Владимир Путилин: Собственник «Екатеринбург-Втормет», экс-собственник КСК «Белая Лошадь». Человек похож на свое дело – так «металлический» бизнесмен Путилин, приручая своих лошадей, сам ста
Я за полгода потерял почти все, что создавал годами. Потерял из-за элементарной веры в честность партнера. Докризисная половина жизни прошла на ура. Получалось все – создал с нуля приличное предприятие «Екатеринбург-Втормет», а потом с разбегу построил «Белую Лошадь». Сейчас я не верю в успех с неба, но убежден – если буду бороться, используя все легальные методы, то верну свое.
Как-то прочитал хорошую фразу, с которой согласен на 100%: первый бизнес для денег, второй – для души. «Белая Лошадь» – отдушина, поэтому, когда встал вопрос о выборе между доходным «Вторметом» и нестабильной «Лошадью», я предпочел последнюю. Там царила особая атмосфера, я проводил в ней все свободное время, мне там было хорошо. Во «Втормете» у меня не было возможности общаться с людьми, а здесь – бальзам на душу. Вернуть «Лошадь» – не вопрос денег, это мое детище.
Я уверен, что у каждого человека любовь к лошадям в крови. В 2005-м я решил, что области и лично мне не хватает хорошего конноспортивного комплекса, куда можно приехать всей семьей отдохнуть и покататься на ухоженных породистых лошадях. Разница между породистой и непородистой примерно такая же, как между «жигулями» и любым другим автомобилем. Человек, у которого нет машины, недоумевает, почему за «мерседес» люди отдают в десятки раз больше – колеса ведь крутятся. У лошадей то же самое: на беспородной лошадке ездить так же неудобно, как на уазике.
Я строил комплекс с размахом и без привлечения инвесторов – это моя главная ошибка. Расчет был на уникальность объекта, но вот кризис случился – и все полетело. Основной бизнес у меня был связан с переработкой металлолома. В 2005-м, когда искал деньги на «Белую Лошадь», «Втормет» приносил хорошие дивиденды, поэтому «Северная казна» дала мне 180 миллионов без всяких проблем, практически под честное слово. Но этих денег мне не хватило – строительство подорожало. Когда в 2006-м начинали строить и составляли смету, куб бетона стоил одну тысячу, а когда заканчивали – 4,5. И так по всем материалам. Смета сильно выросла, и вдобавок ко всему в конце 2008 года, когда комплекс начал работать, кризис был в самом разгаре. Многие потенциальные клиенты прогорели, а кого задело не так сильно, экономили про запас. В итоге обслуживать кредит «Лошадь» не смогла. Более того, кризис на год убил металлургию, поэтому мой основной бизнес, который служил страховкой и должен был поддержать конный комплекс, просто встал. Я был по уши в долгах, а когда «Северная казна» перешла под крыло «Альфы», начались судебные процессы. Я понимал, что перспектив хорошего исхода у меня практически нет и я могу потерять все. Но самое главное, это грозило уничтожением «Лошади». Этот проект больше имиджевый, социальный, поэтому с ним бы никто не захотел возиться.
Я цеплялся за любую возможность. Когда банк начал давить, Россель специально привез в комплекс Вексельберга. На этой встрече мне пообещали поддержать проект. Мы договорились, что я начну переговоры с «Альфой», чтобы выбить у банка дисконт, а потом подключатся они. Я согласовывал с ними каждый шаг, плотная работа шла ровно до того дня, пока Медведев не объявил новую кандидатуру на пост губернатора области. На следующий день телефоны в «Ренове» перестали для меня отвечать.
Когда понял, что крах – вот он, совсем рядом, готов был на любые условия. Предложение моего знакомого Игоря Тугбаева весной 2010-го покрыть долги перед банком за акции «Екатеринбург-Втормета» воспринял как спасение. Я ожидал, что таким образом решу все свои финансовые проблемы и, хотя лишусь устойчивого и проверенного бизнеса, оставлю себе любимую «Белую Лошадь». Перед тем как начать переговоры с Альфа-Банком, Тугбаев попросил гарантий – до завершения сделки и передачи пакета акций на «Втормет» «Белую Лошадь» я должен оформить на него в качестве залога. Мы подписали двустороннее соглашение, где было сказано, что я отдаю Тугбаеву «Белую Лошадь» за 10 тысяч рублей, а после урегулирования проблем с банком и передачи ему «Екатеринбург-Втормета» он возвращает мне «Лошадь» также за 10 тысяч рублей. Тогда я не почуял подвоха – человек тратит большие деньги и хочет гарантий, это нормально.
Мы начали реализовывать сделку – я переписал на него комплекс, а он стал вести переговоры с банком. Через некоторое время юристы Тугбаева сказали мне, что нужно к соглашению оформить приложение, а для этого им требовался мой экземпляр. Я без всякой задней мысли отдал оригинал соглашения, не оставив себе даже копии. Больше документа я не видел. После этого начались странные вещи: его сотрудники стали говорить, что «Лошадь» их, он сам просил меня при его друзьях представляться управляющим, а не владельцем. Разумеется, мне это не очень нравилось, но он всегда находил объяснения и в глаза говорил, что все нормально, договоренности в силе.
