Финансовый затык

досье
«Любо-Дорого & Ко» — компания численностью 100 человек на стадии бурного роста. Недавно открыла свое производство, сбыт включает оптовый отдел и розницу (два собственных магазина). У предприятия есть сервисный центр, обслуживающий основной продукт — ТОВУС.
ТОВУС — универсальный продукт (название образовано от сокращения «товар-услуга»), спозиционированный как на частного, так и на корпоративного клиента.

Пять лет назад, когда ­Людмила Сходняк покидала «Любо-Дорого & Ко», на место финдиректора, в одночасье ставшее вакантным, претендовала главбух Амалия ­Тестоедова. Ее надежды рухнули через две недели — в кресле финдиректора обосновалась ­Наталья Карпатская, протеже Равшана ­Нигматуллина.

Назначение человека со стороны Тестоедова считала ошибкой, которую не сегодня-завтра должны исправить, указав Карпатской на дверь. Но время шло, а сдавать позиции новый финдиректор не собиралась. Поначалу отношения двух женщин, контролировавших денежные потоки, напоминали сцену из гонконгского боевика, где персонажи ведут диалог, сжимая в каждой руке по пистолету. Короткого общения с Карпатской, впрочем, оказалось достаточно, чтобы понять: она из тех, кто стреляет первой. Будь поединок всамделишным, Тестоедову давно бы свезли на кладбище.

Примирившись с неизбежным, главбух перешла от нападения к обороне, страсти улеглись, жизнь вошла в колею, и тандем бухгалтера с финансовым директором заработал ритмично, как помповый насос. Дальнейшие подробности можно опустить, ограничившись фразой «прошли годы...».

Новый импульс увядшему противостоянию придали слухи о том, что жена Сходняка возвращается с намерением занять пост финдиректора. Информация, поступившая из источников, близких к осведомленным, привела Карпатскую в замешательство. Подозревая Сходняка в неискренности, она терзалась сомнениями и строила планы мести. Амалия Тестоедова подливала масла в огонь, отправляя начальнице по мейлу ссылки на объявления в Интернете: «Требуется финансовый директор не старше 30 лет, зарплата от 5 тыс. руб.» с припиской: «Вот еще неплохой вариант». Карпатская, которой недавно стукнуло 42, чувствовала себя ветераном социалистического труда, которого по-тихому списывают со счета. В голове у нее крутились обрывки фраз: «два венка от имени месткома» и «ваш трудовой подвиг не померкнет».

Противостояние достигло апогея, когда Тестоедова принялась ходить по коридору мимо двери Карпатской с мобильником в руке, громко объясняя невидимому абоненту, как Людмила Сходняк будет расчищать Авгиевы конюшни, доставшиеся ей в наследство «от сами знаете кого, не будем показывать пальцем». Карпатская в долгу не осталась. Отыскав в квартальном отчете две опечатки, она велела главбуху пересчитать все показатели заново, и та просидела за калькулятором до шести утра. С первыми лучами солнца конфликт перерос в новое качество: женщины перестали общаться, сделав Николая Сходняка посредником и заложником. Теперь все контакты бухгалтер — финдиректор и финдиректор — бухгалтер шли через него. Со стороны это выглядело комично. Карпатская говорила: «Николай Евгеньевич, передайте главбуху, чтобы подготовила данные по челябин­скому филиалу завтра к 9.30». Тестоедова огрызалась: «Объясните ей, что работа по выходным оплачивается в двойном размере». В отсутствие Сходняка коммуникации обрывались, что никак не способствовало оптимизации бизнес-процессов.

Потеряв терпение, гендиректор вызвал женщин на ковер и зловещим (в его представлении) тоном сообщил, что конфронтации более не потерпит. Десять минут спустя на его столе появилось два заявления об увольнении по собственному желанию. В связи с новым поворотом событий Николай Сходняк рассматривал четыре варианта: а) проститься с Карпатской; б) выгнать Тестоедову; в) подписать оба заявления; г) оставить все как есть, в надежде что женщины помирятся.

