Эдуард Филин придумал первый в Екатеринбурге мужской глянцевый журнал «Банзай». Как дипломированный философ, он пытается диалектически скрестить ужа и ежа — журналистику и бизнес, отеческий тип рук
Эдуард Филин придумал первый в Екатеринбурге мужской глянцевый журнал «Банзай». Как дипломированный философ, он пытается диалектически скрестить ужа и ежа — журналистику и бизнес, отеческий тип руководства и проектную технологию управления. Филин уверен: его бизнес неубиваемый — потому что он продает своим читателям стиль жизни.
***********************************************************************************************************************************************
ДОСЬЕ
Эдуард Филин
Родился в Тамбове в 1969 г.
Образование:
Уральский государственный университет, философский факультет, специальность — «философ, преподаватель философии».
Карьера:
1992-1994 гг. — Уральская академия госслужбы, преподаватель-стажер и аспирант кафедры философии. Тема научной работы — «Инварианты (культурные и прочие стереотипы) человеческого сознания»;
1994-1995 гг. — екатеринбургское отделение СП UNILAND, специалист по PR и СМИ;
1995-1997 гг. — телекомпания «10 канал», и. о. генерального директора, главный редактор;
1997-1998 гг. — телекомпания «Восток» (Урал — Сибирь), учредитель и генеральный продюсер;
1998-1999 гг. — телекомпания АТН, директор по маркетингу;
1999-2001 гг. — медиахолдинг «АБАК-ПРЕСС», начальник отдела маркетинга, главный редактор журнала;
с февраля 2001 г. — основатель и директор издательского дома «Банзай», специализирующегося на выпуске нерекламных глянцевых журналов.
Преподавательская
деятельность: с 2000 по 2003 г. на факультете журналистики УрГУ вел собственный курс по специальности «менеджмент в СМИ».
Личные достижения: победа в конкурсе «Кадровый резерв государственной службы Российской Федерации», Нижний Новгород, июль 2000 г.
Семья: женат, имеет дочь.
*********************************************************************************************************************************************
Когда я пришла на встречу с Эдуардом Филиным, оказалось, что собственного кабинета у него нет, а сидит он в углу большого общего офиса. Первое, что заметила: на его рабочем столе у системника стоит несколько совиных фигурок.
Коллекционируете?
— Да просто дарят часто, вот и стоят.
То есть вы не ассоциируете себя с этой птицей?
— Нет. Говорю же — дарят. Ничего не поделаешь, такая фамилия.
Я заходила на ваш личный интернет-сайт. Там написано, что вам можно задавать любые вопросы. Наш разговор подпадает под это правило?
— Без проблем.
Отлично. Люди, которые вас знают, говорят, что вы — ходячий парадокс. Одно из противоречий в том, что вы, дипломированный философ, слушаете радио «Шансон».
— Я родился в очень маленьком городе, и у меня была замечательная школа — она меня не доставала никоим образом. Нельзя сказать, что я получил художественный бэкграунд. Наверное, поэтому слушаю очень разную музыку. Но русский шансон я люблю еще и по идеологическим причинам. Нельзя жить в мире и игнорировать какие-то его части, а то, что мы называем теневой экономикой, блатной жизнью, имеет место, в том числе в бизнесе. Не учитывать это, наверное, глупо — жизнь разная. Я следую принципу Мао Цзэдуна «Пусть расцветают сто цветов».
Медиабизнес — этажом выше
Эдуард Филин пришел в медиабизнес почти случайно, когда занимался рекламой и пиаром в компании «Юнилэнд-Екатеринбург». Менеджеры «10 канала», располагавшегося этажом выше, предложили ему стать главным редактором. Филин согласился, говорит, стало интересно. Тем более что в «Юнилэнде» ему вынесли приговор: этот человек никогда не станет руководителем. Генеральный директор ИД «Банзай» вспоминает об этом с улыбкой, признавая, что тогда действительно не был готов к решению управленческих задач.