Мы были не чужими людьми, поэтому я верил. Он со своей семьей был у меня в гостях, и мы к нему в гости ходили. По приглашению Тугбаева я присутствовал на крестинах его внучки. Все было нормально и ничего не вызывало сомнений. Многие друзья теперь спрашивают: «Как ты мог совершить столько ошибок?» Ответ у меня один: «Я доверял человеку». То, что не подстраховался, – видимо, воспитывался не в той школе. Нужно отдать должное тем, кто предупреждал меня – Тугбаев кинет. Дурак был, не послушал.
Человек снял маску, когда закончились все суды. Он, не поморщившись, сказал: «Я тут решил, что много заплатил банкам – 260 миллионов. «Втормет» столько не стоит, потому за эти деньги мне должна принадлежать и «Лошадь». Потом только я узнал, что он выкупил кредит за полцены. Наивный, я ему говорю про соглашение, а он мне: «Оно у тебя есть?» Меня спасло то, что мои 84% акций «Втормета» были заложены по кредиту, поэтому я не успел переписать их на него. Не обращая на меня внимания, он задает вопрос юристу: «Мы акции что ли еще не переписали?» Тот отвечает: «Нет». – «А суд выиграли?» – «Да». – «Когда заберем акции?» – «В декабре». – «Хорошо, забирайте». Это был октябрь. Я пытаюсь понять, о каком суде идет речь, юрист спокойно объясняет – вместо подписания мирового соглашения по закрытию долга офшорная структура Тугбаева выкупила долг и все права требования по нему. В итоге у меня просто поменялся кредитор – теперь я должен лично Тугбаеву, плюс «Белая Лошадь» отошла ему бесплатно. Он признавал, что «Лошадь» ему на фиг не нужна и этот бизнес ему неинтересен, но все попытки разговоров о том, как проект важен для меня, закончились сухо, как удар бича: «Володя, не дави на жалость».
Глупо, но накануне суда я сам выписал на юриста Тугбаева доверенность, чтобы она представляла мои интересы. Только в нашей стране возможно, чтобы интересы четырех сторон: истца, тугбаевской офшорки, и трех ответчиков – «Втормета», «Белой Лошади» и физического лица Путилина – представлял один человек. Понятно, что суд принял то решение, которое нужно было Тугбаеву, а Путилин – в пролете. Сейчас идут суды, но на сегодня «Белая Лошадь» принадлежит моему бывшему партнеру, а «Екатеринбург-Втормет» мне. Пришлось с милицией возвращать документы на «Втормет» – в офис по распоряжению Тугбаева меня не пускали.
Еще несколько месяцев назад я умолял его вернуть «Лошадь» взамен на «Втормет», сегодня же не отдам ему ни копейки – пойду до конца. Тугбаев уже готов вернуться к первоначальным договоренностям, но ситуация изменилась – сейчас я не согласен на них. После начала нашей битвы он специально прилетел из-за границы, собрал людей на базе «Втормета», чтобы выступить: «Я заплатил за предприятие 260 миллионов. Путилин меня обманул, но я заберу все через суды. Я предлагаю вам не выходить на работу. Те, кто не выйдет, будут получать зарплату от меня, а те, кто выйдет, будут уволены, когда вернусь». Не все, но большинство остались со мной на свой страх и риск. Когда мы с ними общались, они попросили: «Владимир Самуилович, вы нас не киньте, если он вам потом предложит «Лошадь». Я пообещал мужикам, поэтому уже не отступлю.
Осенью, когда все рушилось, хотелось застрелиться. Казалось, что это конец, смысл жизни потерян. Оба твои детища будут загублены. Сейчас настрой спокойный. Не могу сказать, что боевой – я не шашкой машу, а выверяю каждый шаг. Я понимаю, что процесс будет длиться долго, придется затратить массу усилий, тем более что сейчас нужно восстанавливать «Втормет», положение которого было подпорчено из-за войны с Тугбаевым. Нужно возвращать и «Белую Лошадь», которая сейчас проходит стадию банкротства с подачи того же человека. Предполагаю, что банкротство было сделано для того, чтобы если я верну права на «Лошадь», то за долг в 300 миллионов, который сейчас на ней висит, он возьмет комплекс под свой контроль.
Есть хорошая поговорка «Бог – не Ерошка, видит немножко». Тугбаев, перекидывая деньги из компании туда-сюда, сам себя перехитрил. Он допустил ряд юридических огрехов, за которые мы можем зацепиться и выиграть суды. Мои юристы говорят, что шансы у нас неплохие. Первое, что мы сделали, это подали иск на признание сделки по продаже «Белой Лошади» за 10 тысяч рублей недействительной. И это оказалось самое сложное. Вроде бы у нас система гласит – при подписании договора у нотариуса должны присутствовать обе стороны. Но моего оппонента в этот день даже в городе не было, Тугбаев был в Москве, что подтвердила авиакомпания. Но почему-то это не означает, что договор автоматически признается недействительным. В России это – вопрос суда. А о подозрительно низкой стоимости сделки я вообще не говорю – это у нас не в счет. Слава богу, металлургическая отрасль оклемалась, надеюсь, что денег, которые приносит «Втормет», хватит для решения всех проблем.
