«Сети хлопали в ладоши, а мы до сих пор не можем подняться». Как убивают производство

Молочный комбинат «Надежда» находится в селе Туринская Слобода. Это чуть более 7 тыс. жителей и 300 км от Екатеринбурга. «Надежда» — малый бизнес. В день предприятие перерабатывает порядка 30 тонн сырья (для сравнения: соседний Ирбитский завод — свыше 200 тонн сырья). 

Как слон и Моська — это как раз про нас, — говорит директор и совладелец «Надежды» Наталья Мошегова, когда я спрашиваю ее про такое соседство. — На территории района мы — практически единственное производственное предприятие. Есть еще пара пилорам и два сельхозпредприятия.

Наталья Мошегова, руководитель молочного комбината «Надежда», рассказала DK.RU о том, как торговые сети убивают локальное производство, как в этой ситуации выживают производители и почему натуральные продукты с полок магазинов вытесняют растительные жиры. 

— Нас 2018-й очень подкосил. Многое планировали сделать, но денег не было. Выжили только за счет инвестиций акционеров. В начале прошлого года на наш рынок из Европы хлынул поток дешевого сухого молока. Сказалось колебание курса валют и ослабление рубля. Мы начали терять рынок.

Что такое сырье от коров? Вчера у него показатели одни, сегодня — другие. Зачем об этом думать, если можно купить сухое молоко, запустить его на линию и получить готовый продукт?

Сухое сырье из Европы активно поглощали заводы-гиганты в европейской части России, что привело к высвобождению большого количества сырого молока, и оно хлынуло к нам. По ценам, какие мы лет 10 уже не слышали. Например, сырое молоко из Татарстана продавали на Урале по 15 руб. за литр с доставкой!

Были случаи, когда фермеры годами сдавали на заводы свою продукцию, а в один момент им говорили: «С завтрашнего дня вы молоко сюда не везете». — «А куда везти?» — «А никуда». 

Рынок рушился, цены на сырую молочную продукцию падали. В результате началась дикая конкуренция между местными производителями молочной продукции. Цены доходили до 25 руб. за литр, хотя себестоимость литра молока на Урале — в районе 37-38 руб. Практически все работали с убытками — и молочные заводы, и сельхозпроизводители. Поэтому год все закончили с не очень хорошими финансовыми показателями.

Сейчас пошел разговор о том, что в Европе вновь накоплен большой объем сухого молока, сроки годности его истекают и, возможно, будет такое снижение цен, что оно опять хлынет в Россию. К сожалению, федеральное правительство не в состоянии удержать этот поток и не исключено, что рынок снова будет лихорадить. 

Вы используете сухое молоко? 

— В небольших количествах, если это предусмотрено рецептурой. К примеру, при производстве йогурта в ГОСТе прописано небольшое добавление сухого молока. В других случаях мы его не используем, потому что в Свердловской области достаточно своего сырья. Мы его закупаем у фермеров и у крупных сельхозпроизводителей.

Как эта ситуация отразилась на вашем предприятии, если вы практически не используете сухое сырье?

— Мы вынуждены были понижать закупочные цены сельхозпредприятиям. Это проходило болезненно и со скандалами. Цена на молочные продукты в торговых сетях падала так быстро, что мы за ней не успевали и платить прежнюю стоимость за сырье были не в состоянии. Месяцев шесть работали в минус. Сети, конечно, хлопали в ладоши — цены снижаются, а продажи растут. Получается, мы кормим сети, а сами до сих пор не можем подняться на прежний уровень закупочных цен. 

Покупатель, конечно, выигрывает, приобретая продукцию по низкой цене, но что это за продукция? Хорошо, если наших местных заводов. Но у нас же появилось молоко и из Москвы, из Рязани. Что это за молоко, почему оно долго хранится? И что делать нам? Нам сегодня умереть? А завтра что? 

«Убийцы производства в России»

Молоко входит в число продуктов питания, на которые распространяется льготная ставка НДС 10%. В этом же перечне, например, крупы, хлеб, мясо, рыба (за исключением деликатесов). Такой же ставкой налога облагаются товары для детей, в том числе одежда и обувь. Однако, отмечает Наталья Мошегова, повышение НДС не обошло стороной молочную отрасль. 

— Если мы сырье закупаем и продукцию продаем с НДС 10%, то все остальное (к примеру, топливо, которым мы заправляем свои машины, упаковку, которой у нас очень много) покупаем с НДС 20%. Это однозначно усиление нагрузки на нас. Цены выросли. Причем не на 2%, как объявлялось, а фактически на 4-5%, и иногда и 7%.Сейчас самая дешевая упаковка — это пленка, себестоимость одного пакета около 1 руб. У пластиковой бутылки — порядка 8 руб., у бумажной упаковки — почти 20 руб. 