— Моя жизнь, как и жизнь любого другого человека, — это совокупность случайностей, которые предоставляют разные возможности, — рассуждает Филин, откинувшись в кресле. — Надо лишь решить — воспользоваться ими или нет. Я тогда подумал: почему бы и нет, у меня гуманитарное образование, я всю жизнь изучал общественное и индивидуальное сознание — в принципе все это имеет непосредственное отношение к СМИ. Вообще, я делаю только то, что мне действительно нравится. Жизнь и так коротка! А мне, в частности, нравится, когда результат моей работы видит много людей. Ну прикольно же! Когда в трамвае люди говорят: классный сериал пошел на «Десятке», а ты сидишь и думаешь: да, это я его купил. С «Банзаем» — то же самое.
Чем вам пришлось заниматься на «10 канале»?
— Сначала я там был главным редактором — отвечал за программирование. Меньше чем через год стал генеральным директором — это финансовое управление, стратегическое развитие, переговоры с партнерами. Задача была вывести канал хотя бы на точку безубыточности. Потом, когда наша команда ушла, туда пришли управлять не очень мудрые люди, которые поссорились с СТС, с Шереметом, то есть канал лишился двух основных своих фишек.
А почему в итоге остановились на издательском бизнесе?
— С годами я понял, что мне хочется быть не просто руководителем, даже самым первым, а участвовать в собственности. В телеиндустрии без базового капитала это невозможно. Телевидение — очень дорогой бизнес, с высоким порогом вхождения. У меня столько денег тогда не было.
Кроме того, ТВ никогда не считалось особенно интеллектуальным. Это средство ОЧЕНЬ массовой информации, оно ориентируется на то, что ниже колена. У пирамиды основание больше, чем вершина, так вот, ТВ всегда целится в основание. Ну сама же видишь, что сегодня представляют собой самые успешные проекты на ТВ!
А условно-бесплатный журнал «Банзай» — это издание для аудитории, которая просто своим статусом заслужила право его получать. Это другая, «избранная», аудитория. На этом уровне даже то, что ниже колена, гораздо выше, чем телевизионное «ниже колена».
Вы сказали, что в «Юнилэнде» не были готовы стать менеджером. Что изменилось потом?
— Да мне на тот момент просто знаний и опыта не хватало! Ну окончил философский, подрыгался там-сям, маркетинговыми исследованиями позанимался, шубами поторговал — и все. 90% людей, работающих сегодня в бизнесе, не имеют специального экономического образования. Они его приобретали опытным путем. Слава богу, способность находить, анализировать информацию, делать выводы я в университете получил.
Управленческий опыт я достаточно быстро наработал. Дело в том, что на «10 канале» тогда можно было не бояться ошибиться, поскольку сделать хуже было просто нельзя. Ситуация на канале была катастрофической, пришлось глубже вникать в самую основу бизнеса как такового, изучать вопрос с азов фактически. В результате появился бизнес-опыт. Плюс очень много общался с людьми, которые уже кое-что смыслили в управлении. Сейчас некоторые из них уже решают проблемы, с которыми мне только предстоит столкнуться.
Хождение в полиграфию началось с «АБАК-ПРЕСС»?
— Я работал там руководителем отдела маркетинга, наша структура пыталась связать бизнес-процессы, происходящие в «АБАКе», и запросы рынка. На тот момент были проблемы с получением обратной связи, я пытался наладить эту работу. Закончил тем, что запустил каталог, который сейчас известен как «Девять линий». Я был, наверное, главным инициатором появления этого продукта. Правда, он задумывался не совсем таким, как выглядит сейчас… Но на этом проекте я получил опыт, знание издательских техпроцессов. Из «АБАКа» вообще во многом вырос весь местный полиграфический глянцевый рынок.
Откуда возникла идея «Банзая»?
— Ну понимаешь, я болтался три-четыре месяца по «АБАКу» со словами «Давайте сделаем мужской журнал, ну давайте, прикольно же, никто этого не делал…» А потом, когда руководство компании решило со мной расстаться, надо было чем-то заниматься… Я оформил несколько бизнес-идей, разослал их по возможным партнерам-инвесторам. Кто первым среагировал, с тем и стал работать. А могло бы быть что-то другое. Легко.
