Ирония судьбы судебных приставов

озданная чуть более года назад Служба судебных приставов поглощена решением организационных и законодательных проблем. Тем временем судебные решения в нашей стране практически не исполняются.

Поводом для организации
Службы судебных при-
ставов в первую очередь стали новые «рыночные» условия, в которых прежний институт судисполнителей не мог эффективно работать. Закон о создании Службы был принят под давлением МВФ. Если не ради здравого смысла, то ради кредита готовы были на многое. Что наспех слепили, то и получили — совершенно непроработанную законодательную базу, грешащую множеством разночтений и пробелов.

Известно, примером для создания Службы послужил положительный опыт американцев. Однако реализовать эту многообещающую, позаимствованную у Запада идею в постсоветском пространстве оказалось весьма непросто.

Работа началась с сокращения штатов. Столь необычный старт объясняли по-разному — недостаточно ясным пониманием цели создания подобной организации, бюрократическим заслоном, отсутствием финансирования. Одна из наиболее популярных версий — желание избавиться от неквалифицированных кадров и вместе с ними — от недостатков советской системы. Но как бы то ни было, результат превзошел ожидания самых горьких пессимистов. Оставшимся после чистки сотрудникам пришлось работать за десятерых. Постоянно растущее количество дел превратило вдумчивую и ответственную работу пристава в перманентный цейтнот. По словам старослужащих исполнителей, раньше в год набиралось не более 3-4 дел о взыскании заработной платы с предприятия, теперь же их — до 80 в месяц. Традиционно судебные исполнители занимались алиментами, выселением из квартир, штрафами за пребывание в вытрезвителе и пр. Сегодня арбитражная практика существенно расширилась — все судятся со всеми. По словам председателя Арбитражного суда Свердловской области М.И.Щекутовой, за первое полугодие 1999 г. было рассмотрено 2000 гражданских дел, а к концу года ожидается до 5000 слушаний. Количество административных дел по сравнению с этим же периодом прошлого года увеличилось втрое. Ситуация усугубляется многочисленными жалобами на действия судебных приставов. До сих пор нет порядка рассмотрения таких дел в Арбитражном суде и полной ясности, чем руководствоваться суду при оценке действий сторон. Возможно, здесь что-либо изменится с принятием нового Арбитражно-процессуального кодекса.

Но несмотря ни на что, сверхзагруженность судебных приставов не внесла существенных корректив в планы Службы. Так, за первое полугодие этого года приставами окончено исполнением 64% производств — что следует расценивать не иначе, как результат титанических усилий работников. Сегодня — а именно с минувшего июля — малочисленной Службе государство разрешило набор новых сотрудников. В результате чего ее состав был обновлен на 40%.

Между тем вливание в кадровое тело Службы свежей крови не решает других, не менее острых проблем. Сетуя на свою судьбу, приставы не скрывают эмоций: «У нас нет не только реальной власти, оговоренной в законе, но и элементарного — транспорта, телефонов. Иногда не можешь войти в подъезд, в квартиру, хотя должник находится дома. Он просто имеет право не открывать нам дверь. Нет машины — соберем деньги в сумку и пошли пешком…»

Полная неясность и с источниками финансирования. В Федеральном законе «Об исполнительном производстве» написано, что Служба судебных приставов финансируется за счет средств федерального бюджета, но при этом не указаны конкретные адреса получения денег.

Предусмотрена санкция за несвоевременное исполнение ответчиком решения суда в размере 7% от суммы взыскания. Эти деньги перечисляются в Федеральный Фонд развития исполнительного производства, откуда и распределяются на различные нужды Службы. За счет Фонда у приставов появились компьютерная техника и автотранспорт, а также возможность вознаграждать своих сотрудников за своевременное исполнение дел (размер вознаграждения — 5% от суммы взыскания, но не больше десяти размеров минимальной оплаты труда).

Проявить участие стараются и местные власти. В Екатеринбурге областная Служба получила новое помещение именно благодаря губернатору. Однако возникает вопрос о независимости Службы: если суд по закону независим, то приставы-исполнители, перестав быть частью судебной власти, независимость потеряли. Ни в Законе «Об исполнительном производстве», ни в Законе «О судебных приставах» она не прописана.

Недавно показанная по НТВ передача о злоупотреблениях судебных приставов при продаже изъятого имущества породила большие сомнения в беспристрастности работников Службы. По словам Сергея Устьянцева, начальника отдела организации работы судебных приставов в Свердловской области, оценка изъятого

мущества является больным вопросом: «Со стороны кажется, что стоимость его занижают, а приставы греют на этом руки. Поскольку-де Служба теперь самостоятельная... Такой свободы, как в Америке, наши судебные приставы, конечно, не получили — свои решения они обязаны заверять у старшего судебного пристава. Кроме того, если на Западе исполнитель вправе отследить сделки с недвижимостью и, признав их незаконными, добиться выплаты взысканий, то российский пристав, обнаружив, что ответчик гол как сокол, лишь разводит руками. Должники об этом прекрасно осведомлены, документы на имущество переоформляются на имя третьих лиц».