В начале 2019-го вы подняли цены? 

— Цены все молочники поднимали в ноябре-декабре — магазины требуют большего потребления, а у сельхозпроизводителей ощущается нехватка сырья. За счет дисбаланса спроса и предложения мы умудряемся выжать у сетей повышение цен. И закупочные цены для фермеров повышаются — раз сырья не хватает, мы начинаем локтями толкаться. Я поставщикам стараюсь держать закупочные цены стабильными на протяжении всего года, чтобы осенью их у меня не переманили. 

В каком объеме повышаются закупочные цены в связи с дефицитом сырья? 

— Если говорить про 2017-й, то летом цена была в районе 22 руб., зимой — 23,5 руб. за килограмм сырого молока. В 2018-м была полная каша. Мы поставщикам с февраля постепенно опускали цены, и к лету они дошли до 18 руб., сейчас — 21,5-22 руб. Сети очень сильно опускают нас по ценам. Если в рознице мы отпускаем молоко по 38 руб., то в сетях есть цена и 33 руб., в прошлом году она опускалась даже до 25 руб. за литр. У нас есть контракты, где мы вынуждены работать ниже себестоимости, чтобы удержаться на рынке. 

Кроме того, торговые сети постоянно требуют акции. Буквально вчера пришло письмо от одной из сетей: «Ждем акции минус 20%».

Вы только представьте — 20%! У меня рентабельности там 2% заложено. Акция компенсируется за наш счет — производитель дает скидку от закупочной цены. Отказаться мы не можем — нас просто с полок вымоют. И такие предложения сети рассылают постоянно. С некоторыми сразу же в начале года подписываем промоплан и точно знаем, когда и какой продукт будет продаваться со скидкой. 

Какой-то профит это вам дает? Покупают больше?

— Нет. Покупатель видит скидку — берет это молоко. Скидка заканчивается — продажи падают. Мы вынуждены идти на эти условия, потому что каждая сеть анализирует продажи. Желающих попасть на полку по-прежнему много. И если продажи у нас сильно падают, нас убирают и запускают следующего. Это капкан. Сети — это убийцы производства в России.

При этом вы работаете и с не самыми дешевыми магазинами — ваша продукция представлена, например, в «Гиперболе», в «Татищеве». 

— «Татищев» — это первый магазин, куда мы начали поставлять свою продукцию. Это был 2014 г.: в один магазин в Екатеринбурге мы возили продукцию два раз в неделю. Мне позвонила директор магазина. Сказала, что попробовала наше масло у своей бабушки, которая живет в Слободо-Туринском районе, и сказала: «Везите!». С «Гиперболой» да, ситуация получше, чем с другими сетями, но объемы там у нас небольшие. Для нас это — как реклама в хорошем журнале, прибыли мы не получаем. 

Свою розничную сеть не хотите развивать?

— У нас есть два магазина в Слободо-Туринском районе. Открытие новых обойдется еще дороже, чем работа с сетями. Это покупка или аренда помещения, суперконтроль за продавцами, иначе недостача выльется в сотни тысяч рублей. Помните, в 2012-2014 гг. все начали закупать «купавы» — передвижные магазинчики? Посмотрите — практически все умерли, единицы остались.

Все связано в один клубок. Почему сети давят на нас и держат низкие цены? Они анализируют свои продажи и считают средний чек. И когда средний чек вдруг начинает падать, это сразу видно, потому что сказывается на оборотах. Как можно поднять обороты? Только низкими ценами. У людей денег нет. Екатеринбург, может, в этом плане более благополучный, а в провинции народ нищенствует. Как им жить? Конечно, они будут покупать только дешевые продукты.

«Соблазн минимизировать себестоимость»

Периодически в СМИ появляются новости о том, что в Свердловской области в очередной раз найдены фальсификаты молочной продукции. Фальсификатом в таком случае называют продукты, в составе которых есть растительные жиры, но производитель не указывает это на упаковке. 

— Это погоня за прибылью. У производителей очень большой соблазн минимизировать себестоимость. Сливочное масло поддельное — это бич. Сегодня реальная себестоимость сливочного масла — 380-480 руб. за кг. Если оно стоит меньше — это либо временная акция, либо фальсификат.

Использование растительных жиров существенно экономит затраты?

