Когда Евгений Ройзман* покинет кабинет мэра, ему придется выбирать между карьерой политика, чиновника и общественного деятеля. Решение он уже принял, но обстоятельства могут все изменить.
Ждать ли выборов главы Екатеринбурга в 2018 году, в точности неизвестно. Евгений Ройзман* полагает, что местное самоуправление похоронят — мэра станут назначать, а мест для независимых депутатов в городской Думе не останется. Карьерные планы он строит с учетом этого варианта.
На панихиде по самоуправлению
Летом, когда зашла речь, что оппозиционера Алексея Навального* не допустят до президентских выборов, среди вероятных кандидатов, которые могли бы выступить вместо него, называли Евгения Ройзмана*. По одной из версий, мэр Екатеринбурга не стал участвовать в выборах губернатора Свердловской области из-за того, что ему предложили роль спарринг-партнера Владимира Путина. Сам г-н Ройзман уверяет, что это неправда.
Как вы оцениваете свои шансы — получится у вас собрать голоса избирателей, выступающих за Навального*?
— Наверное, я единственный политик в России, который может играть на поле Алексея Навального*. Но если власть не допускает к выборам кандидата от оппозиции, действовать за его спиной было бы некрасиво. Как любой интеллигентный человек, наблюдающий схватку Давида и Голиафа, я всегда на стороне Давида. Сам я никогда не собирался в президенты, и у меня нет ответов на многие ключевые вопросы. Не говоря о том, что человек, который включился в борьбу, рассчитывает на победу, а в нашем случае бенефициар уже известен. С Навальным* — другая история. По сути, он уже развернул предвыборную кампанию, быстро набирает очки и может добиться своего — не в этот раз, так в 2024 году.
Вы же строите какие-то планы на обозримый период?
— Моя задача сейчас — доработать свой срок на посту главы Екатеринбурга, подвести итоги и поставить точку. Закон, отменяющий прямые выборы мэров, уже разработали — его могут принять еще до выборов президента. Похоже, я — последний избранный мэр. Для города это минус — у его жителей отбирают право голосовать за свих кандидатов, а главное, Екатеринбург не сможет защищать сам институт местного самоуправления. Без самоуправления не будет сильного города, а сильные города — это сильная страна. Но федеральный центр принял такое решение и достраивает жесткую вертикаль, словно кол вбивает.
Чем вы займетесь, когда покинете мэрию?
— Работа мэром — только один из периодов моей жизни. Как любой человек, я крупнее своей должности. Мне будет, чем заняться — жизнь ведь на этом не заканчивается. Выборов впереди еще много.
В депутаты городской думы пойдете?
— Совершенно точно, что нет. Но повлиять на исход выборов в городскую думу я могу, если включусь по-настоящему. Причем всерьез повлиять. Просто надо прислушаться к себе и понять, нужно ли мне это.
Чем следующие выборы в городскую Думу будут отличаться от прежних?
— По закону (он готов, и его примут), доля депутатов, идущих по партийным спискам, сократится до 25%. Остальные будут избираться в одномандатных округах. Здесь никому ничего особо не светит. Закон принимают для «Единой России» — членство в партии будет входным билетом на эти выборы. Хотя могут быть прецеденты, когда по одномандатному округу пройдет совершенно независимый человек. При этом надо понимать, что деньги ему придется вкладывать серьезные, а бонус совершенно непонятен. У депутата городской Думы нет ни статуса, ни больших доходов. По сути, Дума — это инструмент борьбы за сферы влияния. Городская команда постарается сохранить контроль над Екатеринбургом, губернатору придется отстаивать свои интересы. И финансово-промышленные группы, которые поведут в Думу своих депутатов, будут стоять насмерть. Так что выборы станут жесткими.
Вы бы хотели возглавить другой регион, как Александр Бурков?
