Поддать газу

В 2001 г. Валерий Язев стал президентом НП «Российское газовое общество» (РГО), которое эксперты считают самой эффективной в стране лоббистской структурой, отстаивающей интересы газового бизнеса (учредители — «Газпром» и его 56 дочерних компаний). Сегодня РГО включает 148 предприятий. С 2008 г. РГО создает рабочие органы на местах — экспертные советы, куда входят руководители крупнейших газовых компаний и газораспределительных организаций, сотрудники региональных министерств и ведомств и депутаты законодательных собраний. В некоторых регионах экспертные советы возглавили представители властных структур.
«Появлению нового закона всегда предшествует конфликт интересов, — говорит г-н Язев. — Согласитесь, если нет противостояния, закон не нужен. Что он будет регулировать? А конфликт подталкивает одну из сторон к тому, чтобы зафиксировать свою позицию в документе. Появляется инициативная группа, которая пишет текст и отдает его в Государственную думу, выступающую в роли ОТК. Дума следит, чтобы вторая сторона, участвующая в конфликте, не понесла невосполнимого ущерба. Пример Российского газового общества в этом смысле показателен. Это, может быть, единственное в России отраслевое партнерство, которое провело через Государственную думу десятки законов. Сочетание рыночных механизмов и государственного регулирования в газовой отрасли — сверхзадача, которую мы пытаемся решить. Для этого нужно, чтобы рекомендации экспертных советов РГО трансформировались в федеральные законы и постановления правительства».

Выехать на попутном газе

В 2007-2008 гг. Российское газовое общество изучало возможности переработки попутного нефтяного газа (ПНГ). По сведениям Министерства природных ресурсов (МПР), из 55 млрд куб. м попутного газа, добываемого в России ежегодно, перерабатывается только 26% (14 млрд куб. м), примерно столько же сжигается в факелах, а остальное списывается на технологические потери. Есть и другие данные. В частности, система метеорологических наблюдений, используемая NOAA (National Oceanic and Atmospheric Administration — федеральное ведомство в структуре министерства торговли США), показала, что российские предприятия сжигают около 50 млрд куб. м попутного газа (почти весь добываемый объем) — такая информация появилась в открытой печати в 2007 г. Выходило, что Россия либо обманывает мировое сообщество, обеспокоенное выбросами в атмосферу, либо ошибается в расчетах.
В апреле 2007 г. президент России Владимир Путин призвал Государственную думу разработать закон, который позволил бы создать систему учета ПНГ, увеличить экологические штрафы и ужесточить лицензионные требования к недропользователям. В августе президент поручил Министерству природных ресурсов и Минпромэнерго наладить переработку 95% попутного газа к 2011 г.
Между исполнителями сразу возникли трения. Чиновники из МПР предлагали запретить эксплуатацию нефтяных месторождений, не оборудованных счетчиками попутного газа, что не устраивало нефтяное лобби. Были и другие разногласия, касавшиеся нормативов переработки газа и величины штрафных санкций. Масла в огонь подлил Ростехнадзор, считавший, что ставки платежей за выбросы продуктов сгорания в атмосферу надо повысить в 350 раз уже с 2008 г. — в этом случае нефтяники заплатили бы $20 млрд штрафов.
Тем временем Российское газовое общество разработало собственную концепцию федерального закона об использовании ПНГ. Со стороны газовиков это была не первая попытка решить проблему. В 2001 г. Валерий Язев уже вносил в Государственную думу законопроект о попутном газе, однако поддержки в правительстве не нашел. Тогда речь шла о повышении цен на попутный газ, против чего возражали представители нефтехимической отрасли, занимавшиеся утилизацией ПНГ. Нефтяникам пришлось строить собственные перерабатывающие заводы, но при низких ценах на попутный газ доходы от этой деятельности с трудом покрывали затраты. Ситуация изменилась к лучшему в феврале 2008 г., когда государство перестало регулировать цены на попутный газ.
Однако рентабельность переработки ПНГ в каждом случае была разной, и г-н Язев предложил разработать «технико-экономическую модель», которая позволяла оценить эффективность утилизации ПНГ на новых нефтегазовых месторождениях. Если переработка попутного газа была заведомо нерентабельной, нефтяную компанию могли освободить от утилизации ПНГ. В остальных случаях предполагался дифференцированный подход, основанный на соотношении вложений компании в утилизацию НПГ и общего объема инвестиций. Неф­тяники сочли такой подход разумным. Под эти положения РГО разработало проект федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам эффективного использования нефтяного (попутного) газа» (отдельных законодательных актов, включая Налоговый кодекс РФ, набралось одиннадцать). Эксперты общества предложили правительству освободить от таможенных пош­лин оборудование для переработки ПНГ и облегчить доступ продавцов и покупателей к газотранспортной системе. Законопроект Валерий Язев внес в Государственную думу в феврале 2009 г. По общему мнению, документ примут.

