Благотворительные фонды Екатеринбурга умеют убеждать бизнесменов раскошелиться. Но их печалит, что деньги тратятся на приюты и лекарства для больных детей. Как добавить позитива, каждый решает сам.
Два с половиной года назад крупнейший американский инвестор Уорен Баффет, убежденный, что передача богатства наследникам не отвечает интересам общества, пожертвовал на благотворительность $37 млрд. Большая часть этих денег досталась фонду Билла Гейтса. Затем примеру Баффета последовали еще 40 миллиардеров.
У российских благотворителей таких денег нет. По данным «Форума доноров» (объединение благотворительных организаций), через 107 крупных российских фондов, опрошенных компанией, в 2011 г. прошло 23,4 млрд руб. Разницу масштабов эксперты объясняют тем, что в России не завершилось первичное накопление капитала — пока собственники предприятий инвестируют в растущий бизнес, ни один из них не уступит благотворительным фондам половину состояния. «Но такое может случиться лет через 15-20, когда фирмы, которыми эти люди сегодня управляют, подойдут к концу жизненного цикла.
«Благотворительность станет для них одним из вариантов активной деятельности, особенно если в этой сфере появятся налоговые льготы», — прогнозирует Владислав Чарсов, глава представительства инвестиционной компании Sen-Group (Швейцария) в Екатеринбурге.
Сейчас, по словам руководителей фондов, расстаться с деньгами соглашается один из десяти потенциальных финансовых доноров. Остальные заявляют, что свой долг перед обществом уже выполнили, создав рабочие места и заплатив налоги.
«Деньги — это кровь бизнеса. Становясь жертвователями, мы губим собственные предприятия, — говорит Руслан Сагидуллин, президент ГК «АСП». — Благотворительность без ущерба для бизнеса может позволить себе только тот, кто получает сверхприбыли или пользуется государственными преференциями. Остальные занимаются этим либо по велению сердца, либо по требованию чиновников. То есть сегодня социальная ответственность — некая форма взятки, только не конкретному лицу, а государству».
По данным «Форума доноров», 14% российских благотворительных фондов учредили крупные промышленные корпорации (такие как УГМК, Синара, Русская медная компания), 12% фондов поддерживают частные лица (в Екатеринбурге — «Фонд Павлова», фонд Юлии Погребинской, фонд «Таганский», Фонд поддержки уникальных культурных проектов), и 74% пользуются смешанными источниками финансирования (в Екатеринбурге — «Мы вместе», «Уральское православное патриотическое общество им. Святителя Николая Чудотворца», «Русский предприниматель») и пр.
За счет собственных и привлеченных денег благотворительные фонды развивают проекты, связанные с искусством, образованием, спортом, религией, помогают социально незащищенному населению (дети без родителей, пенсионеры, инвалиды, многодетные семьи, одинокие женщины с детьми) и больным, нуждающимся в лечении.
Собрано по копейкам
Многие благотворительные проекты работают благодаря деньгам жителей Екатеринбурга. Для фонда борьбы за трезвость им. Геннадия Шичко это возможность сводить концы с концами. Фонд «Дети России», учрежденный УГМК, вовлекает граждан в сбор средств для больных детей под лозунгом «Ты ему нужен». Деньги можно перевести на банковский счет с мобильного телефона или опустить в один из ящиков-кубов, которые стоят в магазинах. По словам Ольги Нагибиной, пресс-секретаря ГК «Кировский», благодаря покупателям, жертвующим в супермаркетах, можно за две недели набрать 200-300 тыс. руб. — этой суммы хватит, чтобы отправить больного ребенка на лечение в Москву или Санкт-Петербург. В тех случаях, когда требуется большая сумма (в последнем случае — 120 тыс. евро), основные расходы берут на себя владельцы компании.
По словам Инны Яламовой, исполнительного директора детского благотворительного фонда «Мы вместе», активность жертвующих не зависит от их материального положения.
«Был случай, когда к нам приехала бабушка из Березовского, чтобы отдать 5 тыс. руб., — это примерно половина ее пенсии. У наших сотрудников просто челюсть отпала, — рассказывает г-жа Яламова. — В другой раз нам позвонил мужчина, предложивший перечислить деньги для больного мальчика. При этом он настаивал, что воспользуется банком, расположенном в его доме. На мой вопрос: «Вам что, трудно перейти дорогу?» он ответил: «У меня нет ног».
Одновременно благотворительная организация ищет людей, которые могут жертвовать крупные суммы. Валерий Лоскутов, председатель правления «Уральского православного патриотического общества им. Святителя Николая Чудотворца», восстанавливающего церкви на севере Свердловской области, говорит, что нашел способ устанавливать контакт с потенциальными дарителями. «Есть определенный круг обеспеченных людей, у которых сформировалась внутренняя потребность постоянно кому-то помогать. Мы говорим о владельцах среднего бизнеса или топ-менеджерах крупных предприятий, с которыми можем говорить на одном языке. Это важно, так как просителей много, а им не хочется отдавать свои деньги неизвестно кому. Наша задача — показать, что мы свои».
В фонде, которым руководит г-н Лоскутов, приняты три правила. Первое — человека, который просит деньги, должен представить общий знакомый, которому доверяет хозяин дома. Второе — просьба о пожертвовании оформляется как паспорт проекта, где указываются его цели, задачи и калькуляция требуемой суммы. Третье — жертвователя вовлекают в расходы постепенно, начиная с небольших сумм, за которые регулярно отчитываются.
При таком подходе человек расстается с деньгами без сожалений.
