«Эволюцию невозможно отменить. Ее можно замедлить, если везде поставить Росгвардию»

Наталья Зубаревич, регионовед, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ:

— Если посмотреть на структуру всех налогов, собираемых на территории субъекта, то у всех все нормально, Москва все забирает? Вот у кого все забрали — Ханты-Мансийский автономный округ: 90% пошло в федеральный бюджет, десяточка осталась. Рядом Ямало-Ненецкий и Ненецкий автономные округа — весь список нефтедобывающих регионов. У подавляющего большинства регионов как минимум две трети, а чаще процентов 80% собранных налогов остается на территории — просто там ни фига не собирается, нет налоговой базы. 

Перераспределительная экономика, экономика большого крючка, на которой висят почти регионы, и экономика множащихся понятий. Все идет от решений сверху. Честного, хорошего начальника сверху в природе не бывает.

Моя любимая история: вот уровень дотационности (регионов). 80% — Ингушетия и Чечня. Даже Дагестан — 70%. Вот сибирские экономические дистрофики — Тыва и Алтай. Вот любимцы публики — Крым и Севастополь. У Свердловской области уровень дотационности был 8% в 2016-2017 гг., а сейчас — 9-10%, потому что подняли всем: президентские выборы и заливали последствия пенсионной реформы. 

На что дают? Почему в Камчатке уровень дотационности в основном обеспечивается через нормальную дотацию на выравнивание. А в Крыму — ручками, через субвенции? Знаете ли вы, что 15 млрд получает Чечня, почти 20 млрд — Крым, и 5-6 млрд — Севастополь, город, в котором полмиллиона человек. Эти деньги именные. Вам нравится эта система? Мне нет. 

Пока работает эта выравнивающая, абсолютно понятийная система, каждое министерство имеет право на свои субсидии, у каждого есть свои ведомственные нормативы. Там принимают решения. А потом оказывается, что больше всего сельхозсубсидий в стране получает Брянская область, и все вспомнили слово «Мираторг». 

Свердловская область побогаче Челябинской. Выравнивающей дотации нет. За 2018 г. вам подкинули примерно как пермякам. Фишка в том, что мы на эту систему ругаемся, а она невероятно гибкая. Мы вопили, что нельзя давать столько безымянных дотаций. Ими покрывали даже повышение зарплаты. За 2019 г. объем этих балансирующих дотаций резко сократился. Но система перегруппировалась, и у нас почти вдвое выросли ИНЫЕ межбюджетные трансферты. Слово «иные» вас радует? Субвенции всех федеральных обязательств, которыми финансируются регионы, 400 млрд руб. — куда их? Ручками!

Вы понимаете, что эта система не лечится? В ней антистимул: ты должен не пахать в своем регионе, а правильно выбивать. А лучший выбивальщик всех времен и народов — на букву К в республике Ч (Рамзан Кадыров, президент республики Чечня — прим. ред). Я каждый год смотрю, как он воюет с Минфином. Иногда проигрывает, но в этом году — +18%. 

Это антистимулирующая история: регионы не могут развиваться в таком понятийном формате. А теперь им еще зафигачили KPI. В старом периоде было 13 индикаторов, из которых за 10 регион не отвечал. Базовым индикатором была динамика валового регионального продукта. Но пришел к тебе «Новатэк»: он что, с губернатором договаривается или все льготы получил на федеральном уровне? Причем здесь глава Ямала? И таких вопросов миллион, особенно для нефтегазовых регионов. Роль губернатора для крупного бизнеса там близка к нулю, потому что крупняк решает свои вопросы либо в здании белого цвета, либо в здании за кирпичной стеной, либо на Старой площади.

Почему не стоит отнимать деньги у Москвы в пользу регионов 

Индивидуальные раскулачивания заканчиваются так: сегодня тебя, а потом игра без правил распространяется на все. Не стартуйте — хуже будет не для Москвы, а для всех остальных.

Сергея Семеновича (Собянина) просят: ему делают предложения, от которых он не может отказаться. То Севастополю 4 млрд руб. в рамках специального соглашения подкинут, то в Кострому сошлют ненужные автобусы. Это же все руками, скажем так, по просьбам трудящихся. Это еще больше множит неформальный характер перераспределения, по понятиям.

Собянин, когда говорит, что это Москва кормит регионы, защищается. Он бьется как лев, чтобы его не раскулачили.

«Газпром» изъяли, и 50-60 млрд руб. налога на прибыль ускакали в Санкт-Петербург. В Москве подушевые доходы бюджета в 2,5 раза выше средних по стране — это с учетом Москвы же. А в Питере — в 1,6 раза.

