Герман Стерлигов: «Деньги больше не нужны!»

Герману Стерлигову удалось невозможное: дважды построить в России бартерную сеть из сотен филиалов с рентабельностью в сотни процентов. На этот раз он пошел дальше — открывает точки по всему миру. Предложенная система позволит выиграть всем, полагает г-н Стерлигов. Его компания получает 1% от сделки в каждом узле обменной цепочки. Пользователь системы «отдает то, что есть, и получает то, что надо». Государству комбинатор Стерлигов готов отдать часть своей сети, как только между предприятиями наладится стабильный оборот, отменяющий деньги.

досье
Герман Стерлигов
Первый советский миллионер
Родился 18 октября 1966 г. в Сергиеве Посаде Московской области.
Образование: юридический факультет МГУ.
Карьера: в 1990 г. создал первую товарно-сырьевую биржу в России — «Алиса»; в 1993 г. преобразовал ее в холдинговую компанию «Алиса» с 84 дочерними предприятиями в России и за рубежом (Нью-Йорк, Лондон); в 2004 г. получил 37 га для организации крестьянского хозяйства в лесу Можайского района; в конце 2008 г. вернулся в Москву для создания сети антикризисных расчетно-товарных центров (АРТЦ).
Политическая карьера: баллотировался на пост мэра Москвы, губернатора Красноярского края и президента РФ.
Семья: женат, воспитывает пятерых детей.

Как обнулить долги?
Почему продавцы отдают товар бесплатно?
Сколько денег приносит антикризисная пирамида?

Идея Германа Стерлигова проста до гениальности. «По рентабельности ни с какими наркотиками не сравнится! — с упоением говорит он. — В любые переломные моменты, если правильно подсесть на вектор движения, можно стать нужным людям и получать с этого доход». Еще в августе, когда ему и «из лесу было понятно до рези в глазах», что кризис будет, г-н Стерлигов стал создавать программный продукт, задача которого — обрабатывать миллионы товарных предложений и заявок и выдавать пользователям системы всевозможные варианты обменных сделок. А в конце цепочки всегда есть организация с деньгами, которая приобретает необходимый товар с существенным дисконтом. Когда все участники договорятся между собой об обмене, фирма Германа Стерлигова и получит свой процент. Вся эта конструкция, как матрешка, входит в еще одну систему — сеть антикризисных расчетно-товарных центров. Ее цель как раз в том, чтобы нарастить массив информации о товарах и неплатежах. Когда можно будет провести хотя бы сотню сделок и бизнесмены поверят, что система работает, новый порядок взаиморасчетов между участниками быстро установится во всем мире, убежден г-н Стерлигов.

Кто за кого платит, когда ни у кого нет денег

Герман Стерлигов не устает подчеркивать: новые расчетно-товарные отношения участников рынка, которые он насаждает, — это не бартер. У бартера ограниченное количество комбинаций, и в экономике любой страны он занимает не более 3%. Предложенная система состоит из цепочки последовательного обмена, и покупателям не приходится брать товарный кредит, чтобы приобрести необходимую продукцию — она и так дойдет до него, только через несколько звеньев. «Это отмена банков­ского театра абсурда, который стал хозяином всего и вся! С деньгами получается зам­кнутый круг, а мы больше не кормим банки и страховые компании. Мы без них можем! Айда к нам — кто хочет! У нас нету кризиса!» — радостно зазывает г-н Стерлигов.

Кто основные клиенты ваших антикризисных расчетно-торговых центров?

— Сейчас это крупные производители — «Россельмаш», «МОССЕЛЬПРОМ», с КамАЗом мы вот-вот заключим соглашение и др. Они ничего не платят, им надо просто дать информацию о своих проблемах — неплатежах и залежалом товаре. Уже начинают появляться строители, которым трудно продавать жилую и коммерческую недвижимость. Но наши главные клиенты еще не расчухали, как мы им нужны. Это банки, ТЭК и коммуналка, у которых копится огромное количество неплатежей. А в нашей системе эти неплатежи становятся ничем, воздухом!

То есть не можешь заплатить деньгами — отдай «корову»?

— Тот, кто размещает у нас неплатеж, письменно извещает должника об этом. Мы в свою очередь размещаем информацию о том, что есть у должника на эквивалентную долгу сумму. Выходит, должник не пишет о том, что ему надо, поскольку это уже сделал кредитор. А кредитор не пишет, что у него есть, так как это делает должник. Неплатеж заменяет одна заявка. Так он исчезает.

Мы не выбиваем долг, а предлагаем альтернативный вариант получения вместо денег тех или иных групп товаров или сырья. В итоге цепочку можно замкнуть в кеш, но сделка закроется с большим дисконтом для продавца.

Вы все стройно описываете, но остается непонятно, как при отсутствии денежного эквивалента определить стоимость товара?

