УрО РАН выступило против закона о реформе Академии 3 июля ученые потребовали отставки министра науки РФ Дмитрия Ливанова и премьера Дмитрия Медведева. Но Госдума уже приняла закон в двух чтениях.
В актовом зале института физики металлов по призыву профсоюза УрО РАН собралось около 600 чел. (всего в уральском отделении 3,5 тыс. сотрудников). За десять минут до начала свободных мест не осталось — опоздавшие ходили за стульями, стояли в дверях и возле сцены, где висели листовки «Нет разрушению российской науки!» и «Ливанова — в отставку!» Анатолий Дерягин, председатель совета профсоюза УрО РАН, взявший слово первым, объяснил грядущую реформу происками федеральных чиновников во главе с Дмитрием Ливановым. Министр науки и образования уже высказывал свои претензии к РАН. По его словам, в 2002-2010 гг. государство выделяло академии в 10 раз больше денег, чем в 90-е гг. (УрО РАН — в 8,5 раз — Прим. ред.), но результатов это не принесло. На Россию приходится около 2% публикаций в международных научных журналах, а доля ученых пенсионного возраста в РАН перешагнула за 40% (это обстоятельство министр назвал кадровой катастрофой). Другая претензия касалась хозяйственной деятельности РАН — министр утверждал, что в академии есть почва для злоупотреблений. Главным препятствием научному прогрессу он считает архаичную оргструктуру.
Теперь эту структуру изменят. Новый законопроект предлагает объединить три академии наук — РАН, Российскую академию сельхознаук и Российскую академию медицинских наук. Управлять их имуществом и финансовыми потоками поручат специальному агентству. «Как это будет выглядеть, совершенно непонятно, — развел руками г-н Дерягин. — В масштабах страны у Академии наук более 50 тыс. объектов — строений, сооружений, лабораторий и проч. Чтобы содержать их, понадобится гигантский чиновничий аппарат, которого сейчас нет. Причем само агентство будет подчиняться не руководству новой академии, а правительству РФ. После ликвидации РАН чиновники проведут инвентаризацию институтов, поделив их на хорошие и плохие. Плохие ликвидируют, сократив научных сотрудников. Какие направления исследований финансировать, а какие закрывать, тоже будут решать бюрократы».
Версию заговора, по мнению Анатолия Дерягина, подтверждают два обстоятельства. Во-первых, закон готовился в тайне от научной общественности (о проекте не знал даже президент РАН Владимир Фортов) — на сайте Минобразования документ появился уже после того, как его внесли в Государственную Думу. Во-вторых, депутатов торопят принять закон до каникул, не оставляя ученым времени на ответ.
Но ученые не были бы учеными, если бы не попытались оценить качество нового законопроекта. Благо, в Академии наук можно найти экспертов любого профиля. Один из них, член-корреспондент УрО РАН Виктор Руденко изучил документ и поделился с присутствующими выводами. «Проект подготовлен в большой спешке и не проработан даже с юридической точки зрения, — заявил он. — Обычно правительству помогает Институт законодательства и сравнительного правоведения, но в этот раз оно, наверное, все делало само».
Явным юридическим ляпом г-н Руденко назвал общественно-государственное объединение (ОГО), в которое должна превратиться новая Академия наук. По его словам, законы такой общественно-правовой формы не предусматривают. И тот факт, что ОГО не наделяется имуществом, противоречит Гражданскому кодексу. А главное, из нового законопроекта исчезла основная задача академии — фундаментальные научные исследования. Теперь РАН — некое экспертное сообщество ученых. Исследовательские функции, по мнению Виктора Руденко, переходят к административной структуре, т. е. к чиновникам. Другими словами, суть реформы в том, чтобы заменить принцип самоуправления, принятый в РАН со времен Петра I, на подчинение бюрократам.
Известие о юридической несостоятельности закона вселило в присутствующих надежду. Членкора даже спросили, нельзя ли подать в суд на правительство РФ за то, что оно проталкивает в Думе некондиционный проект. Нет, разочаровал их г-н Руденко, законодательные ошибки исправляются при первом и втором чтениях, а привлекать к ответственности за такие вещи в России не принято.
Пока шли дебаты, Эдуард Горкунов, зампредседателя УрО РАН по научно-организационной работе, приготовил два контраргумента для тезисов г-на Ливанова, касающихся дефицита научных публикаций и 40% пенсионеров. По его словам выходило, что молодые ученые 35-45 лет массово уходили из УрО РАН в 90-е гг., когда науку посадили на голодный паек, а чтобы вырастить им смену, времени прошло недостаточно. О статьях российских исследователей в иностранных научных журналах г-н Горкунов рассказал историю со смыслом: «Один известный академик завершил серьезный научный труд и отправил статью в авторитетное американское издание. Ему ответили: материал крайне интересен, но исследования, выполненные на морально устаревшем оборудовании, вызывают сомнения — желательно подтвердить их в лаборатории, оснащенной современными приборами. Мораль: прежде чем требовать с нас публикаций, обеспечьте качественной техникой. В 2012 г. при заявке УрО РАН на оборудование в 8-10 млрд руб. федерация выделила всего 196 млн руб. Что на них купишь, если один электронный микроскоп стоит около 60 млн руб.?»
По словам академика Олега Чупахина, научного руководителя Института органического синтеза УрО РАН, до сих пор ученые заявляли темы для исследований, исходя из собственных представлений об их ценности, а федеральные министерства выделяли деньги, ориентируясь, в том числе, на авторитет научных школ. Иногда получалось, что разработки находили практическое применение через десятки лет. «Химические реакции, которые мы изучали 30 лет назад, сегодня оказались нужны, потому что они дают экологически чистые химические технологии, в которых отходы — это вода, — объясняет г-н Чупахин. — Но когда мы только начинали этим заниматься, в американских учебниках было написано: реакции маловероятны. А сейчас шесть глобальных фармкомпаний поставили их в списке приоритетов на первое место, потому что изменились требования к экологии». Под темы, непонятные чиновникам, Институту органического синтеза выделяют базовое финансирование, покрывающее около 25% потребностей, остальное ученые зарабатывают на прикладных разработках для фармацевтической, химической и военной промышленности. «Вот как объяснить, что представляет собой реакция нуклеофильного ароматического замещения водорода? — продолжает Олег Чупахин. — Это же тарабарщина. Когда мы с Валерием Чарушиным (председатель президиума УрО РАН — Прим. ред.) были в Кремле, Владимир Путин интересовался, зачем это нужно. Мы объяснили. Он послушал и ничего не сказал».
Подводя итоги собрания, научные сотрудники УрО РАН написали президенту России письмо с предложением отменить реформу Академии и отправить господ Медведева и Ливанова в отставку.
Владимир Путин ответил уже на следующий день, даже не успев ознакомиться с их просьбой. Он предложил президенту РАН возглавить новую Академию наук и то самое агентство, которое теперь будет распоряжаться имуществом и финансовыми потоками. А перенести обсуждение сырого законопроекта на осень отказался. «Иногда лучше принять решение, чем топтаться на месте», — сказал он.
До каникул Государственная Дума успела одобрить реформу РАН в двух чтениях. Третий оставили на осень.