Разнообразие выбора было кажущимся. Расстаться сразу с обеими — и финдиректором, и главбухом — Сходняк не решался. «Если же уволить только Карпатскую, — рассуждал он, меряя шагами периметр кабинета (22 — в длину, 14 — в ширину), — Тестоедова решит, что ее правота доказана, и получит дубинку для разборок с другими сотрудниками, чего нельзя исключить ввиду ее склочного характера. Впоследствии мне снова придется выбирать, кого из двоих уволить. Другими словами, тупиковая ситуация будет тиражировать себя до тех пор, пока я к чертовой матери не выгоню всех до одного». Продолжая ходить по комнате (шаги стали крупнее: 18 — в длину, 10 — в ширину), Сходняк пришел к аналогичному заключению в отношении Тестоедовой, после чего выбрал вариант «г» и спрятал заявления в нижний ящик стола.

«Клинический случай», — сказал вслух гендиректор и поймал себя на мысли, что хочет проконсультироваться с медиком. Последним врачом, с которым Сходняк имел дело, был психоневролог Рабинович, вылечивший его от бессонницы с помощью рисования. «Помогло мне, поможет и вам», — решил Сходняк, набирая телефонный номер. Изложение роковых обстоятельств заняло 14 минут. Он ждал совета, как эффективнее манипулировать подчиненными, но добрый доктор с некоторым даже сочувствием объяснил, что медицина тут бессильна.

— Упг`авленческие пг`облемы должны г`ешать менеджег`ы — им за это день­ги платят. А вы, я очень извиняюсь, хотите таскать каштаны из огня чужими г`уками.

— Может, все-таки попробуем, — Сходняк не сдавался. — Побеседуйте с ними ласково, как вы это умеете. Глядишь, одумаются.

— Г`усскому человеку хочется вег`ить в чудеса, — вздохнул Рабинович на том конце провода (Сходняк слышал, как психоневролог чешет затылок). — Впг`очем, если в вашей контог`е завелись лишние деньги, я согласен их освоить.

В понедельник утром Рабинович, не верящий в чудеса, прибыл в «Любо-Дорого & Ко» бросить взгляд на поведение главбуха и финдиректора и, сделав выводы, работал с ними до конца недели по специальному алгоритму. Официально это называлось тренингом личностного роста. В пятницу вечером психоневролог доложил Сходняку, что женщины согласились забыть распри и налаживают кон­структивное сотрудничество.

Сходняк мысленно похвалил себя за креативный подход, отправил Карпатской счет, выставленный Рабиновичем, и через два дня с легким сердцем отбыл в Москву на отраслевую конференцию, где ему предстояло выступить с докладом «Конт­роль за работой дилеров. Как его организовать?». Если бы генеральный директор предвидел, что в «Любо-Дорого & Ко» случится коллапс, то отложил бы поездку и задержался в Екатеринбурге. Но, как говорят классики, история не терпит сослагательного наклонения.

Наведенные Рабиновичем мосты оказались непрочными. Пока Николай Сходняк рассказывал широкой публике о наработанном опыте, Карпатская и Тестоедова вдребезги рассорились, обсуждая невинную, казалось бы, тему — как планировать бюджеты будущих филиалов. Кончилось тем, что финдиректор обозвала главбуха идиоткой. В ответ Тестоедова заметила, что с Людмилой Сходняк сработается быстрее, хлопнула дверью и в офисе больше не появлялась. Ее внезапный уход парализовал отгрузку ТОВУСа потребителям и челябинским дилерам. Наталья Карпатская пошла на принцип — сообщила гендиректору в Москву, что банковские операции встали, а брать ответственность на себя она отказывается. Следом позвонил Алексей ­Носырев и в свойственной ему лаконичной манере проинформировал генерального, что недовольные покупатели могут перекинуться к конкурентам. Дозвониться до Тестоедовой не удалось — ее сотовый телефон отвечал: «В настоящее время абонент недоступен». Не досидев на конференции, Сходняк поехал в аэропорт.

Какие действия нужно предпринять Николаю Сходняку?
Можно ли решить конфликт, не прибегая к увольнению сотрудников?

Теоретически их можно было бы развести по разным подразделениям — компания быстро растет и работы хватит всем. Однако Карпатская и Тестоедова все равно будут пересекаться по служебной надобности, конфликт не потухнет. Даже если женщин надежно изолировать друг от друга (сослать кого-нибудь в Челябинск), они начнут мутить воду по другому поводу — вместо одного конфликта Сходняк получит два.

