«Шведские предприниматели менее формальны, чем российские. Но выполнять даже устные договоренности — это очень важно». Каково шведам вести бизнес в России и чему у них поучиться — посол Петер Эриксон.
27 июня, в день матча Швеция — Мексика на Чемпионате мира по футболу, в Екатеринбург приехало самое большое количество шведов за всю историю — порядка 6 тыс. болельщиков. Посмотреть футбол прибыл и посол Швеции в России Петер Эриксон. Перед матчем он встретился с губернатором Свердловской области Евгением Куйвашевым: целью визита не были конкретные договоренности, но делегация вернется еще раз в середине октября, чтобы организовать «Дни Швеции». Тематически они будут основаны на столетии режиссера Ингмара Бергмана, но вместе с различными культурными мероприятиями запланирована и деловая повестка: г-н Эриксон попросил губернатора рассказать о предложениях для шведских предприятий.
В интервью DK.RU господин посол рассказал, каково шведскому бизнесу в России, с какими трудностями он сталкивается и почему шведский подход к управлению успешно сочетается с навыками российских разработчиков.
Какие сферы бизнеса здесь интересны шведским предприятиям?
— Есть традиционные предприятия по производству грузовиков, Volvo и Scania — машиностроение нужно везде. Конечно же, IKEA. Многие из предприятий, которые будут в составе делегации, связаны с градостроительством, устойчивым развитием, энергосбережением, обращением с отходами — это очень болезненный вопрос для Подмосковья. В Швеции богатый опыт обращения с отходами: на полигоны попадает 1% отходов, а 99% превращается во вторичное сырье или энергию. В России — 98% отходов оказывается на полигонах. Это значит выбрасывать золото на свалку: мусор можно использовать как топливо или сырье — это прибыльно и способствует охране окружающей среды. Шведские коммуны даже импортируют мусор, чтобы отапливать дома.
Возможно, какие-то шведские компании уже высказали заинтересованность в проектах по мусоропереработке?
— Это мы увидим в октябре. Но вообще они активны в России, и есть разные проекты в других городах: в Ульяновске работает компания Vireo Energy, которая использует свалочный газ, метан, для получения электроэнергии. И, конечно, сфера ИТ: от Ericsson до местной фирмы по разработке ПО Fastdev, которая представлена в Екатеринбурге и Ижевске. Это шведская компания, но в Стокгольме находится головной офис, а разработка ведется здесь.
О каких трудностях и особенностях работы в России по сравнению со Швецией и Евросоюзом в целом говорят шведские компании?
— Мне показалось, что Fastdev очень довольны — и местный персонал, и стокгольмское начальство. Самая большая проблема — найти хороших разработчиков, которые говорят по-английски. Шведский подход к менеджменту не иерархичен, менеджеры дают задачи, но не решают детали. На каждого работника ложится больше ответственности, чтобы он сам создавал лучшие решения. Слияние такого менеджерского подхода и умения российских разработчиков они видят очень успешным.
Если говорить не только о разработчиках, но и о других компаниях, с какими барьерами и препятствиями они сталкиваются?
— Fastdev не сталкивались с препятствиями и сами немного удивились, потому что есть слухи и опыт IKEA и Oriflame, у которых в России были довольно большие проблемы разного характера.
Если говорить обо всех шведских предприятиях, то главная проблема — это отсутствие равных условий как для российских, так и для иностранных компаний. Есть официальная политика импортозамещения, которая работает на дискриминацию зарубежных предприятий: чтобы сохранить российский рынок, они должны перенести сюда производство. И некоторые это делают, например, фармкомпания AstraZeneca построила завод про производству лекарств в Калужской области, инвестировав $224 млн. Сначала они хотели делать упаковку за границей, а потом попробовать в России, а сейчас им пришлось повысить долю местного производства — теперь это полноценное производство. Это значит, что продукция становится менее экономичной. У каждого препарата AstraZeneca есть одно или два места в мире, где их производят — чаще всего одно находится в Швеции. Но им пришлось создать менее эффективное производство, а это значит, что продукт стоит дороже для российских потребителей, чем если бы его привезли из Швеции.
Обсуждали ли вы политику импортозамещения с Евгением Куйвашевым?
— Нет, это не было бы целесообразно сейчас. Например, мы знаем, что в Калужской области, где губернатор Александр Артамонов работает почти 20 лет, климат для бизнеса очень хороший. Но в целом мы, шведы, думаем, что политика импортозамещения — это неправильный путь. Открытая экономика, свобода торговли и инвестиций в обоих направлениях — это выгодно. И именно наша открытость привела нас к одному из самых высоких уровней жизни в мире.
Какие небольшие шведские компании работают на Урале и в России в целом?
— Vireo Energy — добывает электроэнергию из газа на мусорных полигонах. Архитектурное бюро Semrén & Månsson — их офисы есть в Москве и Санкт-Петербурге, но они работают по всей России, например, по их проекту строят новую краевую клиническую больницу в Красноярске. Фирма Ecophon, которая делает акустические потолки.
Швеция известна стартапами: Spotify, Soundclound. За счет чего удалось создать такую среду, в которой появляется так много малых компаний?
— Тот факт, что у нас попадает на полигоны только 1% отходов — это следствие целого комплекса мер на государственном и муниципальном уровне в течение 40 лет. Столько времени понадобилось, чтобы прийти к нынешней ситуации из той, в которой Россия находится сейчас. Думаю, что на опыте Швеции можно учиться.
Что касается стартапов, то, думаю, здесь сказывается тоже целый ряд факторов. Во-первых, это открытость: шведы довольно хорошо говорят по-английски, путешествуют, работают и учатся по всей Европе; открытость новым идеям. Во-вторых, бюрократия вокруг предпринимательства значительно уменьшилась за последние десятилетия: свою компанию можно зарегистрировать по интернету и начать работать.
В-третьих, и это мировой тренд — создание бизнес-парков, связанных с университетами: в Стокгольме, Лунде, Уппсале. В таких парках создается инфраструктура для новых предприятий. И это работает: четыре из пяти новых рабочих мест в Швеции создаются на малых и средних предприятиях.
На что стоит обратить внимание российским предпринимателям, которые работают со шведами или хотят выйти на рынок Швеции?
— Прежде всего, знать английский. Есть организация Business.Sweden, которая может способствовать контактам и найти потенциальных партнеров. Швеция очень открытая страна, мы ищем и инвестиции, и объекты для инвестиций, возможности и для импорта, и для экспорта. Шведские предприниматели менее формальны, чем российские, но выполнение договоренностей, в том числе и устных — это очень важно.
В России, по крайней мере, в последнее время, есть сознательная политика со стороны государства по монополизации [экономики]. Это создает такие огромные компании как «Газпром» и «Роснефть». В Швеции наоборот — открыть свой маленький бизнес просто, но нас заботит тот факт, что наши большие компании были учреждены очень давно. Как малой и средней компании вырасти до большой? Думаю, пока у нас нет хороших ответов — многие шведские компании вырастают до средних размеров, но не более.
Фото: Игорь Черепанов / DK.RU