«Банзай» начался с маленького листочка
Предложение инвесторам выпускать глянцевый журнал для мужчин умещалось на листе формата А4. «Банзай» был представлен как иллюстрированное бесплатное рекламно-информационное издание. Выход одного номера на 64 полосы, по расчетам Эдуарда Филина, должен был обойтись в 600 тыс. руб., а прибыли получить планировалось 105 тыс. руб.
— Инвесторов я нашел просто, это были физические лица, — оживленно вспоминает Филин. — Это был наш первый состав учредителей. Но с ними мы работали недолго, они на определенном этапе сказали: на фиг эти деньги, мы готовы с ними расстаться, лишь бы не вкладываться больше. Ну мы им, конечно, полностью возместили их инвестиции и пошли дальше. Второй состав учредителей — профессиональные инвесторы, которые увидели в нас перспективу. Это Юрий Матвеев и Нелля Никулина. С ними мы дошли до точки, когда инвестирование уже не требовалось.
А почему именно мужской и именно глянцевый?
— Мужской — потому что в Екатеринбурге такого не было. Глянцевый — потому что это неубиваемый сегмент, аудитория глянца никогда не уйдет в Интернет. Журнал для наших читателей — элемент стиля жизни. Еще мы посчитали объемы «мужской» рекламы, сумма впечатлила. Подумали: если возьмем 30% от этой суммы, сможем окупить? Сможем. Мы изначально делали прямой аналог «Я покупаю», но только для мужчин. В силу того что журнал мужской, естественно, там в контенте должны быть девушки, желательно обнаженные, и хотя бы одна статья откровенно гендерного провокационного содержания. Так мы представляли себе мужской журнал. Но проект никогда не получается таким, каким ты его задумал, если в рабочем процессе учитываешь обратную связь. Мы учитывали ее очень внимательно.
То есть, судя по тому, что сейчас в «Банзае» маловато обнаженных девушек, ваши читатели их не хотели…
— Наши партнеры активно помогали с темами, людьми, идеями. После первого номера нам сказали: что-то вы мало пишете, надо побольше, и вообще, нам это — интересно, а вот это — неинтересно, а вот у тех девушек лобки — простите! — должны быть бритые… По последнему пункту среди читателей и рекламодателей разгорелась целая дискуссия. Кончилась она тем, что я сказал: к черту, никаких гениталий, только грудь. Потому что доходило до смешного: некоторые рекламодатели не желали размещаться, если на фото лобки девушек не соответствовали их сексуальным идеалам. Катастрофа! Я серьезно говорю! Хочешь покажу первый номер?
Мы подходим к шкафу, Филин берет с полки крайний журнал, и вся кипа падает наземь. Оказалось, кто-то заботливо прошил их веревочкой.
Это номер с лобками?
— Да, с лобками. А может и нет.
Но в середине журнала все же обнаружилась серия фото с обнаженной женской натурой.
Понятно, вы не могли в то время не ориентироваться на Playboy, это же был образец мужского журнала.
— Ну не могу сказать, что очень уж ориентировались. Ведь хотелось быть особенными. Конечно, Playboy как-то имелся в виду. Даже в названии есть определенное созвучие. Но уже тогда стало ясно, что журнал формата Playboy не будет востребован в Екатеринбурге. Потому что он ориентирован на молодых яппи. Та же аудитория, которая интересна рекламодателям здесь, — это мужчины 30-40 лет. А Playboy жить учит, им-то это зачем? Для взрослых мужчин в последнее время появился только «Эсквайр». С него мы и «рисовали» третью по счету модель нашего журнала, причем с английского варианта, не с американского, который локализован в России. Учитывая, что «Банзай» востребован не только в Екатеринбурге, но и еще в куче городов, — модель работает.
Слоган «Банзая» — «Журнал для настоящих мужчин». Это для кого? Или просто — маячок для самоидентификации аудитории?