Не в деньгах счастье
По оценкам самих благотворителей, львиная доля всех пожертвований уходит на детские программы. В марте 2013 г. компания «Уралсевергаз» (один из акционеров — правительство Свердловской области) подарила слабовидящим детям специальные книги, а несколько раньше передала домам ребенка верхнюю одежду, одеяла и обогреватели.
Александр Еремин, генеральный директор ЗАО «Уралсевергаз»:
«Устоявшегося алгоритма в решениях о благотворительной помощи в компании нет. Каждое обращение в наш адрес изучается мною лично и не остается без официального ответа, даже если этот ответ отрицательный. В прошлом году компания направила на благотворительность 26,9 млн руб. В первую очередь мы стремимся помочь самым маленьким гражданам нашей страны — детям».
Примерно то же говорят и руководители других компаний, жертвующих на благотворительность. Эксперты видят в этом российскую специфику — программы для взрослых ограничиваются обычно поддержкой хосписов и бесплатных столовых. На профилактику сиротства, помощь малоимущим и реабилитацию наркозависимых предприниматели жертвуют неохотно.
«Бизнесменам непонятно, почему у них просят деньги для женщины, которая отказывается от ребенка, — объясняет Лариса Лазарева, президент общественной организации «Аистенок». — Говорят: что же она такая бестолковая, не могла аборт сделать?».
Однако убеждение благотворителей, что деньги лучше отдавать детским домам, эксперты считают ошибочным. На встрече с президентом Павел Астахов, уполномоченный по правам ребенка, жаловался, что приюты работают неэффективно, а расходы на их содержание велики. Алла Петрова-Лемачко, автор спецкурса «История благотворительности и технологии фандрайзинга», считает, что жизнь на всем готовом приучает воспитанников детских домов к потребительству.
«А им необходимо совсем другое, — говорит г-жа Петрова-Лемачко. — Прежде всего, комплекс социальных навыков и патронаж благотворителей, который позволит выпускникам адаптироваться в обществе и получить образование — высшее или среднее специальное. Плюс материальная помощь во время учебы, потому что на одну только стипендию не прожить».
Первый шаг в этом направлении сделала «Русская медная компания», учредившая несколько лет назад приют для 28 девочек из неблагополучных семей. По сути, это частный детский дом, где помимо среднего образования воспитанницы приобретают хозяйственные навыки. Компания поможет им получить профессию, найти работу и жилье. В фонде рассчитывают, что эксперимент себя оправдает.
Все по плану
Алла Петрова-Лемачко делит благотворительность на сострадательную и созидательную — эти термины она озвучила два года назад на конференции в центре Сколково. К сострадательной благотворительности г-жа Петрова-Лемачко относит помощь в трудных ситуациях (сиротство, болезнь, немощь), которую обычно оказывают благотворительные фонды. К созидательной — вложения в науку, культуру, образование, и любые действия, способствующие прогрессу.
Сострадательной благотворительности пока больше, но созидательные примеры тоже есть.
Как раз два года назад «Центр Бизнес-Образования» Ольги Жигальцовой и фонд «Дети России» (УГМК) запустили совместный проект «Дорога в будущее». По словам г-жи Жигальцовой, высшее образование и трудоустройство детей из бедных семей — это социальный лифт, который позволит им делать карьеру.
«Сначала наши специалисты работают с ними 8-9 месяцев в режиме глубоких социально-психологических тренингов и подготовки предметов, которые нужны для сдачи ЕГЭ, потом ведем еще несколько лет, — поясняет Ольга Жигальцова. — И каждый год в сентябре мы запускаем благотворительный фестиваль, на который съезжаются бизнес-тренеры и консультанты со всего мира. Входной билет для компаний, готовых брать детей на работу, стоит 15 тыс. руб. — из этих денег мы финансируем проект».
Такую же цель преследуют образовательные социальные проекты, участвующие в конкурсе благотворительного фонда «Синара», который проводится с 2007 г. Победителям выделяют гранты. По словам президента фонда Натальи Левицкой, из 100 НКО, представляющих свои разработки, деньги получают 25-30 организаций.
«Грантовая программа год от года доказывает свою актуальность — это отличная форма, демонстрирующая, какие изменения хотели бы внести в свою жизнь сами граждане», — говорит г-жа Левицкая.
В декабре 2012 г. гранты выиграли два проекта, связанные с детскими домами. Благотворительный фонд «Свои дети» намерен издать информационно-методическую брошюру для выпускников детских домов, которая станет инструментом их социальной адаптации к жизни. Социально-психологический центр «Феникс» откроет театральные студии на базе детских домов и Центра социальной помощи Полевского городского округа.
Дмитрий Вершинин, возглавляющий региональную организацию благотворительного фонда «Российский Красный Крест», считает, что приоритеты жертвователей начинают меняться в пользу долгосрочных проектов, не связанных со сферами, где частные структуры дублируют функции государства (как это происходит, например, при покупках лекарств для больных детей).
С ним соглашается Андрей Бриль, председатель совета директоров «Корин холдинга».
«Больным детям мы не помогаем, — говорит он. — Этого нет в нашей программе поддержки культурных и образовательных учреждений, которая работает более пятнадцати лет. И если представители благотворительного фонда придут просить денег, то скорее всего мы откажем. А развитию системы здравоохранения наша компания способствует тем, что создает современные медицинские клиники».
Руководители фондов соглашаются, что деньги, которые благотворители тратят на медикаменты, проблему лекарственной помощи не решают, и государственное здравоохранение могло бы делать для больных детей больше.
У фонда Гейтса, кстати, вышел конфуз с китайскими миллиардерами, которым он разослал приглашения на благотворительный аукцион. Китайцы не пришли. За день до мероприятия звонили и интересовались, придется ли тратить деньги.