— Очень. Если творожная масса изготовлена из сухого молока с добавлением растительных жиров, в продаже она стоит 35-40 руб., а натуральный продукт — уже за 80 руб. Представляете разницу? Зачем писать на упаковке «растительный жир», если можно выдать его за натуральный и получить двойную прибыль?

Если добавлены растительные жиры, это должно быть указано на упаковке. У нас есть продукт, который мы перепродаем — закупаем оптом у Кировского молочного завода творожные десерты — у них в сертификате указано, что они изготовлены из сухого молока с добавлением растительных жиров, мы об этом на упаковке честно пишем. Покупатель сам выбирает. 

В последнее время в магазинах как раз стало много сырных, сметанных продуктов, спредов. 

— Значит, Роспотребнадзор добивается своего. Работать начали контролирующие органы. До проверок эти продукты продавались под названиями «кефир», «масло», «сметана», «творог». Их массовое появление связано еще и с ценой. Если у человека трое детей и зарплата 10 тыс. руб., что он купит? Он не может позволить себе каждый день молоко за 50 руб. 

«Пакет Яровой» для молока

Несмотря на то, что в прошлом году предприятие работало в убыток, собственники продолжают его модернизацию и расширяют ассортимент. В частности, уже смонтирована российская линия, которая позволит дополнить линейку классических йогуртов питьевыми и десертными. Она обошлась предприятию в 1,5 млн руб. Выпускается сыр, который до начала 2018 г., как и на других заводах, назывался «Адыгейский», но теперь переименован в «Крестьянский». Связано это с необходимостью покупки патента на название у Республики Адыгея. В планах — производство сыра чечил, сулугуни. 

— Почему говорят, что уральское молоко несырное? Потому что в нем низкий белок. Пармезан сделать вряд ли получится, а для молодых сыров, на мой взгляд, это не проблема. Ирбит делает прекрасные сыры. Если не подмешивать сухое молоко, у всех будут хорошие сыры. Но это еще и руки. У двух сыроделов из одного сырья продукт получится разный. Это как с творогом. Творожника надо выращивать год, чтобы он понял, как варить творог. У нас стоит автоматическая линия, но это не значит, что кнопку нажал и — готово. Нет, надо наблюдать, успеть поймать этот сгусток. 

Есть и другая глобальная проблема. Для любого молочного производства важно не только купить оборудование и поставить людей, а еще и быстро нагреть продукт, а потом его быстро остудить и запаковать. Мы сегодня работаем на котельной, которая была запущена в 1981 г. и работает на жидком топливе. Это очень дорогое удовольствие. В 2017 г. мы начали эпопею со строительством газовой котельной. Наш муниципалитет продавил финансирование прокладки газопровода. Часть Слободы была газифицирована, а на территории, где мы находимся, газа не было. Наконец газопровод проложили, и мы занимаемся этим проектом. Затраты ушли уже за 22 млн руб. — часть денег акционеров, часть инвестиционные. Это позволит нам серьезно снизить затраты и изменить режим работы предприятия. Когда мы просчитывали экономический эффект от этого проекта, получилось, что мы окупим ее за два года. 

Привлекали кредитные средства?

— Мы начали работать с коммерческим банком по финансированию. И потеряли восемь месяцев. Мало того, что мы попадали под бешеную ставку, но в итоге нам не сказали ни да, ни нет. И вдруг я узнаю, что есть возможность заявиться на поддержку в СОФПП — нам дали 15 млн руб. возвратных денег на 8 лет под 9,6%. Это очень хороший инвестиционный кредит. Если бы мы взяли эти деньги в коммерческом банке, мы бы на несколько лет забыли о развитии. 

Еще одно громкое нововведение 2019 г. — «мусорная реформа». Вас она как коснулась?

— Во-первых, поднялись цены. Если раньше нам нужно было 100 тыс. в месяц на утилизацию наших отходов, то сейчас это похоже будут сотни тысяч. Сегодня в случае порчи упаковки, самого продукта, истечения сроков годности мы забираем все из магазинов и за свой счет утилизируем.

С 1 июня 2019 г. торговая сеть не будет возвращать производителям продукцию, а будет утилизировать ее сама. (Речь идет о поправках в закон «О торговле», разработанных группой депутатов во главе с зампредом Госдумы Ириной Яровой и первым зампредом комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Сергеем Лисовским. Торговые сети не смогут возвращать поставщику продовольствие сроком годности до 30 дней включительно — прим. Ред.). На это сети уже заявили, что требуют скидку 5-7% от закупочной цены, чтобы нести затраты на утилизацию. Но мы еще поборемся.