— Мы этот слоган даже как-то расшифровывали в документах. Примерно так: человек своим статусом должен оплачивать право получать журнал, он успешный, активный, деятельный, влияющий на окружающую действительность. Он чего-то достиг, еще куда-то стремится, у него есть для этого силы и ресурсы.
Совпадает с вашим личным наполнением этого понятия?
— Соприкасается. В моем представлении настоящий мужчина — тот, кто за базар готов ответить. То есть ответственный по жизни. Не бросит ребенка, если расстался с женой, не бросит бизнес, в котором что-то не так идет. Отвечает за любой результат, в том числе плохой.
У вас было много неудачных результатов?
— Ну... (Задумывается.) Я человек, конечно, позитивный, на неудачах не заостряюсь… Ну ладно, неудача — это «10 канал». Потому что наша тогдашняя команда заигралась, мы посчитали себя всемогущими, так как подогнали «Десятку» на второе место в рейтинге после «Первого канала». В итоге, когда собственник сменился, пришлось уйти. Не учли, что есть куча сил, которые задействованы в этом процессе, недооценили угрозы, в результате потеряли бизнес. Мы достигли хорошего результата и не смогли его удержать. Это неудача. Но к неудачам отношусь спокойно — нужно двигаться дальше.
Пусть расцветают сто цветов
Сегодня Эд Филин управляет несколькими медиапроектами. В 2003 г. «из ребра» мужского журнала сделали женский глянец «Вторая половина». В 2004 г. Филин взялся за журнал о цифровой технике Pro Digital, а в 2005 г. в обойме издательского дома появился деловой глянец — National Business. Был еще The Chief, который делали по франчайзингу, но с ним пришлось расстаться. Впрочем, Филин останавливаться не собирается, он ловит кайф от запуска новых проектов.
— В середине 2003 г. мы получили первые результаты исследования аудитории журнала «Банзай» и обнаружили, что около 30% его читателей — женщины. И пришли к выводу, что женских журналов много, а читать-то женщинам, оказывается, нечего... Есть московские журналы, Cosmopolitаn например, который продается невероятными тиражами. Но он опять же для девочек. Для женщины в большом городе — типажа героини известного сериала — никто не работает.
Мы же спецы именно по чтиву. Поэтому запустили «Вторую половину». Не могу сказать, что не угадали, но совершили много ошибок в маркетинге, системе дистрибуции. Стали распространять журнал в бутиках и салонах красоты, где ротация посетителей была невелика, так как там подавляющий процент постоянных клиентов. Теперь «Вторая половина» расходится в парфюмерных салонах, там, конечно, трафик посетителей в разы больше.
Зачем спецы по чтиву взялись за Pro Digital?
— У меня очень много друзей уровня владельцев-руководителей фирм в сфере цифровой техники. Они говорили: нужно корпоративное издание, которое специальным образом работало бы на этом рынке. Были готовы помочь с финансированием. Похожим образом мы в свое время запустили «Вкус». Пришли люди, сказали: нужен журнал про алкоголь и еду — сделайте нам название, концепцию, сделайте несколько номеров, потом мы его сами будем делать. Я ответил: да хоть пять! Нам же это нравится, пойми! Нам нравится делать журналы. Нам дай денег — мы хоть тысячу журналов сделаем.
The Chief вам не понравилось делать?
— Понравилось. Мы выпускали его по франшизе у питерского ИД «The Chief — ШЕФ», так как деловое издание — не наш профиль, мы тогда делали только «развлекуху». И как-то так вышло, что со временем большую часть журнала уже писали сами. А когда стали выводить журнал в сеть, стало ясно, что тот редакционный контент, который давали наши партнеры, не был предназначен для независимого тиражирования.
Я заявил питерским партнерам: если хотите, чтобы журнал был сетевой, его модель нужно менять, она не работает. Они отказались: мы пять лет модель не меняли, она и так успешна, журнал должен быть консервативным. Через некоторое время они нам сообщили, что договорились со «Стольником». Для меня такой подход необъясним.
То, что мы делаем — National Business, — это совсем не The Chief. Мы хотим сделать журнал, который будет рупором регионального бизнеса. Он универсален по содержанию, подходит для тиражирования. Конечно, пока еще только дорабатываем, обкатываем модель.