 

Налоги без роста цен

В июне 2009 г. Министерство финансов России предложило антикризисную меру — с 2010 г. увеличить ставку налога на добычу природных ископаемых (НДПИ) для газовой отрасли, чтобы пополнить бюджет на 50 млрд руб. То есть вместо сегодняшних 147 руб. за 1 тыс. куб. м природного газа брать по 270 руб. (почти вдвое больше).
Изменить правила игры государство собиралось давно. Последнюю попытку газовики отбили в 2008 г. — речь шла о пятикратном увеличении налога на газ к 2010 г. Валерий Язев, как вице-спикер Государственной думы, заявил тогда, что до 2011 г., когда внутренние цены на газ будут обеспечивать равный доход с экспортными, вводить подобную меру нежелательно. Иначе отрасль останется без инвестиционных ресурсов — не только для крупных проектов, но и для разведочных работ, как это уже было в 90-х гг. Свои выводы вице-спикер подкрепил цифрами из практики «Газпрома», поставляющего 60% газа на внутренний рынок по фиксированным ценам. В 2008 г. компания финансировала свои капитальные затраты в основном за счет прибыли от экспортных поставок.
Обосновывая недопустимость повышения НДПИ, г-н Язев выделил несколько проблем. По его данным, к 2008 г. удельный вес месторождений «Газпрома» с падающей добычей топлива достиг 47%. Для возвращения к прежним объемам газовикам придется переходить на более глубокие пласты, требующие дополнительного финансирования (или разрабатывать месторождения в труднодоступных районах и на шельфе северных морей, где себестоимость добычи газа в 3-5 раз выше). При этом удельный вес НДПИ составлял 40% в себестоимости добычи газа, и дальнейшее увеличение ставки налога в отрыве от повышения внутренних цен на газ участники Российского газового общества считали необоснованным. Валерий Язев: «Наши производители получают газ по $50 за 1 000 кубов, а их конкуренты в Европе — по $300. Дешевое топливо позволяет российским заводам поставлять товары на экспорт по конкурентным ценам. Но это тупиковый путь — мы консервируем собственную технологическую отсталость, а низкая цена на газ не стимулирует потребителей к экономии. У нас удельная энергоемкость производства в 1,7 раза больше, чем в Китае, в 7-8 раз больше, чем в Америке, и в 10-12 раз больше, чем в Европе. Чтобы ситуация изменилась, нужна либерализация цен на газ. Промышленные предприятия должны получать газ по ценам оптовых компаний за вычетом расходов на транспортировку и экспортной пошлины. Получится $115-120 за 1 тыс. куб. м, т.  е. примерно вдвое дороже, чем теперь».
Доля дешевого газа в топливно-энер­гетическом балансе России составляет 51%. По мнению г-на Язева, такой перекос создает риски для энергобезопасности.
Повышение внутренних цен на газ, в необходимости которого РГО убедило правительство страны, должно привести к перераспределению долей в пользу других энергоносителей.
Экономический кризис, впрочем, уже скорректировал планы газовиков — вместо запланированного роста на 20-25% цены на природный газ в 2009 г. увеличились на 13-15%. Теперь задача — еще раз доказать правительству, что НДПИ повышать не следует.

