Сейчас буду возбуждать концептуальную рознь между жителями средней полосы России с одной стороны - и уральцами/петербуржцами/сибиряками - с другой.
Вырос я в Екатеринбурге, обитаю теперь в Питере, а до этого почти пять лет посвятил покорению Москвы. Жил там и думал - почему же мне так все не нравится? И почему москвичи временами кажутся инопланетно мыслящими существами? Разумеется, бытовые факторы типа "пробки/понаехал я и потому не люб/все какие-то угрюмые/дорого" не учитывались. Только концептуальный уровень.
В общем виде я это называю "теорией кольца и креста". Москвич как думает: чтобы проехать с Китай-города куда-нибудь на Пражскую, нужно переулками выехать на Бульварное/Садовое/Третье кольцо, потом - на Варшавку, и с нее уже по сетке района до искомой точки. Питерец или екатеринбуржец изначально мыслит сеткой и прямыми углами перекрестков. С Сыромолотова - налево на Малышева, с Малышева - налево на 8 марта, с 8 марта - направо на Амундсена и т.д. Радиусы и кольца в нашем сознании тоже есть, конечно, но они имеют значение только при выезде в область.
Копаем глубже. Как устроен типичный старорусский город? Течет река, в нее впадает другая. На высоком берегу строится крепость, в крепости - резиденция правителя и большой собор. Самой высоким строением в городе является колокольня этого собора. Звук колокола сбивает людей в массу. Вокруг крепости селятся посадские люди, строят дома в хаотическом порядке, строят посадские церквушечки, посады обносят стенами и так далее. На подступах к городу - укрепленные монастыри. Кривые переулки, хаотическая застройка, кольца на месте валов и стен, радиусы на месте дорог в сопредельные города, множество культовых сооружений - вот модель типичного среднерусского города. Москва, Тула, Серпухов, Александров - все один к одному.
Уральский город строится по принципиально иной модели. В окрестностях той или иной речушки находят железо или медь. Добыть - полдела, надо получить чистый металл, прокат или пушки. На местность выдвигается отряд казаков/рекрутов/работных людей строить завод. Речка - узкая, мелкая, не судоходная - перегораживается плотиной. Выше по течению разливается пруд. Вода, падая через створ плотины вниз в старое русло, вращает лопасти, они приводят в движение заводские машины. По плотине прокладывается центральная городская улица, все остальные улицы - крест-накрест относительно линии плотины (линия, кстати, ориентирована строго с запада на восток). Вдоль пруда растут особняки заводского начальства и купцов, вдоль сетки улиц - дома рабочих. Несколько торговых площадей, на них - соборы. Но все равно самым высоким сооружением тут является заводская труба. Людей организует в массу не колокольный звон, а фабричный гудок. Пруд, завод и сетка улиц - так устроены Екатеринбург, Челябинск, Первоуральск, Ижевск, Полевской и десятки других уральских городов и городков. Может быть, мне оттого Питер так комфортен, что он в плане такой же, как города моей малой родины.
Как писал еще Жан-Жак Руссо, место обитания народа (или части народа) является определяющим в формировании его характера. Деревни по всей России примерно одинаковы, а вот принципиальных типов городов - два (ну или три, третий - купеческий город, растянутый вдоль большой реки, типа Перми, Самары, Волгограда, говорить о них не берусь). Типы разные, и люди в них разные. Я – уралец. Мыслю прямыми углами улиц. Церковь или резиденция правителя для меня - места статусом пониже, чем завод. Неслучайно церкви в Екатеринбурге при большевиках снесли почти все, и активность РПЦ на Урале до сих пор общественностью воспринимает как нечто мракобесное: достаточно вспомнить 10-тысячную демонстрацию против сноса фонтана «Каменный цветок» и воссоздания на этом месте кафедрального собора. Это все равно, что москвичи бы вышли отстаивать бассейн «Москва» («Каменный цветок» тоже далеко не шедевр, но тут дело принципа). В целом население на Урале гораздо менее религиозное, чем в центральной России. Я вот не понимаю, почему в столице государства, запускающего в космос ракеты, люди выстраиваются в очередь не в музей космонавтики, а сами знаете куда.
Улицы уральские называются либо авангардистски, типа 40-летия ВЛКСМ, Токарей или Машиностроителей, либо местечково-патриотически типа Сыромолотова, Малышева или Татищева. Московские/александровские/смоленские кривые переулочки, их поэтические названия, церквушки и особенно монастыри (их на Урале почти и не было), радиально-кольцевая модель организации пространства, - для меня старорусская экзотика. А уральские города и Петербург - все же детища эпохи просвещения, со всеми вытекающими последствиями для бытия и сознания.
Михаил Лузин
Колонка написана специально для «Делового квартала»