Я имею в виду не празднование дней рождений в коллективе, фуршет по поводу свадьбы сотрудника и Новый год в ресторане, хотя все это у нас тоже есть. Тем более что наш с Ниной день свадьбы – 29 декабря, и мы традиционно празднуем его вместе с коллективом. После тостов за Новый год все пьют за нас. Я отношусь к сотрудникам по-отечески, что ли. Как-то раз я выплатил нашей новой сотруднице аванс, хотя она проработала в «Велоне» всего пять дней, потому что знал – у нее финансовые трудности. И она расплакалась, представляете? В коллективе человек должен получать внимание и рассчитывать на сострадание – это идет на пользу бизнесу. Потому что, когда сотруднику комфортно, от него отдачи больше.

 

Почти все в этой квартире сделано из дуба. Полукруглые оконные рамы, паркет, кухонный гарнитур, даже посудомоечная машина обшита дубом. Кухонный стол тоже сделан из цельного дуба. Чтобы отыскать такой дубовый массив, мне пришлось поднять на уши всех в городе. Но оно стоило того.

 

Этот гарнитур из уральского камня настолько велик, что не поместился на моем рабочем столе. Я увидел его однажды и сразу купил. Оставил часы и одну из ваз дома, а остальные вазы, набор для письменных принадлежностей, пепельницу унес в офис. Они стоят на столе, от края до края.