А зачем взялись за интернет-проекты? Слышала, кстати, что вы начинали в Сети с эротического сайта…
— Сейчас родится новый миф… Не было такого. Был интерес к Интернету в конце 90-х гг. — что это такое и с чем едят. Искал перспективу с точки зрения креатива и бизнеса.
Чтобы понять механизм работы Интернета, проще всего создать собственную домашнюю страничку, то есть «хомяка», позакидывать туда ссылки, поместить ее в каталоги, посмотреть, что такое счетчик, посещаемость, как это все работает. Экспериментальная вещь.
Как сделать такую болванку посещаемой без инвестиций? Наполнить востребованным содержанием. Создать такое содержание в Сети можно только с помощью эротического контента. Я создал эротический «хомяк», то есть заполнил его эротическими картинками. Экспериментировал с точки зрения посещаемости, регистрации, поисковых запросов. Через два месяца «хомяк» был торжественно прибит. Механизм я понял и считаю, что те, кто начнет инвестировать в Интернет, занимать ниши, завтра нормально заработают. Вот и занимаюсь этим сколько хватает сил, денег, времени.
Сейчас у меня есть проект Моренго.ру — туристический сервер, он уже достаточно успешно работает, за год вышел даже на маленький плюс, входит в сотню самых посещаемых туристических ресурсов в России. Еще в процессе разработки информационно-развлекательный портал — Топурал.ру.
Отеческий менеджмент в проектной компании
Сотрудники ИД «Банзай» говорят, что в команде Филина работают не за деньги, а за креатив, за свободу... Его называют «менеджер-папа», потому что отношения в команде неформально-эмоциональные. Филин этого не отрицает, хотя признается, что семейный коллектив и современный бизнес — трудносовместимые понятия.
— Те, кто приходят только за деньгами, нам не нужны, — объясняет Филин. — Я уверен, что люди редко работают только ради денег. Если же человек пришел и механически отработал, это плохо для работодателя. Завтра такому сотруднику предложат больше на несколько тысяч, и он уйдет в другой журнал. На него трудно рассчитывать. Следовательно, должна создаваться другая мотивация. Мы попытались ее создать, насколько возможно в условиях рыночной экономики.
Тут работают люди, которым комфортно друг с другом, у нас очень редко бывают конфликты. Сейчас, правда, мы переживаем процесс технологизации бизнеса, он становится более структурированным, бизнес-процессы — прописанными. В других компаниях просто кошмар бывает с этим. А в ИД «Банзай» все проходит вполне безболезненно.
А как людей подбираете?
— Неподходящие люди у нас просто не выживают. Происходит естественный отбор. Люди приходят, видят, какая тут движуха, все чем-то горят, бегают. Понятно, что люди живут по синусоиде — бывают депрессии. Но глаза загорелись — и пошло! Вот мы и смотрим на огонь в глазах…
Как «отеческий» менеджмент сочетается с коммерцией?
— Я был менеджером-папой. У нас есть менеджер-мама, это Нелля Никулина, партнер и содиректор. Каждый уровень развития бизнеса требует от руководителя какой-то роли. Но этот период уже закончился.
Я хочу соответствовать компании максимально долго. Сейчас она становится технологичной, даже просто очень большой. У нас несколько изданий. Мы реформировали бизнес-модель «Второй половины», и она заработала. Нужно «довинчивать» Pro Digital… Вообще, задач много. А «папа» — это тот, который вникает во все, компетентен в любом вопросе. Это возможно до тех пор, пока вопросов не становится больше, чем он может осилить, пока уровень вопросов не начнет превышать уровень его компетенции, например, в дизайне. В этот момент появляется специалист, который заменяет «папу» в этом вопросе. Он все делает сам, ему «папа» не нужен. То есть с ростом компании, с ее профессионализацией директор перестает быть «папой».
