российский промышленный лоббизм должен расти из регионов

Дмитрий Барыкин генеральный директор ОАО «Красный якорь»
Нефть не бесконечна, а потому не стоит забывать о российской промышленности, которая, как ни прискорбно, находится на пещерном уровне по сравнению с промышленностью США и Европы. Все, что есть у нее,— это результат послевоенного восстановления и последующей индустриализации. Промышленность хочет модернизации и развития, а принимаемые законы не отражают ее интересов.
Я слышу кругом разговоры о промышленной политике, которая вот-вот рванет нашу экономику вверх, на космические высоты. И никто не обращает внимания, что вся наша промышленная политика— это просто набор тезисов, которые никак не подтверждаются законами, а значит, не работают. Интересы промышленности должны учитываться даже при принятии законов, которые на первый взгляд будто бы далеки от нее.
Посмотрите на высокие ввозные таможенные пошлины на оборудование. Я понимаю, что власти хотят защитить отечественных производителей этих станков и машин. Но ведь есть такое оборудование, которое является уникальным: у нас его никогда не производили и, может быть, производить не будут. Как в таких условиях можно модернизировать собственное предприятие, т. е. идти к повышению качества своей продукции? В итоге модернизация дается немалой кровью. Я уж не говорю об инновационной деятельности, нанотехнологиях, когда нам надо сражаться даже за обычную металлообработку. Почему Россия не может перенять законодательный опыт Европы, где промышленники вкладывают в образование своих будущих работников, решая одновременно кадровую проблему и получая за это льготы и налоговые послабления? Почему региональный закон о компенсации половины кредитной ставки при покупке нового оборудования не выгоден промышленникам?
Происходят удивительные вещи. Все говорят о том, в чем нуждается отечественная промышленность, проводят круглые столы, произносят речи, но в итоге законы такие, что минимум ничего не меняется, а максимум— как бы не стало хуже. Все замечательное, чему промышленники так восторгаются в процессе подготовки законов, выхолащивается. Именно поэтому я убежден, что промышленное лобби нам необходимо. А пока мы только удивляемся эффективности лоббистов таможни или энергетиков, которые могут добиться нужного результата для своих ведомств.
Мне жаль, что в России нет законного института лоббизма, как, например, в США. Крупные российские компании находят выход в привлечении специального человека, который ответственен именно за общение с органами власти. Как правило, он сам бывший чиновник и обладает обширными связями, чтобы помочь своей компании в достижении поставленных задач. Но лоббизм на федеральном уровне— это очень дорогое удовольствие для малого, среднего бизнеса и не самой богатой российской промышленности. Поэтому российский промышленный лоббизм должен вырасти из регионов. В Нижегородской области, где базируется наше предприятие, есть Ассоциация промышленников и предпринимателей, руководство которой предоставляет нам все инструменты для того, чтобы промышленники могли озвучить свои позиции. Но без формирования собственного лобби в представительных органах власти это все просто разговоры.
Наиболее эффективной мне видится система проведения открытых тендеров, когда участники понимают, что происходит, все прозрачно и честно. Замечательно, если бы государство отдавало заказы на условиях паритета качества российским производителям, а не иностранцам.
Сейчас наше предприятие загружено заказами, но я вспоминаю нашу битву за поставку цепей на Выборгский судостроительный завод, который делал две морские нефтегазовые платформы по заказу «Газфлота», «дочки» «Газпрома». Это был заказ-мечта! Восемь канатов на каждую платформу, в каждом канате 2 тыс. м цепи, восемь месяцев работы в полном цикле и 20 млн евро! Мы сражались за эти цепи, конкурируя с мировыми производителями. В борьбе за получение заказа нам помогал даже губернатор Шанцев. В итоге 20 млн евро уплыли китайцам, которые выиграли тендер. Мы долго не могли получить информацию, по каким параметрам уступили победителям, не было и речи о прозрачности процесса. А что такое 20 млн евро, если бы они остались в России, в нашем регионе? Это налоги в областной бюджет, перечисления российским металлургам, транспортникам— цепочка бесконечна. И закон о гостендерах тоже надо лоббировать. Ведь российским промышленникам нужны заказы российских сырьевых монополистов.