«Когда нет легальных способов воздействия на власть, остается только выходить на улицы»

Первой темой нового сезона проекта «Умная среда» стали протесты, которые охватили сразу несколько регионов России. Жители страны выходили на улицы по разным причинам: против нерегистрации кандидатов на выборы, против мусорных свалок, сноса скверов и т.д. О чем говорит такая активная позиция граждан? Реально ли существенная часть населения готова выразить свое недовольство происходящим, выходя на улицы? Какие сценарии развития есть у протестного движения?

Об этом дискутировали директор Института исторических и социально-политических наук (Новосибирск) Виктор Козодой, председатель общественной палаты Екатеринбурга, профессор УрГЭУ Александр Косинцев, медиаменеджер Геннадий Качинский, руководитель антикоррупционного центра Трансперенси Интернэшнл в Екатеринбурге Екатерина Петрова и поэт Наум Блик. DK.RU приводит выдержки из монологов участников дискуссии.

Почему люди выходят на улицу?

Виктор Козодой, директор института исторических и социально-политических наук, доктор исторических наук (Новосибирск):

— Сегодняшние протесты в России по форме носят локальный характер, они не имеют  централизации. Но нужно иметь в виду, что динамика протестных действий растет.

Кто-то говорит, что нет возможности повлиять на власть через выборы, но на самом деле возможность есть. Когда люди не хотят голосовать за действующую власть, нет достойных кандидатов от оппозиции, то голосовать начинают бог знает за кого. Например, в Иркутской области мэром избрали домохозяйку, а как проходили выборы губернатора Хакасии? Не помог ни административный ресурс, ни кандидаты-спойлеры, народ все равно проголосовал против воли власти. Это тоже форма протеста. 

Уличный протест можно понять. Когда уже нет легальных способов воздействия на власть, остается только выходить на улицы. Причем я не думаю, что в Москве на протесты вышли 50 тыс. человек только потому, что мечтали, чтобы Любовь Соболь* пустили на выборы в Мосгордуму, конечно, нет. У каждого свои причины, разные.

Почему именно сегодня люди массово выходят на улицу? Возьмем 2008-2009 г., тогда тоже населению было нелегко: кризис, много разговоров о коррупции, но массовых протестов не было, потому что запаса ресурсов хватало, чтобы притупить чувство несправедливости. 

А сейчас ресурсов становится все меньше и меньше, борьба за них усиливается и те, кто не участвует в процессе распределения ресурсов, готовы выходить на протест, у них возникает запрос на справедливость. А дальше тема, повод для протеста неважны: строительство храма, рост тарифов, отказ в выдвижении кандидата и так далее. 

Очень много говорят о лидерах протестов, о спланированных акциях. В политологии давно есть термин «безлидерские движения», ничего нового в этом явлении нет.

Другое дело, что сегодняшние руководители во власти, которые не очень понимают политологию и живут исключительно в вертикальной системе управления, не могут понять, как у протестов могут отсутствовать лидеры.

В их системе мира это невозможно: протест должен быть только согласованный, у протеста должен быть лидер и так далее. В итоге действия властей сводятся к тому, что нужно назначить виноватого и вот тогда пазл сложится и будет понятно, как действовать дальше. 

И еще я хотел бы добавить: бедные и голодные не делают революцию, они думают, как бы им найти кусок хлеба. А вот те, кто два-три дня недоедал, у них и сил еще много, и уже злость накопилась. Это как раз мы с вами. Мы все сегодня стали жить гораздо лучше, чем в 80-е или 90-е, вкусили хорошей жизни: автомобили, рестораны, отдых за границей. И теперь думаем, а есть ли у нас перспектива, можем мы жить еще лучше или хотя бы поддерживать текущий уровень жизни, или перспектив нет?

Если человек смотрит на происходящее в стране с этой точки зрения и не видит перспектив, то ему неважно, какой повод для выхода на улицу: строительство храма или мусорного полигона. Он хочет заявить, что не согласен с текущей ситуацией и присоединяется к любой форме протеста. 

Александр Косинцев, председатель общественной палаты Екатеринбурга, профессор УрГЭУ:

— На сегодняшний день, на мой взгляд, протесты в России не носят системный характер, по большей части причины массовых протестов — все-таки в локальных проблемах. Мы фиксировали первые протесты в Невьянске в 2012 г., когда люди выступили против строительства завода с применением цианида. Это был первый звоночек, тогда мы поняли, что у населения сформирован высокий уровень самосознания и они готовы выходить на улицу, чтобы их услышали. 

Сейчас мы стали чаще слышать о протестах, потому что люди читают в СМИ, на форумах, видят в социальных сетях, что право голоса имеет каждый, и каждый может высказать свое мнение. Общество смотрит за реакцией власти и видит, что власть начинает бояться населения. Это подстегивает общество дальше выходить на улицы. 