Сейчас я практически не бываю в «Белой Лошади». Во-первых, мне там не очень рады. Я могу подойти к своим лошадям, но охране дано указание не допускать меня дальше на территорию комплекса, не обслуживать в ресторане... Это мелочи, но создается впечатление, что людям под угрозой увольнения запретили со мной общаться. Я сам собирал эту команду. У меня все тренеры – профессионалы, а не полупьяные и необразованные мальчики и девочки. Я прихожу, и тут же появляется охранник, который не отходит от меня ни на шаг. Я чувствую себя там этаким маленьким Тугбаевым – он тоже всегда ходит с охраной. Да и смотреть, во что превратился комплекс, – тяжело. Все, кто сейчас продолжает ездить туда, говорят, что стало хуже. Ушла теплая доверительная атмосфера. Ввели более жесткие порядки в отношении персонала. Конечно, хозяин – барин, на заводе рабочие тоже отмечаются, когда приходят и уходят. Но здесь ребята работают, как правило, с состоявшимися и состоятельными людьми и их детьми, поэтому должны чувствовать себя удовлетворенными, внутренне свободными. Отменил Тугбаев и клубные карты из-за жажды на пять рублей больше заработать. Понятно, что скидки для обеспеченных людей – это ерунда. Все рестораны дают дисконт не для того, чтобы гости сэкономили, а чтобы показать – вы для нас ценный гость. Это азы маркетинга. Они попытались увеличить цены за простой лошади в конюшнях комплекса. Администраторы 28 декабря начали обзванивать клиентов и говорить, что с января цены повышаются почти в два раза. Лошадь – это не машина, ее нельзя просто взять и переставить на другую стоянку. Чтобы лошадь перевезти в другую конюшню, нужно оформить массу документов, а это недели. Объявить людям, что через три дня цены повышаются, – хамство. Клиенты подняли бурю в Интернете, благодаря чему решение отложили и цены взвинтили не так сильно, как планировали. Но больше всего обидно за вятских жеребят, которых мы сами растили. Нам больших трудов стоило завезти в комплекс вятских лошадок. Сейчас эта порода на грани уничтожения, потому что не подходит для спорта. У нас на них с удовольствием ездили четырехлетние малыши, потому что эти лошадки маленькие, спокойные и ласковые. Два года назад три лошади ожеребились. Мы за жеребятами как за детьми ходили, чтобы они были здоровыми. Очень важно самому вырастить жеребенка. Вот-вот их нужно было приучать к седлу, но Тугбаев продал за копейки. Да, они сегодня не приносили дохода, но через год начали бы работать, тем более что для детишек лошадей не хватает. В них столько сил и любви было вложено, они были добрыми и умненькими. Очень жалко.
В том, что случилось, я никого не виню. Досадно, и обида – на самого себя. Когда рассказываю, что произошло, мне не верят. Не верят, что можно было подписать доверенность на малознакомого юриста и не поинтересоваться результатом суда, а удовлетвориться ответом: «Все в порядке». Не верят, что можно было отдать экземпляр соглашения о том, что «Белая Лошадь» должна вернуться обратно ко мне. Я вынес урок – нужно всегда подстраховываться и не нарушать неписаных правил, иначе жизнь обязательно накажет. Вот в феврале я сильно покалечился на горных лыжах: я, который катался по черным трассам в Альпах, сломал вдрызг ногу в Абзаково. Я год не ездил, два часа погонял – вроде тело помнит, решил спуститься, расслабившись. Результат – костыли и аппарат Илизарова на ноге на полгода. Никогда нельзя расслабляться – нужно всегда все проверять и перепроверять.
Я не разочаровался в людях и до сих пор уверен – хороших больше. Когда узнал, что на вопрос Тугбаева «кто верит Путилину?» многие рабочие не побоялись поднять руки, был глубоко тронут. На «Втормете» работает более 100 человек, я даже не всех рабочих знаю по именам. Люди, с которыми я лично никогда не общался, вступились за меня, хотя в кризис у нас были непростые времена – не раз задерживали зарплату. У них были основания меня в чем-то винить, но они не продали. Моих юристов тоже хотели перекупить, но они остались со мной. Везет мне на людей.
Я вообще счастливый человек – у меня надежный тыл. Мне пришлось расстаться с некоторыми объектами недвижимости, сыну – продать квартиру, но ни одного упрека я не услышал от семьи. Это держит на плаву.
У английского спецназа есть хороший девиз: «Побеждает, кто смеет!» У меня сейчас далеко не блестящее положение, но я пойду до конца. Я смею!