— Смысл новых назначений губернаторов не всегда понятен, возможно, они задуманы, чтобы просто всех удивить. Точно никто не знает. В любом случае, это делалось не для того, чтобы выровнять экономическую ситуацию и улучшить жизнь в регионах. Если бы мне предложили стать губернатором в другой области, я бы сумел отказаться — есть люди, которые понимают в этом больше. Но я могу быть полезен, допустим, некой структуре по борьбе с наркотиками, если мне скажут: «Ты умеешь разговаривать с молодыми, и они тебя слышат — координируй работу с неформальными движениями», я бы, наверное, согласился. Другая важная тема — защита объектов культурного наследия. В России появляются люди, готовые заниматься этим делом, создавать музеи. При необходимости я бы взялся им помогать.
А кого назначат мэром Екатеринбурга?
— Это решит конкурсная комиссия, где основное влияние будет за представителями губернатора. Но я думаю, что кандидатура уже согласована. Уже совершенно понятно, кто станет преемником Александра Эдмундовича [Якоба].
И кто же это?
— Увидите.
Антагонизм между городом и областью действительно нивелировался или это временное затишье?
— Ситуация постепенно выравнивается. После ухода Владимира Тунгусова в администрацию губернатора Куйвашев признал, что городская управленческая команда на голову выше областной, и на две головы выше той, которую он привез из деревни. Губернатор понимает — город будет отстаивать свои позиции. Конфликтных тем становится меньше. Областной бюджет начал выделять Екатеринбургу деньги. В частности, на ремонты дорог и на инфраструктуру вокруг Центрального стадиона. Но иллюзий на этот счет нет — речь идет о деньгах, которые область постоянно забирала у города. Нам говорят: могли бы и этого не получить. С одной стороны, это действительно так, но смириться было бы неправильно. Поэтому я остаюсь последовательным оппонентом областной власти.
Время великих канунов
В последний год перед футбольным Чемпионатом мира в Екатеринбурге взялись за ремонт Макаровского моста, автомобильных дорог и благоустройство улиц. Раньше на это не хватало денег, теперь они появились. Осталось запустить вторую линию метрополитена, но как это сделать, пока неизвестно. Есть варианты, которые можно обсуждать, выбирая лучший.
Такое впечатление, что ремонтом дорог и улиц город занимается из последних сил — вот уже ноябрь, а конца не видно.
— Всех мэров обычно ругают за разбитые дороги и за неудобства при ремонте этих дорог. Когда областной бюджет открыл финансирование, мы застолбили большой объем работ. Чтобы все доделать, требуется время. Когда все будет готово, жители города забудут про улицы и найдут другую причину для недовольства. Это нормально — чем выше требования, тем больше они получат.
Владимир Путин предложил президенту Мексики поддержать заявку Екатеринбурга на EXPO-2025. Если выиграем, строить и перестраивать придется намного больше. Справитесь?
— В случае с EXPO запас времени будет больше, чем перед ЧМ-2018. Думаю, Екатеринбург готов к любым испытаниям. Но мы успеем только начать эти работы, а продолжать будут наши преемники в администрации города.
Когда в Шанхае готовились к EXPO, китайцы увеличили протяженность линий метрополитена в несколько раз. А в Екатеринбурге работает только первая очередь. По словам Эдуарда Росселя, федерация может профинансировать строительство новой ветки, когда появится проект с экспертизой и аудитом.
— Теоретически да. Проект — необходимое условие, чтобы федеральный бюджет выделил деньги. Но сейчас этих денег нет. Москва предупредила регионы: насчет метро даже не обращайтесь. Ни Омску, ни Челябинску ничего не дали. Новые станции запускают только в Казани. Это не значит, что мы согласились с таким порядком вещей. Нужно и просить, и требовать, и договариваться. Но лоббистов, способных это делать, сегодня нет. Если заявка Екатеринбурга на EXPO-2025 выиграет, шансы увеличатся. А пока задача дня — найти инвесторов, готовых вложиться в строительство второй ветки. После запуска новой линии заказчик будет постепенно рассчитываться.
А кто будет возвращать деньги инвесторам?