Оставить Европу на газовой игле

13 июля 2009 г. главы правительств пяти государств — Австрии, Болгарии, Венгрии, Румынии и Турции — подписали в Анкаре соглашение о подготовке к строительству газопровода Nabucco мощностью 31 млрд куб. м газа в год, который будут прокладывать по территориям этих стран. С 2004 г., когда о Nabucco только заговорили, ЕС рассматривал газопровод как один из вариантов, позволяющий диверсифицировать поставки топлива. Тогда европейские страны, прежде всего Австрия и Германия, рассчитывали на газ с месторождений Ирана в Персидском заливе. В 2006 г., после конфликта вокруг иранской ядерной программы, появилась рамочная договоренность о поставках газа с Азербайджаном и Туркменией. Россия, всегда считавшая Nabucco политическим проектом (на момент подписания договора контрактов на поставки не было), не скрывала своего негативного отношения к строительству газопровода. Страны — члены ЕС это не смущало. На аргумент российской стороны: «Зачем вам труба без газа?» — они отвечали: «Будет труба — найдется и газ».
Подготовку соглашения по Nabucco ЕС ускорил после январских перебоев с поставками российского газа через Украину. Валерий Язев: «Я выступал против при­остановления транзита газа в Европу из-за разногласий России и Украины. Такие действия не принесли пользы нашим отношениям с европейскими странами. Что касается Nabucco, то участники РГО всегда подчеркивали его экономическую нецелесообразность».
Есть две точки зрения на то, как будут развиваться взаимоотношения России и ЕС, связанные с транспортировкой топлива. Большинство экспертов уверены, что европейские страны не смогут обойтись без российского газа, доля которого в поставках для ЕС составляет 25-27%. Их оппоненты полагают, что поиск альтернативных источников, начавшийся с Nabucco, завершится вытеснением России с европейского газового рынка.
По мнению участников РГО, правы и те и другие. По прогнозам в 2009 г. «Газпром» недосчитается $20 млрд прибыли — потребление газа в Европе упало на 6-8% (в том числе российского — на 38%). Сокращение и диверсификация поставок могут пробить брешь в госбюджете. Г-н Язев: «Совершенно очевидно, что европейский рынок газа нужен нам в такой же мере, как Европе — российское топливо. Поэтому мы всячески пытаемся донести до западных политиков нашу точку зрения».
Поиск общего языка с европейскими парламентариями осложняет непримиримость позиций. ЕС предлагает России ратифицировать Энергетическую хартию, основные положения которой, по мнению Валерия Язева, для российской стороны неприемлемы. Европейцы считают, что без российской ратификации хартию нельзя считать документом, определяющим единые правила игры. Г-н Язев: «Российские газовые компании заинтересованы в долгосрочных контрактах с европейскими странами, а ЕС выступает за торговлю газом на бирже. Но, продавая газ через биржу, мы теряем стабильных потребителей. Возникает неопределенность, а в газовом бизнесе есть правило: газ не будет добываться, пока он не продан. Разработка месторождений ведется под контракты, заключенные на 20-30 лет. При этом европейские страны хотят диверсифицировать сос­тав поставщиков газа, но крайне ревниво относятся к попыткам России найти других потребителей».
В ответ на стремление ЕС навязать России Энергетическую хартию Валерий Язев предложил создать «газовую ОПЕК», которая объединила бы основных поставщиков — Россию, Туркмению, Казахстан, Узбекистан, Алжир, Норвегию, Катар, Индонезию. Альянс мог бы обсуждать правила игры с потребителями газа. Тогда без одобрения всех участников союза строить газопровод никто бы не рискнул.

Михаил Старков