Уволить кого-то одного тоже нельзя. Найдутся сочувст­вующие и Карпатской, и Тестоедовой, которые будут считать, что гендиректор поступил несправедливо, — появится очаг напряженности. И еще один аспект. Допустим, уволили только Карпатскую (хотя бы потому, что есть удобный повод освободить место финдиректора для Людмилы Сходняк). Амалия Тестоедова будет чувствовать себя победителем и оказывать давление на других коллег (инерция конфликта существует, и с этим ничего не поделать). Склока перекинется на отдел продаж, затем — на отдел маркетинга, а там, глядишь, компанию «Любо-Дорого & Ко» придется закрывать. Лично я — за хирургическое вмешательство.

Если Людмила Сходняк возвращается в кресло финансового директора, генеральный директор — единственный человек, который должен был об этом объявить вовремя, чтобы не провоцировать сотрудников на домыслы и сплетни.

Если Тестоедова и Карпатская действительно ценны для компании и директор не хочет потерять ни одного из специалистов, я бы на месте Сходняка провела переговоры с обеими женщинами, чтобы понять их мотивацию. Каждой из конфликтующих сторон надо дать то, что она хочет. Сходняку необходимо понять, что движет спорщицами: деньги, статус, власть. После этого гибко обыграть каждый из мотивов. Если ждут повышения зарплаты — повысить, если расширения полномочий — расширить до разумного предела. Карпатская, видимо, все-таки чувствует себя в этой ситуации более уязвимой — ей непонятно, какие функции она будет исполнять при новом старом финдиректоре. Сходняк должен все обдумать, взвесить и предложить приемлемый вариант. Вероятно, это будет должность топ-менеджера в одном из филиалов, ведь «Любо-Дорого & Ко» активно развивается. Тогда, если Наталья Карпатская все же захочет уйти, это будет ее личное решение, не спровоцированное обстоятельствами.

В любом случае необходимо ужесточить дисциплину в фирме, прописать должностные обязанности и закрепить локальными документами организации функционал каждого работника. Полномочия сотрудников пересекаться не должны. Сходняку необходимо дать понять всему коллективу, что хозяин здесь он и итогом междоусобных войн может быть только увольнение.

Прежде всего необходимо уволить и финдиректора, и бухгалтера, так как их конфликт перешел в открытую войну. Впрочем, если бы обе сотрудницы и не предприняли взаимных демаршей, их все равно следовало бы уволить — они не умеют находить компромисс. Главное — расстаться по-хорошему, без обид.

Затем нужно временно назначить финансовым директором Людмилу Сходняк. Вместе с ней сформировать команду финансового отдела, а в будущем — целенаправленно готовить на должность руководителя человека из отдела. Считаю неверным шагом ставить на должность финдиректора, да и на любую другую, супругу собственника. Мужу и жене лучше работать в разных местах. В частном порядке гендиректор может привлекать свою жену как консультанта и аудитора. А если это невозможно, дать ей должность, не связанную напрямую с основной деятельностью компании «Любо-Дорого & Ко».

Гендиректору и совладельцу бизнеса Николаю Сходняку нужно срочно применить вариант «б» — выгнать Тестоедову, иначе другие сотрудники фирмы тоже будут втянуты в зону конфликта и ситуация усугубится. Человек, разводящий склоку и неадекватно реагирующий на действия руководства, принесет больше вреда, чем пользы, даже если он отличный специалист. Это очевидно. Но в нашем случае все намного проще, потому что заменить одного бухгалтера другим не проблема.

Увольнять Наталью Карпатскую я бы не стала. Единственная вина финансового директора в том, что она поддается на провокации, т. е. играет по правилам, которые ей навязывает главбух, вместо того чтобы напрямую поговорить с Николаем Сходняком и выяснить, как ей дальше строить карьеру в «Любо-Дорого & Ко». Если учесть, что Карпатская пришла в компанию по рекомендации совладельца бизнеса Равшана Нигматуллина и в течение пяти лет добросовестно трудилась, она может рассчитывать на поддержку генерального директора. Поскольку нынешний финдиректор не была зачинщиком конфликта, Николай Сходняк может не опасаться, что с увольнением Амалии Тестоедовой она «получит дубинку» и начнет терроризировать других сотрудников. К тому же теперь Карпатской придется выстраивать отношения с Людмилой Сходняк, а против жены босса не попрешь.