— В этом и дело. Наша задача — получить метро и не повесить эти затраты на город. Екатеринбург — единственный из российских миллионников, у которого нет долгов. Когда мы все уйдем — и мэр, и административная команда — никому не придется за нас рассчитываться. Строительство второй ветки — от жилого района ВИЗ до центра, а затем — до Каменных палаток — оценивают в 60-80 млрд руб. Если город залезет в такие долги, ему придется закладывать ликвидные активы. Это большие риски, в которых администрация не заинтересована. Поэтому мы ищем другие варианты. Самые разные. Со стороны этой работы не видно (было бы неплохо, чтобы ее обсуждали в паблике), но она приносит результат. Нашим последователям будет легче.
Денег на проект второй ветки метро правительство области не дает, пока муниципалитет не найдет частного инвестора. Какие есть варианты?
— В 2014-15 гг. муниципалитет собирался строить двухэтажное метро, которое предлагали испанцы. Но были технические сложности. В частности, не совсем понятно, как совмещать такую схему с двумя тоннелями традиционного метрополитена. Этим летом на ИННОПРОМ приезжали представители московского «Метрогипротранса», который проектировал станции подземки в России, Чехии и Италии. С собой они привозили директора миланского метро — оно в десять раз больше нашего. Мы подписали трехсторонний меморандум о партнерстве: «Метрогипротранс» проектирует — итальянцы строят. Такое же соглашение мы заключили и с китайской компаний, работающей по государственным заказам. Это крупный игрок — шестой в мире по масштабам работ. Китайцы заверили, что готовы привлечь финансирование. Руководители «Метрогипротранса» говорят, это можно осуществить через межправительственные соглашения России с Китаем. На проектные работы будут привлекать специалистов «Уралгипротранса» — нас это устраивает. Сейчас — первый этап. Технический. Мы передаем москвичам документы, необходимые для проектирования. Какой будет финансовая модель, пока неизвестно. Главное — понять, как инвестор вернет свои деньги. Это — второй этап. Нам важно, что дело сдвинулось с мертвой точки.
Есть два спорных проекта — Храм Святой Екатерины и ледовый дворец (на месте телебашни), которые продвигают руководители металлургических холдингов. Какие решения вы считаете правильными?
— Я сразу говорил: строить храм можно хоть в небе, если общественность это одобряет. А тут вышел конфликт, потому что не было ни публичной презентации, ни обсуждения проекта. Одним из его участников был глава РМК Игорь Алтушкин. Он хочет, чтобы такой храм был в Екатеринбурге, потому что сам здесь родился и вырос. И уже 25 лет ежедневно кормит 1,5 тысячи нуждающихся. Его оппоненты — жители города, недовольные, что с их мнением не считаются. Ситуация накалилась, но теперь есть решение строить храм на берегу пруда – не рядом с театром драмы, а ближе к жилому дому. Оно уже не вызывает таких споров, как раньше. Территорию вокруг храма, конечно, благоустроят.
А что делать с телебашней — оставить или убрать?
— История с ледовой ареной на 15 тыс. мест очень непростая. К этому месту нет хороших подъездов. С автомобильной доступностью все очень сложно. Нужны гигантские парковки. И есть старые дома-усадьбы по ул. Декабристов — №№38, 40 и 42, территории которых сократятся. Возможно, что-то попытаются снести — тогда появятся новые поводы для конфликтов. Стоит ли рушить башню? Думаю, самое простое решение — сделать из нее арт-объект. Опасности башня не представляет — высокопрочный бетон, из которого ее строили, не утратил своих характеристик. Осталось привести ее в порядок, покрасить и использовать как мачту для светящихся элементов. В Тбилиси так и сделали. С другой стороны, УГМК предложила более функциональный объект. Город развивает хоккей и фигурное катание. Льда не хватает. Вопрос, нужна ли такая арена в центре Екатеринбурга? Пока окончательного понимания нет. Я принципиальный противник уплотнительной застройки, хотя архитекторы уверяют, что без этого сегодня не обойтись. Наверное, они правы. Но если мы будем потворствовать этому процессу, город превратится в каменные джунгли. Мне бы этого не хотелось.
Фото: Игорь Черепанов / DK.RU
* - выполняет функции иностранного агента * - внесен Росфинмониторингом в перечень организаций и физлиц, причастных к терроризму и экстремистской деятельности.