Власть не научилась объяснять людям необходимость реформ, от этого кажется, что никто не думает о населении, что все действия властей — во вред. Но это не всегда так, просто одни люди не сумели объяснить другим, почему то или иное решение необходимо принять, и почему от него будет польза. 

Причина сегодняшних протестов — это либо действия власти, либо ее решения. Причем, на мой взгляд, у всех протестов есть организаторское начало, потому что за каждым протестом есть частные интересы. Тот же Невьянск, о котором я говорил ранее, там ведь проблема была не в технологии завода, который хотели построить. Просто был конфликт двух кандидатов на пост мэра, а ситуация с заводом — просто оголенный нерв, общество использовали в этом конфликте. 

Геннадий Качинский, медиаменеджер, участник оппозиционных акций в Екатеринбурге с 2011 г.:

— Если говорить о причинах протестов, то их три: отсутствие конкуренции, отсутствие сменяемости власти и закупорка большинства каналов связи общества и власти. Текущий способ управления страной и отсутствие обратной связи с населением — ключевые проблемы.  

Я вообще полагаю, что с 2011 г. мы живем в ситуации, когда в стране произошел антиконституционный переворот, в ходе которого мы, как общество, вместо представительской формы правления стали иметь феодально-сословное государство с привилегированным классом государевых людей и с несменяемостью первого лица. 

Легитимные способы воздействия на власть лимитированы: выбрать губернатора мы не можем, выбрать мэра города — тоже, ничего не остается, кроме как пойти на улицу. Я думаю, что со мной многие согласятся, если я скажу, что сегодня граждане практически не способны сменить власть на каком-либо из уровней управления. Мы не влияем на смену руководства ни муниципальной, ни региональной власти, ни, тем более, не можем повлиять на смену федеральных министров. 

Второй момент: власть может получить информацию о реальном положении дел в стране исходя из той информации, которую опубликовывают сетевые издания, однако такой возможностью руководство страны не пользуется. Государственные СМИ не обеспечивают никакой связи населения с властью, они даже не формируют достоверную картину того, что происходит в стране. 

Третье: существующая в стране модель управления предполагает централизацию принятия решений, именно поэтому центральная власть все эти годы забирала обратно себе все полномочия, которые были выданы в 90-е регионам. То есть все управление перешло в одни руки, так что логично, что источник всех бед у людей теперь один — главенствующая власть. А как иначе, вы же сами сформировали такую систему.

И, конечно, большая проблема — несменяемость человека во власти. Это порочный путь. С 1998 г. я занимал руководящие позиции в разных компаниях города и могу сказать, что если человек очень долго сидит на одном месте, то он начинает хуже работать. Это происходит каким-то необъяснимым образом.

Когда человек держится за место, он находится в постоянном тонусе, в конкурентной среде. Как только замаячил статус неприкасаемого или старожила, человек начинает хуже работать, пренебрегает какими-то вещами. И так в разных сферах. Но человек-то остается один и тот же, дело не в нем, а в том, в какой системе он находится. Наши руководители находятся в ситуации, когда им не угрожает смена, у них нет конкуренции, так что они давно себе присвоили статус «нетленки» и не думают об эффективности. 

Екатерина Петрова, руководитель антикоррупционного центра Трансперенси Интернэшнл в Екатеринбурге:

— Причины, по которым люди выходят на улицу, могут быть совершенно разными, они могут не иметь политического контекста. Взять историю со сквером в Екатеринбурге. Люди вышли на улицу даже без конкретного запроса к власти, по крайней мере, в первый день. Потом уже заговорили о том, что власть не слышит, не советуется, единолично принимает решения и так далее. Но изначально люди вышли из-за эмоционального порыва, потому что был поставлен забор. 

После к протесту подключались по разным причинам: кто-то из-за сквера, кто-то потому, что надоело молчать, кто-то из-за того, что устал от происходящего в стране. То есть причины, по которым люди выходят на улицу, у всех разные. 

При этом, если мы посмотрим на протесты, которые проходят в Москве, Екатеринбурге, других регионах России, мы увидим, что виновник всех бед один — власть. В этом порыве толпа единогласна. 

Я думаю, что если бы были альтернативные варианты объявления недоверия власти, то люди не пошли бы на улицу, а воспользовались иным инструментом.

У нас была раньше легальная форма протеста, через который можно было показать, что действующая система власти не устраивает — это графа «против всех», ее убрали. Поэтому сегодня люди, чьих кандидатов не допускают до выборов или чьи интересы не представляет ни один из кандидатов, выходят на улицу. 

Наум Блик, поэт, рэп-исполнитель: 

— На мой взгляд, корень протестов — в тотальной некомпетентности и жадности людей, которые стоят во власти. Проблемы, которые накопились в обществе, много лет просто никак не решались. Взять ту же мусорную реформу, протесты в Шиесе или рост тарифов. Мусорную проблему нужно было начинать решать 5-7 лет назад, но никому до этого не было дела. Проблемы накопились и сейчас одна за другой будоражат общество.