Попыток изъять быстрорастущие доходы московского бюджета было немерено. Но все они требовали изменения Бюджетного кодекса, и на это никто не хотел идти. И начались игры двух типов: делиться надо, а второе: нужно как можно быстрее потратить, чтобы на эти деньги не зарились. В Москве за 11 месяцев 2019 г. профицит бюджета — примерно 240-260 млрд руб. Теперь вы поняли, как будет ускоряться реновация, сколько зафигачат плитки? Надо тратить, а еще при этом желательно себя не обидеть в процессе заключения договоров. Но потратить надо, и это судорожный процесс. Реновация родилась не на пустом месте. Деньги не должны мозолить глаза ни федералам, ни несчастным региональным начальникам, у которых этих денег никогда не будет. Системно раздеть Москву не получится — политический вес Собянина не так мал. 

Благоустройство — это самый быстрый оборот денег. Реновация требует выделения площадок под строительства, согласования документации, поиска подрядчиков. А благоустройство: цветочки, деревца, плитку раскидал по правильным подрядам, и вот 8 квартир на Цветном бульваре. Кстати, траты на транспорт — правильные, хотя наверняка тоже дорого по подрядам. 

Мы пришли в эпоху, когда одни заливаются жиром и не знают, на что еще потратить, а подавляющему большинству остальных как-то не очень. Что было бы в нормальной стране, где хоть как-то представлен голос регионов? Это хотя бы обсуждалось в Совете Федерации. Надо хоть что-то делать, это ненормально. Я имела несчастье сходить в эту палату, показать все эти графики, но там нет дискуссии. А следом выбегают бывшие главы северокавказских республик с криками: «Вы все неправильно сказали! Мы растем, мы развиваемся!». Думаю, они просто не захотели услышать и поверить. 

Москва (отдает) 40% бюджета федералам и 60% оставляет себе. Она зарабатывает очень много на двух базовых налогах: примерно 40% ее дохода — это НДФЛ, а от 34 до 40% — налог на прибыль компаний. На Москву приходится немереная часть прибыли Сбербанка, поэтому Герман Греф очень внимательно и сочувственно следит за деятельностью команды мэрии и лично Сергея Семеновича — он в немалой степени ее финансирует. Поэтому Собянин, конечно, прав арифметически. Но я бы смотрела на медаль с двух сторон: сколько Москва получает и сколько она выплачивает. А Собянину это не нравится.

Как вернуть регионам часть ресурсов и полномочий?

Первое: никаких децентрализаций. Как мы децентрализуем налогообложение, кто от этого выиграет? Видите трех чемпионов (Москва, ХМАО, ЯНАО — прим. ред.)?

У нас нет простого решения, мы страна с концентрированной нефтяной рентой, это бич божий! Поэтому первый шаг — навести порядок в перераспределительной политике. Это вопрос чисто политических и институциональных решений. Только вы при этом потеряете крючок, на котором всех держите — «ручками, ручками!». Какой же российский политик на это пойдет? Поэтому проблема не имеет решений в существующей политико-экономической системе. 

Во-вторых, надо помогать крупным городам помимо Москвы. Это истории частных решений и договоренностей. Свердловская область считается развитым индустриальным регионом. Средняя зарплата в том же Екатеринбурге чуть выше, чем в том же Петербурге. Помните Росселя с Уральской республикой? Хотел пугнуть, а что вышло? Пугать надо правильно — не с фигой в кармане, а с ресурсом. Вы обратили внимание, что уже и Татарстан не спешит. Все поняли правила игры: можно только Кадырову.

Будет ли толк от Универсиады 2023? Красноярск, ваш предшественник, почистили, провели улучшенное асфальтирование дорог к аэропорту и основным спортивным сооружениям. Рассчитывали на многое, но в последний год перед Универсиадой получили 10 млрд руб. Расходы московского бюджета за январь-сентябрь (2019 г). на благоустройство составили 250 млрд руб. За все надо платить, за понты в том числе. Наши региональные власти такие же внезапные, как девушки перед витриной магазина: всегда надеются, что мама, федеральный бюджет, что-нибудь подкинет. Красноярск пер, потому что у Казани шикарно получилось добыть федеральных денег, но ему подкинули очень плохо. У вас скорее будет, как в Красноярске. 

Металлы не дают такой ренты, как нефть. Но я бы вашим (УГМК и РМК — прим. ред.) сказала большое спасибо — отделив в сторону храм в сквере — за то что они вовремя поняли, что в Екатеринбург надо инвестировать — это город с сильной сервисной составляющей. 