О беспристрастности исполнителей говорится в ст.12 ФЗ «О судебных приставах»: «Судебный пристав обязан взять самоотвод, если он заинтересован в ходе исполнительного производства либо имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнения в его беспристрастности». К тому же любое действие судебного пристава можно обжаловать в суде, и такие жалобы поступают очень часто. Но неправомерными признаются не более 10 из 100 дел.

Оценку арестовываемого имущества, как правило, производит сам исполнитель, руководствуясь собственным опытом и рыночными ценами конкретного региона. Только в случае несогласия какой-либо из сторон с заключением пристава приглашается независимый оценщик. К примеру, как-то пытались обжаловать стоимость изъятого «Мерседеса» — его продавали за 19 тыс. руб. Но заключение эксперта доказало, что ветхая, отъездившая свое машина большего и не стоит.

Арестованное имущество реализуется через сеть специализированных коммерческих организаций. В то же время имущество и организации, занимающиеся продажей, бывают разные. Недвижимое имущество реализуется на торгах, автомобили — через автосалоны, одни продают оргтехнику, другие — железо или стройматериалы. При этом все продавцы арестованного имущества обязаны пройти (или уже прошли) аккредитацию в Федеральном долговом центре и заключить договор со Службой судебных приставов.

Выделение Службы в отдельную структуру при исполнительной власти, опирающейся на белеющее пятнами недоработок законодательство, породило трудноразрешимую проблему взаимоотношений с другими федеральными органами. В первую очередь, с судом. Воспринятое буквально решение об образовании отдельного института судебных приставов вылилось в стремление переехать в новое помещение, часто расположенное далеко от суда.

Изменились отношения между судебными работниками и исполнителями. По выражению последних, «дитя оторвали от матери». За справкой судьи пристав вынужден бежать до суда и ждать в приемной. Бывает, трудно встретиться с судьей, поскольку он принимает только в определенные часы и не склонен делать исключений.

Долгое время приставы не могли найти общего языка с налоговыми органами. Как мне рассказали в Службе Верх-Исетского района, налоговая полиция отказывалась давать сведения о финансовом положении ответчика, ссылаясь на их конфиденциальность.

Это прямое нарушение ст. 14 ФЗ «О судебных приставах»: информация, необходимая для осуществления приставом своих функций, предоставляется по их требованию безвозмездно и в установленный ими срок. Для решения проблемы потребовалось вмешательство Минюста. Был издан «Приказ о порядке предоставления налоговыми органами информации по запросам судебных приставов-исполнителей» от 22 марта 1999 года за № 54/ГБ-3-18/58, в котором значилось: «Налоговому органу в трехдневный срок со дня получения запроса предоставлять... требуемую информацию».

Создается впечатление, что Службу судебных приставов до сих пор не принимают всерьез. И неизвестно, сколько сил и времени потребуется на то, чтобы залатать зияющие дыры Закона «Об исполнительном производстве». Остается только надеяться, что когда-нибудь Служба обретет реальную силу и власть и исполнение решений суда перестанет быть долгой, изнурительной и зачастую безрезультатной процедурой.

Служба судебных приставов отделена от судебной власти и передана власти исполнительной, входя при этом в систему органов Министерства юстиции РФ. Она включает в себя два подразделения: судебные приставы по обеспечению установленного порядка деятельности судов и судебные приставы-исполнители.Последние — те же самые судебные исполнители под новой вывеской. Чаще всего это женщины с опытом работы в советской системе, преимущественно не имеющие специального образования. Приставы, которые обеспечивают порядок в судах, имеют некоторые «привилегии» — например, право применения спецсредств и огнестрельного оружия при исполнении служебных обязанностей. Простых исполнителей новшества не коснулись.

В штате Службы судебных приставов Управления юстиции Свердловской области 250 судебных приставов-исполнителей (в самом Екатеринбурге семь подразделений, примерно по 11 человек в каждом). Всего за шесть месяцев в производстве судебных приставов-исполнителей находилось 288 986 исполнительных производств, окончено ими 64%, или 185 892 дела. А в абсолютном среднем исчислении за это время каждым судебным приставом окончено 906,7 исполнительных производств, взыскано 982 719,7 руб. Ежедневно в первом полугодии 1999 года каждым судебным приставом-исполнителем оканчивалось 7,4 судебных производств, взыскивалось 8 121,6 руб. За первое полугодие 1999 года обращено взыскание на заработную плату (доходы) должников на сумму 238 714 123 руб.

(Из доклада о деятельности Службы судебных приставов

Свердловской области

за 1 полугодие 1999 года)