К этому добавляется тот факт, что в течение многих лет власть не заботил диалог с обществом, она занималась продажей нефти, газа, выводом средств в офшоры, покупала себе недвижимость за границей, но совершенно не заботилась о том, как разговаривать с населением своей страны.

У людей не осталось реальных рычагов воздействия на власть, нет возможности выбирать своих кандидатов — все это провоцирует идти на улицы.

Что делать?

Виктор Козодой:

— Что касается компетенций власти, у меня есть один знакомый полковник, он все время мне напоминал: «В армии всего 3% дубов, но они так грамотно расставлены, что складывается впечатление, что вся армия такая». Так что неважно, сколько некомпетентных людей во власти, важно, что они зачастую занимают ключевые позиции. 

Понятно, что одна из функции власти — принимать непопулярные решения. Например, когда я получаю зарплату, прихожу домой, жена говорит: надо шубу купить. Это непопулярное для меня решение. Но я вынужден с женой искать какой-то компромисс. Потом сын приходит с непопулярными для меня решениями. Отказать всем нельзя, это моя семья.

То же самое происходит и с населением. Власть принимает решение о реформе, а народ спрашивает: «Зачем, от этого нам только хуже». Что делает губернатор? Выходит и начинает хамить, говорит, что люди виноваты, зачем они на улицу вышли, зачем внимание привлекают сверху, разве они не понимают, что так сами себе только хуже сделают. То есть люди во власти не только не думают о том, как выстраивать диалог с населением, они не думают, как продвигать непопулярные решения среди населения. Они не могут объяснить, зачем такие меры необходимо предпринимать.

По мере развития общества всегда нарастают противоречия внутри этого общества. И решение только одно: найти пути выхода. Выходов не так много, всего два: реформа и революция. Ничего другого в мире не придумано. Про революцию даже говорить не хочу, а реформы требуют готовности общества к принятию непопулярных решений.

Для проведения реформ система управления политической системой должна соответствовать реальному состоянию общества. Если общество глобально меняется, а система управления действует старая, то, конечно, возникает масса проблем. Те, кто в этой системе работает, просто не могут понять, почему все перестало работать. Они ведь и в прошлом году так делали, и десять лет назад предпринимали те же шаги, и все было нормально, а теперь что-то сломалось, начались какие-то протесты. 

А какие изменения в обществе сегодня произошли? Изменилась коммуникация, люди видят, что происходит в мире, как живут другие. Целые поколения людей уже говорят на новом языке, у них новое сознание. На территории России живет уже несколько Россий. Настроение населения и их взгляды на жизнь изменились. 

Александр Косинцев:

— На мой взгляд, сегодня власть не готова к открытому диалогу с протестующими, потому что не хочет поливать керосином тлеющие угли. Зачем обсуждать действия протестующих, говорить о том, сколько людей вышло на улицы против недопуска кандидатов на выборы в Мосгордуму? Лучше говорить с населением о чем-нибудь другом. Это делается для того, чтобы не разгонять настроения в обществе, якобы власть не видит никакой угрозы и не считает нужным реагировать. Но с людьми надо уметь говорить, нельзя делать вид, что ничего не происходит, что все само потухнет. 

Наум Блик: 

— Чтобы вернуть доверие к власти, нужно, чтобы власть признала свои ошибки. Чтобы власть вышла к обществу и сказала: да, вот здесь и здесь мы были неправы, давайте начнем все заново. То же самое, что и в человеческих отношениях: один у другого просит прощения и дальше начинаем с чистого листа. 

У нас часто в свете тех или иных протестов используют выражения майдан, тайные кукловоды, мировой заговор, агенты госдепа и так далее. Это все какая-то паранойя. Мы проходили это в 30-х годах, когда страна была охвачена охотой на шпионов, и сейчас я вижу примерно то же самое. Но люди выходят не потому, что их кто-то попросил или заставил, они сами идут на улицу, не нужно искать тут зачинщика.   

Геннадий Качинский:

— Чтобы вернуть доверие людей власти, нужно, во-первых, вернуть обществу право выбора. Во-вторых, нужно контролировать выбранную власть. Уважаемый чиновник должен разговаривать с журналистом не в позе пахана, а в позе наемного работника, который отвечает за проделанную работу перед обществом.  

Между властью и гражданами должно быть взаимодействие, а если один из партнеров ведет себя не по-партнерски, то второй будет терпеть до поры до времени, а потом может случиться как в том высказывании: «Злоупотребление властью рождает революцию, а революция страшнее любого злоупотребления». Власть всегда должна помнить о первой части высказывания, общество — о второй.

Фото: проект «Умная среда»

* - выполняет функции иностранного агента