Что сделать, чтобы быть, как Казань? Сделайте так, чтобы вас полюбили — если у вас все «по понятиям». Ваш Высокинский не тот человек, да и губернатор ваш не орел. Есть два варианта. Первый — альянс: пять сильных игроков сели и договорились. Это не политическая договоренность — нелояльность не пришьют. Но это довольно трудно: метро в Екатеринбурге не значит метро в Краснодаре. Второй: между собой установить внутреннюю очередность. Так ведь не встанут: «Это я буду четвертый, а на третьем деньги закончатся?». Либо ваши губернаторы попробуют вместе пролоббировать. Только у нас любые горизонтальные взаимодействия межрегионального характера, не санкционированные, всегда вызывают риски, что на вас навесят политическую заказуху. Поэтому лучше сидеть и не высовываться. И чтобы у тебя тихо все было. А ваш посыпался с храмом. Такой большой город — это представительство людей с очень разными интересами. Я Высокинскому давно говорила: с людьми надо договариваться, а не придумывать без конца планы о великих свершениях. 

У людей в регионах мат стоит на кухнях. Протестовать глупо и бессмысленно, человек рационален. Была у вас бюджетная занятость или на мелком заводе, вас снесли, и где в небольшом городе можно заработать? Нигде. Поэтому сидят и матерятся, потому что издержки очевидны, а выгоды маловероятны. Большая часть России выживает. 

«Никогда все не бывает хорошо. Но будет интересно».

И только в больших городах идет ценностная трансформация. Мы все очень подвержены унынию, а я, честно говоря, нет. Силы трансформации зреют внутри системы, просто это долгий путь.

Первое — это урбанизация: доля живущих в крупнейших городах становится все больше. У них все-таки иные масштабы зарплаты, больше веер возможностей по поиску работы — они не так боятся увольнений. Благодаря росту доходов у этих людей формируется запрос на участие, присутствие, свой голос при принятии решений. Это эволюция, которую невозможно отменить, ее можно замедлить, если везде поставить Росгвардию. Если будете учиться договариваться — может, она пройдет более мирно и разумно. 

Второе: это поколенческая эволюция. Баланс будет смещаться в сторону старших возрастов при существенном сжатии доли молодежи.

У кого выше протестный потенциал, а у кого запрос на помощь государства? Молодежь другая, она меняется. Она выросла в крупных городах, где все-таки в иной мере уважение к себе: родители уже меньше орут. У нас ослабел стандартный конфликт поколений — начали договариваться, городская культура работает. Но это поколение маленькое, а зависимое поколение большое. С другой стороны, они разные: вы бы посмотрели, сколько ходило на Сахарова образованных людей старшего поколения. Не знаю, кто у вас бился в сквере, но в Москве — микс молодняка и ветеранов белодомовского движения.

А есть сельская часть населения: самопрокорм, пенсии добавили 1000 рублей — счастье-то какое. Дети из города крупы привезли. Вот так и живется. Баланс настолько ходит туда-сюда, что я не понимаю, что быстрее закончится: великое русское терпение или наконец ощущение, что из тупика надо выбираться. Прогресс нельзя убить. 

Борис Акунин* недавно высказал одну верную вещь, которую любой социальный географ вам сказал бы уже достаточно давно. Только медленные эволюционные изменения с откатами назад — линейно ничего не будет. 

Институт федерализма — это спящий институт или он разрушен? А черт его знает. Рамка для этого есть — Совет федерации. Формально институты есть. Помните, как всю страну выкосила Первая мировая и Гражданская? С диким трудом, но культурная матрица восстановилась. Восстановится ли она еще раз? Скорее всего, да. Ну нельзя убить крупную городскую страну с достаточно образованным населением. Да, пока сидим и терпим, потому что издержки выше, чем шансы на реализацию.

Более-менее понятно, что делать, вопрос в том, кому. А может, долго просидим и ничего меняться не будет. Я пережила брежневский застой и иногда вспоминаю его с теплом: такого количества книжек, как тогда, никогда в жизни не читала. У каждой эпохи есть свой анфас, профиль и задница. Сейчас задница больше. Но анфас все равно есть.

Самое главное, что мы можем сделать — и этого никто не может отменить — передать наш социальный капитал, ценности нашим детям, и они вырастут нормальными. Останутся ли они здесь — решат сами, мы уважаем их выбор. А про грех уныния в Библии все написано, я цитировать не могу как агностик.

Текст написан на основе выступления Натальи Зубаревич в Ельцин Центре. 

* - выполняет функции иностранного агента