«Если бы все разом захотели потратить доллары, то купить на них что-то смог бы только каждый шестой человек, а у всех остальных они превратились бы в макулатуру».
Александр Александров, ректор Уральского филиала Российской академии народного хозяйства и госслужбы (РАНХиГС):
— Если смотреть на сухие цифры, то сейчас экономика мира и России находится на подъеме. По итогам 2017 года мировая экономика выросла на 3,4%. Лидерами по-прежнему являются Китай, который вырос на 7,4%, и Индия, экономика которой выросла на 7,8%. У остальных темпы роста значительно скромнее. В США — 2,4%, В Европе — 2,2%.Экономика России за прошедший год выросла на 1,7%. То есть настрой как будто парадный и оптимистичный.
Вообще, есть такой афоризм, что уровень развития страны определяется уровнем развития турбинного производства. Это высказывание несколько грубовато, но суть в том, что турбины есть везде, в каждой энергетической установке, двигателе и так далее. И тот факт, что у нас раньше были собственные мощные турбины, ставил нас впереди планеты всей. Сегодня мы партии турбин у Сименса покупаем, а вот это уже нехорошо.
Главная надежда мировой экономики — научно-технологическое развитие. Роботизация, автоматизация, 3D-печать, нанотехнологии, цифровизация. Но и потенциал традиционной энергетики до сих пор не раскрыт. Россия открывает арктический проект — в ближайшие годы, вероятно, это будет главный мегапроект нашей страны. По данным геологоразведки, там находится 80% запасов углеводородов. У нас вообще-то вся правая сторона карты страны не освоена: восточная Сибирь, полярный Урал и тд. Поэтому работать есть над чем, это позитивный момент.
Теперь о сложном. Вызывает опасения мировая финансовая система. Вроде бы банки работают, все хорошо, но в ней существует долговой навес. Если мы будем отталкиваться от цифр, то должны сказать о США, у которых $4 трлн бюджет, $18 трлн валовый внутренний продукт и $19 трлн государственный долг. То есть государственный долг в пять раз выше, чем бюджет. А кумулятивный долг США около $80 трлн. Это долг госфондов, хозяйствующих субъектов и домохозяйств. Еще интересный факт: американский долг растет на $3 млн в минуту.
Объем долларовой массы в мире точно никто не знает, его не сосчитать, но аналитические исследования говорят о сумме 1 квадраллион 400 трлн долларов. Это при том, что совокупный объем мирового богатства эквивалентен $220 трлн. Мировое богатство — это все, что зарыто в земле, все, что построено на земле, все товары и т.д. То есть долларовая масса в шесть раз больше объемов мирового богатства. Это значит, что если бы все разом захотели потратить доллары, то купить на них что-то смог бы только каждый шестой человек, а у всех остальных они превратились бы в макулатуру.
Михаил Максимов, бывший министр развития и инвестиций Свердловской области, очень любил фразу: «Чем выше долг, тем богаче страна». Справедливости ради нужно сказать, что в Европе долг 105% ВВП, в Японии 220% ВВП. Вот такая закономерность, настраивающая на философский лад: «Хорошо живут те, у кого большие долги». Тут надо сказать, что в России фактически нет государственного долга. Он есть, но очень маленький. Такая же ситуация в Китае. Опять же: ни мы, ни Китай не можем похвастаться таким жизненным уровнем, как США или Европа. Но мировая финансовая система очень ранимая. Когда все хорошо и тренды положительные, то размер долга не играет никакого значения. А вот когда настроения панические, то долг может стать угрозой, так произошло, например, с Грецией.
Может быть, я скажу несколько рискованные вещи, но тезис о том, что рынок является саморегулируемой системой, принимается нами как аксиома, но есть вопрос: «А кто это доказал?». Где прочитать умную книжку, в которой написано, что рынок является равновесной системой? Я не сторонник идеи, что рыночная система неравновесная, но все-таки эта мысль интересна. Основатель теории кибернетики Норберт Винер, например, говорит о том, что равновесность рынка как системы — недоказанный тезис.