— Это процесс переговоров, а они ведутся не внутри системы. О цене договариваются владельцы товара. Они связываются, торгуются, выстраивают логистику, проверяют качество товара, нет ли на нем ареста и т. д. — все как при обычной сделке. Когда к сделке готовы — «выбрасывают красные флажки». Постарайтесь понять: компания договаривается о том, куда деть товар своего покупателя, т. е. она договаривается на одно звено дальше. В этом и есть фишка! И уже на этом звене сделка может упереться в деньги.

Но денежный эквивалент все равно нужен, особенно в условиях нестабильных курсов валют.

— Мы над этим работаем. Через пару месяцев обязательно расскажем. Это перевернет всю экономику мира! Сейчас ничего не скажу. Вы уж не обижайтесь.

Хорошо. Если производители вам не платят ничего, тогда на ком зарабатываете?

— Гарантийный взнос делают те, у кого есть деньги, или те, у кого по неведомым причинам оказался, например, вагон меди. Мы с ними заключаем договор, они предъявляют нам счет в Сбербанке — 2% от предполагаемой суммы контракта. Это свидетельство того, что эти деньги или товар у инвестора действительно есть. Когда сделка проходит, они получают обратно свой 1%, а мы — свой.

Не такое уж и надежное свидетельство.

— Отличное свидетельство. Если оказывается, что товара или денег нет, 1% получает система, а 1% — контр­агент — тот, кто потратил время на проверку и засвидетельствовал, что разместивший лот — трепло. Но пока ни одного такого случая не было. Все играют по-чест­ному.

А если в цепочке все-таки не оказывается денег — все друг с другом поменялись товаром и закрыли сделку?

— Тогда берем гарантию товаром. Его оставляем у этих же компаний на ответхранении и снова пускаем в систему. Но с определенной периодичностью кто-то из участников цепи получает деньги на налоги, на зарплату, и вот тогда мы имеем свой процент деньгами. Просто это происходит не быстро.

То есть вы в любом случае получаете свой 1%, вне зависимости от того, пройдет сделка или нет?

— Да.

Беспроигрышный бизнес. Думаете, сработает?

— Так уже работает, сеть-то расчетных центров растет.

Быстро?

— По филиалу в день где-то. У нас задача открыть 80 региональных центров только в нашей стране в партнерстве с местными бизнесменами, которые несут траты на офисы, рекламу и т. д. Филиалы мы будем запускать до конца мая. У них есть возможность создавать свои «дочки». Их, скорее всего, появится 2 тыс. по стране. В вашем городе они будут открываться в спальных районах, там ведь тоже малый и средний бизнес живет. К системе еще могут подключаться операторы — это такие люди, которые договариваются сразу с несколькими предприятиями о том, что будут размещать их заявки. Свой гонорар они получают от этих компаний, а нам платят гарантийный взнос. Будут на первом этапе еще и эксперты, уполномоченные нашим центром, которые станут ходить и привлекать клиентов, чтобы те разместили предложения в нашей базе. Когда базу сформируем, потребность в них отпадет. Обновлять базу будут непосредственно в центрах.

А кто эти люди, которые открывают региональные центры и вкладывают в них свои деньги?

— Случайных людей у нас нет. Сплошь миллионеры, даже один миллиардер есть. Потому что такой шанс бывает раз в жизни! Многие мои знакомые крупные бизнесмены хотели открыть региональный центр у вас, но опоздали. Виталий Куницын их опередил. У нас все по-честному. Кто первый на Клондайк доскакал, колышек вбил, того и область. До этого г-н Куницын был директором лизинговой компании, входящей в AVS Group. Он скинулся с компаньонами и купил долю в екатеринбургском АРТЦ — им теперь и управлять будет (доля региональных бизнесменов во всех расчетных центрах — 49%, стоит она 30 тыс. евро). Казахстанский регион тоже получил бизнесмен из Екатеринбурга — Дмитрий Зайков.

Конструкция, которую вы описали, «до рези в глазах» похожа на сетевой маркетинг. Выходит, вы, например, получаете 51% прибыли от региональных центров и почти 25% уже от их «дочек», ваших «внучек». В выигрыше остаются первые два этажа пирамиды — остальные платят. Тут даже ценность системы взаиморасчетов уходит на второй план (см. «Детали» на с. 31. — Прим. ред.) — главными в бизнесе становятся продажа доли и доступ к базе данных.

— Поясняю: у каждого участника цепочки есть равный доступ к продукту. То есть, грубо говоря, региональные центры платят нам 20% от прибыли, и им уже их «дочки» платят столько же. Никакой добавочной стоимости продукта здесь не создается. Ничего общего с сетевым маркетингом наша сеть не имеет! Это как если бы вы меня спросили, похожи ли мы на парикмахер­ские. Отвечаю: нет.

Как обменные цепочки вытягивают деньги из офшоров

Первое и самое четкое проявление кризиса — резкое отсутствие денег у всех. Герман Стерлигов на это эмоционально восклицает: «Денег море! Не сожгли же их, в конце концов! Они в офшорах! Все перепугались до смерти, попрятали их в кубышки и сидят не знают, во что вложить, ведь понятно, что все рухнет!» Главный мотивирующий фактор для инвесторов — вкладывать деньги в реальный сектор экономики — это уникальная возможность купить любой товар с невероятным дисконтом, говорит г-н Стерлигов. Свои деньги в его систему якобы уже несут банки через аффилированные компании, а также предприятия, скопившие излишки прибыли, и просто друзья-миллионеры.