Сейчас мы представляем собой проектно-матричную компанию, раньше были «группой захвата», семьей: десант, плацдарм, проект, который мы делали, не задумываясь о должностных инструкциях, штатном расписании и т. д. Теперь есть определенное количество проектов, у каждого из них свой руководитель и люди, которые на него работают. Я могу в рамках этого проекта оказаться журналистом, который идет к клиенту по заданию менеджера. И это нормально.
Это эффективно?
— Ну живем же, идем дальше... Решаем те проблемы, которые до этого не решались. Любая фирма — это совокупность действий по переработке рыночной информации. «Семейная» компания может пропускать через себя ограниченный поток. А проектная — более гибкая, постоянно может перестраиваться, рождать новые проекты и руководителей. Чем больше людей — тем больше решений, чем больше решений — тем больше произведенных транзакций. В иерархической компании столько транзакций никогда не произойдет.
В то же время мы стараемся сохранить неформальность, поэтому не раздуваем издательский дом. «Рождаем» не отделы, а бизнесы, львиную часть работы отдаем на аутсорсинг. Или развивайся, или умри. Мы точно развиваемся.
Вы известны как очень экономный менеджер и человек. Зарплату задерживаете, с типографиями торгуетесь за каждую копейку. Да и на себя особо не тратите, на общественном транспорте ездите. Не любите деньги? Или они вас не любят?
— Понимаешь, какая штука… Вопрос сложный, отвечать на него надо долго. Попробую коротко. Я не очень понимаю чисто эмоциональных трат, то есть мне все равно, как называется телевизор, лишь бы он работал. Я прагматичен в этом смысле. Вот на мне штаны, где много карманов, в них удобно носить всякую белиберду, какая марка у них — я не знаю.
То есть бренд для вас не важен?
— Практически нет. Есть вещи, потребительские свойства которых для меня имеют большое значение. Например, мой мобильник — КПК. Но только потому, что он мне действительно нужен, бывает, я тексты на нем по дороге правлю. Это можно назвать экономностью.
Что касается работы… Есть предприятия, которые работают на операционную прибыль: заработали денег и довольны. Мы все пять лет пускали возможные ресурсы на развитие: привлечь еще одного автора, увеличить тираж, вложиться в систему распространения, купить новую мебель… Мы не рекламное издание: у нас 120 полос, из них только 40 полос рекламы.
Вот потому мы платим авторам, дизайнерам и другим с опозданиями. Я понимаю, что сумма в 1,5-2 тыс. руб. некритична для человека. А если вдруг критична, то мы этот вопрос всегда решаем.
Можно это назвать экономностью, жлобством, жадностью… Для меня деньги в привычном понимании давно потеряли смысл. Это — инструмент развития бизнеса. Да, я порой забываю о том, что для людей это средство существования. Но если мне придут и настучат по голове, напомнят, что мы вообще-то в отпуск типа уезжаем, то проблем нет.
Скрестить ужа и ежа
Эдуард Филин редко пишет тексты для своих изданий. Для него этот процесс не самоценен, управлять стало интереснее. Говорит, что ленив и работать не любит. А по натуре — стартапер. Ловит кайф от запуска новых проектов.
— Сейчас пока ввели мораторий на новые издания — с этими надо справиться, — поясняет Филин. — Но мораторий не вечен…
Научившись управлять, вы почувствовали вкус к власти?
— Ну да, наверное, что врать-то… Но еще раз повторю: привлекает именно стартап — подбор новой команды, мотивация, перемотивация старой, запуск, ребрендинг и т. д. Люблю новые задачи, которые ставят меня в тупик, люблю придумывать или находить решения.
Вы авторитарны?
— Авторитарность выражается в том, что если решение принято, то оно должно быть исполнено, оно не обсуждается. Я готов в любой момент взять на себя принятие решения. Меня это не напрягает.
Вы производите впечатление очень уверенного в себе человека.
— А что мне делать? (Смеется.) Ты меня поставила сейчас, условно говоря, «к стенке» и говоришь: братан, знаешь, мне кажется, что ты как-то слишком к стенке прижался… Когда даешь интервью, ты должен быть уверенным. А вообще, я не понимаю, как можно быть неуверенным в себе человеком и при этом что-то делать. Если я что-то делаю, я по умолчанию уверен в себе.
