«У «Газпрома» на этот год инвестиций — 1,4 трлн руб. Но только Миллеру, Медведеву и Путину известно, куда пойдут эти деньги». Как монополисты губят региональные производства, вкладывая деньги в трубу.
Миллиардные инвестиции, которые монополисты вроде «Газпрома» направляют на зарубежные геополитические мегапроекты или новые месторождения, подкашивают промышленность в российских регионах. О том, почему для многих контрактное производство — это единственный способ выживания, DK.RU рассказал Федор Селютин, директор по развитию ПО «Промсвязь».
Справка DK.RU
В 2015 г. ПО «Промсвязь» начало развивать контрактное производство. На протяжении двух последних лет ежегодный рост спроса на услуги контрактного производства достигал 100%, объем выручки увеличился в пять раз: с 20 до почти 100 млн руб. Ключевые заказчики — уральские инжиниринговые компании и конструкторские бюро, а также производители электроники и электротехники, которым необходим выпуск небольших партий продукции.
— С 2010 года наше предприятие одним из первых в регионе стало активно развивать контрактное производство электроники. С этого времени число контрактников значительно выросло. Но это не новая эпоха промышленного развития области. Наоборот, это признак упадка.
Заводы вынуждены становиться контрактными производителями, то есть изготавливать непрофильную для себя продукцию для сторонних заказчиков, просто чтобы выжить. Кто не успел вовремя — тот либо уже не работает, либо едва сводит концы с концами.
Многие местные предприятия (как и в целом по России) в последние годы были ориентированы на производство основного объема продукции для тех, у кого есть деньги и кто способен обеспечить долгосрочные заказы. То есть преимущественно на монополистов — «Газпром», РЖД, «Роснефть» и прочих, а также их многочисленные структуры. Если начинается чуть ли не массовый переход на контрактное производство, значит, с основным заказчиком не все в порядке. Мы сами тому пример.
Так, основным заказчиком ПО «Промсвязь» являются структуры «Газпрома», которые закупают оборудование технологическо-диспетчерской связи. Это оборудование устанавливается вдоль транспортных газовых магистралей и предназначается для отслеживания телеметрии, связи между диспетчерскими станциями, ремонтными бригадами и прочих подобных задач. С 2014 г. годовой объем этого производства у нас упал процентов на 90%. В таких условиях пришлось развивать контрактное производство. Причем это не означает, что «Газпром» больше не нуждается в нашем оборудовании. Нуждается. Но у него изменились приоритеты.
Вот что происходит. У любого монополиста есть инвестпрограммы. У того же «Газпрома» на этот год запланированы инвестиции в размере 1,4 трлн руб. Вот и вся информация, доступная производителям. Только очень узкому кругу высших топ-менеджеров компании, а также, наверное, Миллеру, Медведеву и Путину известно, когда и куда именно пойдут эти деньги и как они будут распределяться.
Будь эти данные открытыми, я бы знал заранее, каким будет мой портфель заказов и мог заранее планировать производство. Сейчас это сделать попросту невозможно.
А куда все-таки монополисты направляют основные инвестиции? Да все просто — на мегапроекты вроде магистральных газопроводов «Сила Сибири», «Северный поток 2» и прочих, либо новые месторождения и т.д. Деньги буквально уходят в трубу — на ресурсы, изготовление газопровода, прокладку и прочее. Развитие внутренних российских сетей идет по остаточному принципу, и это — копейки. Даже проекты по газификации отдаленных населенных пунктов ограничиваются только прокладкой труб и пуском газа, а обслуживание, диспетчеризация откладываются на потом.
Вот, например, «Газпром трансгаз Ухта». Новую газовую ветку компания протянула в 2017 г., а заказ нашего оборудования планируется минимум в 2020-м. Так же точно идет повсеместное откладывание вопроса о модернизации оборудования, установленного на газовых линиях. Пока оно большей частью еще советское, не соответствующее современным целям и задачам самого «Газпрома». Но в ближайшее время модернизации ждать не стоит.
Неслучайно, скажем, Свердловская область ходит в лидерах по темпам роста числа закрывающихся предприятий, причем на втором месте среди них — именно промышленники. У всех происходит одно и то же — потеря основного заказа.
Итак, нас фактически вынудили уйти в контрактное производство. Заводы, столкнувшиеся с аналогичной ситуацией, но не способные или не успевшие уйти на контракт, сегодня либо закрыты, либо на грани банкротства. Но у нас сработала бизнес-интуиция, и мы начали быстро перестраиваться. Предусмотрели необходимые инвестиции, заранее нарастили базу оборудования, скупив его по всей области у закрывшихся заводов. И начали развивать контрактное производство электроники. Поняли, что на такие услуги будет спрос. Он есть, и растет. Например, одни из постоянных источников — инжиниринговые компании и конструкторские бюро, заказывающие различные партии продукции, в том числе опытные.
Конечно, в последние несколько лет выросла и конкуренция, особенно со стороны госпредприятий, в том числе предприятий ВПК. Их всех государство до 2025 года обязало довести долю продукции гражданского назначения минимум до 40%, поэтому они начинают конкурировать со мной — надо же где-то набирать заказы.
Правда, мы уже достаточно сильны для того, чтобы успешно конкурировать и наращивать свою долю рынка. В этом году выручим на контракте не менее 100 млн руб. По сравнению с основным заказом это немного, но жить дальше и строить планы на будущее позволяет.