Расскажите о проведенных сделках.

— Сейчас проходят сделки обычные и те, которые можно назвать снятием сливок. Наша система представляет собой информационную трубу, и там иногда оказываются изумруды — сделки с огромными дисконтами и большой срочности. Вот человеку из Узбекистана надо было быстро продать много хлопка, мы помогли и получили со сделки $20 млн, сразу же окупили начальные расходы на создание сети. Я лично по­тратил на сеть 15 млн евро и уже 6 млн евро получил сверху, потому что таких сделок было несколько.

Где взяли начальный капитал?

— У меня под дубом было закопано.

Хорошо, давайте детально разберем хотя бы одну обычную сделку, чтобы стало понятно, как действуют другие участники.

— Ну была, например, такая сделка: Бабкин (Константин Бабкин, президент Союза российских производителей сельхозтехники «Союзагромаш». — Прим. ред.) поставил комбайны Лисовскому (Сергей Лисовский, глава агропромышленного комплекса «МОССЕЛЬПРОМ». — Прим. ред.). Тот отправил зерно в Казань на элеватор. Казанский девелопер отдал квартиры КамАЗу, а тот продал свои грузовики за деньги. В итоге продавец комбайнов получил некую сумму от покупателя КамАЗов.

Но если КамАЗ может продать свой товар розничному покупателю, зачем ему тогда вы?

— Проблема в том, что КамАЗ не может найти покупателя! У него сейчас стоит 8 тыс. машин! Да, в тот момент нашелся покупатель именно на КамАЗы, а мог бы найтись на зерно или на квартиры, и все равно цепочка бы замкнулась. Покупателю нужно получить товар с максимальным дисконтом. А мы декларируем тем, у кого есть деньги, что у нас самый дисконтный рынок, по­скольку к нам приходят те, кто свой товар продать не могут уже никак.

А разве нельзя прийти на КамАЗ и сказать: «Ребята, сразу куплю ваш товар с дисконтом 20%»?

— Прийти можно, мы никому не запрещаем, но разместите по пути информацию и у нас. Не факт, что у производителя будет дешевле, официально он идет на скидку, скажем, 7%, а машины ведь продают еще и дилеры, а у них ситуация может быть разная, кому-то надо скинуть товар с любой ценой. Разница в 3% уже может обернуться приличной суммой.

То есть вы гарантируете инвесторам, тем, кто приносит из офшоров кеш, что найдете им товар с большой скидкой?

— Нет, мы этого не гарантируем, но предлагаем аналитику, варианты, куда вложить деньги.

Допустим, инвестор купил КамАЗы с дисконтом 50%. Он делает небольшую накрутку, оставляет их в системе, продает, получает навар, покупает с дисконтом что-то еще и так крутит деньги в системе, видимо, до предела своей жадности.

— Мы пока не думали, что можно какой-то навар получить. Спасибо за идею, если она заработает, возьму вас в долю. (Улыбается.)

Складывается ощущение: вы все-таки рассчитываете, что деньги в сеть, а значит, и в реальный сектор экономики понесут те, кто лично вам доверяет — пресловутые друзья-миллионеры. А вот как убедить массы? У вас ведь имидж хоть и харизматичного, но чудаковатого бизнесмена из прошлого. Который сегодня в тулупе на санях по полю мчит, не чурается панславизма, любит доить коз, пасти овец и растить детей на природе.

— По большому счету, мне вся эта система и не нужна. У меня уже и так есть все, что надо. Деньги я не в валюте храню, а мед на них покупаю, уже 700 т купил. А систему расчетную я сейчас налажу и отдам государст­ву. Теперь насчет доверия. Совсем недавно разговорился с одним предпринимателем, с Урала кстати, который вопрошал, кому бы сейчас отдать два из трех чугунных заводов бесплатно, но с долгами. Какие могут быть рассуждения о доверии, когда у людей такая ж...?! Продавец сильно выигрывает, что избавляется от своих проблем.

А если товар, который продается, произвели на заемные деньги и сейчас их надо отдавать, а он в вашей системе или стоит невероятно мало, или вовсе за бесплатно отдается, как вы только что рассказали?

— Такая ситуация сейчас у девелоперов. Они готовы скинуть цену в несколько раз, но обязательства перед банком не позволяют. И получается, что цену держат искусственно, а у нас она выходит за эти рамки, и дисконт для покупателей становится просто супер.

Но ведь девелоперу все равно надо платить банку!

— Да подождет! Хватит уже им, насосались!!! Не обеднеет никто! Форс-мажор! Кому должны — всем прощаем! (Улыбаясь, делает барский жест рукой.)

Так ведь пока никто никому ничего не простил.

— Ошибаетесь, такое уже было. И вот увидите — будет валом. Это уже неизбежно.