Рыночные мозги работают гораздо лучше, это да. Но, есть такой хрестоматийный пример: женские чулки еще 30 лет назад можно было сделать нервущимися, но зачем? Бизнес ведь остановится. То же самое с машинами. Раньше немецкие автомобили были вечными, не ломались. Сегодня про определенный класс машин говорят, что они уже не те. Но это не потому, что немцы стали глупее и стали хуже собирать автомобили. Просто это невыгодно. Айфоны по той же причине каждые два года нужно менять. Основные деньги корпорациям приносит сервис. И не всегда капиталисту выгодно делать очень хороший продукт, потому что он сделает хорошее, это купят на века, и никому этот капиталист потом будет не нужен.
Какие рисковые факторы могут оказать влияние на мировую экономическую систему?
Кризис 2008 г. показал, что рисковые факторы в мировой экономике есть, и связаны они как раз с закредитованностью. Но одновременно выход из того кризиса также продемонстрировал, что резервы есть. Никто не списывает со счетов олигархов финансовой системы, которые смогли победить кризис. Когда долговой пузырь начал лопаться, они своевременно проследили, где он лопается, и смогли подлатать его.
На мировую экономику прямое влияние оказывают геополитические отношения, и конфронтация ни к чему хорошему нас не приведет. Здесь остро встает проблема санкций.
Дело в том, что 90% отечественного станкостроения — импорт. Санкции были введены в 2014 г., в 2019 г. им исполнится пять лет. Средний срок станков тоже пять лет, и какое-то среднестатистическое оборудование начнет сыпаться, а поставки деталей или самих станков у нас под санкциями. В этой связи вопрос импортозамещения — огромный рисковой фактор.
Еще одним рисковым фактором мировой экономической системы являются ресурсы. В ближайшее время может остро встать вопрос о нехватке пресной воды в мире. По всему миру в год расходуется 4 трлн куб. м пресной воды, к 2036 г. эта цифра может вырасти до 7 трлн куб. м. Где брать воду — это большой вопрос. Резерв речного стока практически исчерпан, океанской воды много, но ее опреснение очень дорого. Сегодня опреснением занимаются только три вододефицитные страны: Саудовская Аравия, Арабские Эмираты и Израиль. Поэтому кризис пресной воды, во-первых, ударит по Африке, а это вызовет миграционную волну. В некоторых аналитических докладах прогнозируется от 200 до 600 млн мигрантов. Такой поток, безусловно, риск для мировой экономики. Поэтому решение проблемы пресной воды является едва ли не наиболее важным, чем развитие нано- и информационных технологий.
Следующей проблемой человечества станет нехватка продовольствия, потому что население Земли будет расти. В России, конечно, земли хватает, но у нас 2017 г. показал другую проблему. Мы вырастили в прошлом году большой урожай, но не можем найти место, где его хранить. Наши элеваторы не справляются с тем огромным зерновым богатством, которое в России есть.
То, что Россия будет банковать в будущем по пресной воде и по продовольствию, знали еще при Сталине. Уже тогда понимали, что вырастить урожай мы сможем, но хранить его будет проблематично. Поэтому уже тогда разрабатывались мегапроекты по хранению продовольствия в естественных хранилищах типа вечной мерзлоты. Но мы до этого еще не дошли.
С энергетикой тоже интересно: разговор о нефти — определяющий в экономике. С одной стороны, углеводороды — это вчерашний день, и альтернативная энергетика — наше будущее. С другой стороны, справедливости ради нужно отметить, что адекватную замену нефти еще никто не придумал. По сочетаемости качеств она уникальна. Солнечные батареи — это хорошо, но никто еще не изобрел такую батарейку, на которой сможет работать металлургический завод.
Интересно, что на фоне разговоров об альтернативной энергетике идет серьезная борьба за контроль над оставшимися месторождениями нефти. Переоценить значение нефти в экономике нельзя. До кризиса доходы России с продажи нефти составляли $320 млн. Сегодня экспорт в Европу продолжает расти. Относительно сообщений о нефти у меня уже скепсис выработался, потому что про нефть говорят одно, а делают другое. На самом деле нефть в мире все больше добывают и все больше потребляют. И если мы научимся перерабатывать наши нефть и газ, сделаем технологичное производство, то сможем уйти от экспорта ресурсов и получим драйвер экономики.
Вот несколько тезисов, которые удалось подслушать на «Гайдаровском форуме», некоторая мозаика, которая сложилась после встречи.