А фраза над головой — это кредо?
— Это не мои слова, просто понравились, распечатал, повесил. Согласен с мыслью. У нас даже территориально разделены редакция и администрация. Вот мы и пытаемся постоянно скрестить ужа и ежа, с разной степенью успеха.
Ну пока вроде не разбежались. Это во многом связано с тем, что разделение коммерции и журналистики с самого начала стало нашей традицией. Мы поставили жесткую стенку: вот это — редакция, она работает, чтобы журнал был интересен читателю. А вот это — коммерческий отдел, его задача — продавать рекламу. Они друг на друга влиять не должны. «Джинсы» у нас нет.
Журналистика — это и бизнес, и творчество, в этом прикол. Ничто не перевешивает. В этом кайф. Вот БГ — это явление чего? Искусства или бизнеса? Ведь он бабла «поднимает» нехило!
Начинал-то он не за бабло, а так, на кухне под гитару…
— Ну, деньги-то он на этом зарабатывает. Смотря как понимать слово «бизнес». Это же в дословном переводе — дело. То есть дело, которым он преданно и с фанатизмом занимается.
Один японский миллиардер сказал фразу, которая мне понравилась, звучит примерно так: чтобы стать миллиардером, нужно делать то, что тебе нравится, и то, что больше никто не делает; не сдавайся, и когда-нибудь ты станешь миллиардером. Смысл для меня таков: если ты не делаешь дело с большой буквы, то деньги ты на этом никогда не заработаешь. Мы полтора года были убыточными, но в итоге стали зарабатывать деньги.
Если еще обобщить: если ты не ставишь перед собой цель, то ты просто тратишь жизнь, дарованную Богом. А Бог ждет от тебя двух вещей — чтобы ты был счастлив и к чему-то стремился.
Это в вас философское образование говорит?
— Ну да, я сознательно туда пошел учиться. Хотел разобраться, что такое человек и что такое я. То есть исключительно из эгоистических соображений.
Далеко продвинулись?
— В себе, по крайней мере, разобрался. Вообще, я больше тяготею к психологии, антропологии, психоанализу. Философия — это же не чтиво, это тяжелая работа, инструмент познания мира и самого себя. Набираешь информацию и применяешь ее на практике.
Но есть разные философы и разные варианты объяснения мира и человека. Вам какой ближе?
— Весь практически психоанализ, начиная с Фрейда и заканчивая последними веяниями. Ну и экзистенциалисты.
На что остается время, помимо бизнеса?
— За последние пять лет меня поставили на горные лыжи, чему я страшно рад, посадили на велосипед, что далось мне гораздо легче, чем лыжи. Вот читать стал меньше: старый, наверное, стал. Перестал находить для себя что-то новое и забавное. В книгах. Вот на работу прихожу — и интересное начинается сразу. Бывает, что ничего не получается, но скучно никогда не бывает.
А вообще, у меня в дипломе написано: «Философ, преподаватель философии». Если б была еще компартия, я бы наверняка сделал карьеру по партийной линии. Работал бы сейчас вторым секретарем какого-нибудь обкома партии…
На журфаке УрГУ вел полугодовой курс, это мне тоже нравится. Вполне мог бы стать преподавателем по профессии. Только я бы не по книжкам преподавал, а на основании своего жизненного и профессионального опыта.
ЦИТАТЫ
Эдуард Филин: "Я был менеджером-папой. Каждый уровень развития бизнеса требует от руководителя какой-то роли. Но этот период уже закончился. Я хочу соответствовать компании максимально долго."
Моя жизнь, как и жизнь любого другого человека, — это совокупность случайностей, которые предоставляют разные возможности. Вообще, я делаю только то, что мне действительно нравится. Жизнь и так коротка!
Журнал формата Playboy не будет востребован в Екатеринбурге. Он ориентирован на молодых яппи, в Екатеринбурге же рекламодателям интересны мужчины 30-40 лет. А Playboy жить учит, им это зачем?