В России нет системного подхода к борьбе с алкоголизмом. Андрей Рожков депутат Законодательного собрания Свердловской области Интернет-портал, где общаются управленцы, предложил решить кейс — как п
Андрей Рожков
депутат Законодательного собрания Свердловской области
Интернет-портал, где общаются управленцы, предложил решить кейс — как производственной компании отучить рабочих от пьянства и мотивировать на производительный труд. Пользователи выложили на сайте 50 вариантов, среди которых встречаются остроумные высказывания, но только один человек ответил по существу: «Проблема носит социальный характер и не поддается эффективному воздействию в парадигме бизнеса». Об этом, собственно, и речь.
Война с алкоголиками в масштабах отдельной компании малоэффективна. Бороться с зеленым змием не удается даже тому, кто облечен властью. Хотя мы знаем немало примеров, когда руководители успешно поощряют сотрудников, ведущих здоровый образ жизни. Три года назад, когда мэр Каменска-Уральского Виктор Якимов запретил ночную продажу спиртного, виноторговцы пожаловались в ФАС, и «сухой закон» отменили. Опыт Якимова пыталась использовать Свердловская областная дума (инициатива депутата Игоря Ковпака), однако бывший глава правительства Алексей Воробьев парламентариев не поддержал.
Вывод: без помощи Федерации ничего не получится. Тем более что борьба с алкоголизмом — государственная забота. Не странно ли, что у государства, разработавшего целый пакет национальных проектов («Здоровье», «Образование», «Доступное жилье» и пр.), нет внятной программы по искоренению алкоголизма?
Тогда как поводов для беспокойства достаточно.
В России больше 2,3 млн алкоголиков. По разным данным, на душу населения (включая стариков и детей) приходится 10,7 л чистого алкоголя в год, а Всемирная организация здравоохранения считает, что вырождение нации начинается при показателе 8 л. От алкогольных отравлений каждый год погибает 62 тыс. человек (в Свердловской области — 1 500 человек).
В США уже подсчитали, что алкоголизм ежегодно приносит стране $185 млрд убытка. А сколько теряет Россия? Если верить официальной статистике, наши люди пьют не больше, чем немцы или ирландцы. Но это данные о розничных продажах алкоголя, а в России пьют паленую водку, самогон, настойку боярышника и технические жидкости (я знал человека, употреблявшего ацетон). И если учесть все возможные варианты, на душу населения выйдет никак не меньше 20 л алкоголя. А это полная катастрофа.
Средний возраст алкоголика уменьшается. По официальным данным, в областном наркологическом диспансере находится около 500 детей с диагнозом «алкоголизм». Понятно, что на самом деле их больше. Это неудивительно — подростки пьют пиво прямо на улицах. Я уже не говорю о деревнях, где дети просто не знают, как выглядит трезвая жизнь. Зайдите в сельпо — там один сорт хлеба, два сорта колбасы, а пива и водки — сколько угодно. Почему мы не можем хотя бы ограничить торговлю алкоголем? За границей так делают. Я жил в норвежской деревне, где в супермаркете, при огромном ассортименте продуктов, можно найти только слабоалкогольные напитки. За водкой придется ехать в город. Логика простая: кому приспичит, тот все равно напьется, а каждого человека испытывать на прочность ни к чему.
Борьба с алкоголизмом — системный труд. Чтобы добиться результата, нужно все время изобретать новые ходы. Государство должно вычленить проблему, придать ей статус национальной беды и начать борьбу, подключив разные институты — торговлю, образовательные и культурные учреждения, правоохранительные органы. Если нет подходящих законов, давайте их напишем. Необходимо формировать иную культуру потребления вина. Сухой закон не про нас.
директор компании «Анион-мебель»:
— Согласен с обоими тезисами. Бороться с алкоголизмом важно системно — разовые кампании, даже такие масштабные, как проводил Михаил Горбачев, пользы не принесут. И учитывать российский менталитет, безусловно, стоит. Даже ученые пытаются объяснить склонность наших людей к пьянству присутствием так называемого азиатского гена (человек с таким геном пьянеет в десять раз медленнее обычного, в результате — постоянное ощущение «недопития» и желание «добавить»).
Как производственник, я вижу два негативных аспекта пьянства и алкоголизма. Прежде всего это полное безразличие к исполнению своих производственных обязанностей — нарушение сроков, брак, опоздания на работу и прогулы. Второе — у пьющих производственный травматизм выше, чем у непьющих. Не говоря уже о проблемах в семье.
Мой бизнес — деревообработка и производство мебели — расположен в основном в сельской местности. Я вижу, как деревни постепенно умирают от пьянства. Возьмите в пример Старую Утку — при работающем заводе там проживало около 15 тыс. человек, а когда производство развалилось, большинство трудоспособных людей разъехалось. Осталось 5 тыс. человек, в основном алкоголики. Иметь дело с ними невозможно.
Если положение не изменится, работать в России будут только выходцы из Средней Азии. Поэтому я считаю, что государство должно отказаться от доходов, которые получает от торговли спиртным, компенсировав их деньгами от продажи нефти. Но если мы не станем создавать новые рабочие места, давать людям из проблемных районов возможность переезжать в другие города, никакие меры не помогут.
кандидат исторических наук, доцент кафедры социальной работы Уральской государственной медицинской академии:
— К сожалению, все рассуждения о трезвом образе жизни, об изменении структуры потребления спиртных напитков, о формировании «культуры пития» и пр. оказываются пустым звуком при затушевывании социальных причин, порождающих пьянство и алкоголизм.
Наши политики любят ссылаться на западный опыт, особенно на шведский. В самом деле, в начале XX века северные европейские страны шли в авангарде по темпам алкоголизации населения. И именно тогда эту проблему стали рассматривать как социальную. Но в Швеции начали не с репрессий против алкоголиков, а с решения проблемы доступного жилья, т. е. с создания условий, способствующих становлению трезвого образа жизни.