«Мы будем развиваться сами, нам не нужна никакая помощь, особенно со стороны государства». Как «большие данные» помогают компаниям и почему бизнес против «координирующей роли» власти в этом процессе.
Только 25-30% промышленных компаний понимают преимущества и перспективы интернета вещей, инвестируют в него и строят свою стратегию в этом направлении, рассказал Армен Бадалов, вице-президент по стратегии и развитию бизнеса Shneider Electric в России и СНГ на прошедшей в ходе ИННОПРОМа дискуссии «Промышленный интернет вещей и большие данные в российской промышленности: эволюция или революция?». Остальные 70-75% компаний либо не знают об этом направлении, либо относятся к нему скептически, либо не имеют ресурсов для инвестиций и пока не предпринимают никаких действий. Между тем рынок интернет-вещей растет и, по оценкам, его емкость вскоре составит $120-150 млрд в год, говорит он.
Интернет вещей и большие данные — это комплексная эко-система, состоящая из продуктов, интеллектуальных машин, оборудования, которые подключены к интернету и передают определенные данные. Эти данные накапливаются, как правило, в облаке, обрабатываются, и на их основе принимаются бизнес-решения.
Сергей Сулимов, заместитель гендиректора Магнитогорского металлургического комбината по финансам и экономике, приводит кейс. ММК тратит $300 млн в год на ферросплавы, которые необходимы для изготовления разных марок стали, и в компании думали над оптимизацией их расходов. Экономить мешал человеческий фактор: машинист, управляющий конвертером по добавлению элементов, старается для надежности попасть в «середину», чтобы не допустить перерасхода или не получить брак. Разница между серединой и нижней границей расхода, которая позволяет добиваться необходимого качества, составляет 5-10% расходов ферросплавов, или $15-30 млн.
В ММК решили обратиться к Yandex Data Factory с просьбой построить математическую модель на основании больших данных, и в результате сейчас компания имеет подтвержденную экономию 275 млн рублей в год.
«Оператор конвертера в режиме онлайн получает от сервиса рекомендации, сколько и каких ферросплавов надо добавить. В целом мы крайне довольны этим проектом, считаем, что он очень успешен. Уверен, что многие будут удивлены с точки зрения ценности и эффекта, которые вы получите, если пригласить «Яндекс» на металлургическое производство», — рассказывает Сергей Сулимов.
Проект был риском для всех участников за счет доли «некоего безумия», признает Александр Хайтин, исполнительный директор Yandex Data Factory. Обычно обсуждение интернета вещей звучит удаленно и общо, и показательный пример решения конкретной задачи — это единственный способ достичь осмысленных результатов. Если у компании есть данные, задача, которую нужно решить, и понимание экономического эффекта, то надо просто ставить задачу и работать над ней, продолжает он. Это позволит гораздо лучше понять новые технологии, чем многие месяцы изучения теории.
«Изначально мы построили модель, она давала эффект, но выяснилось, что недостаточно одной метрики, нацеленной только на экономию: нужен как минимум второй параметр — о том, насколько рекомендация рискованна с точки зрения оператора», — рассказывает руководитель Yandex Data Factory.
Большие данные можно использовать и для контроля качества работы сотрудников, говорит Александр Ануфриенко, руководитель направления «Электроника. Новые способы хранения, обработки, передачи и отображения информации» ИТ-кластера Фонда Сколково. В одной из компаний, где он работал до Сколково, промышленный интернет использовали для наблюдения над тем, насколько эффективно сотрудники тратят свое время. Благодаря внутрикомнатной навигации стало понятно, курит ли сотрудник или прячется в библиотеке.
Такое использование интернета вещей вызвало вопросы у участников дискуссии.
«Приводите пример классного проекта, и при этом рассказываете, сколько времени человек стоял, курил и болтал. Может, он в это время думал? Может, это корпоративная культура, люди общаются и у них вырабатываются какие-то идеи? Что за полицейское государство: давайте интернет вещей превратим в тюрьму», — раскритиковал проект Сергей Сулимов.
Алексей Трачук, заместитель директора центра стратегических инноваций «Ростелекома», отметил: в России многие промышленные предприятия, медицина, инфраструктурные отрасли прямо или косвенно контролируется государством. И для того чтобы ускорить внедрение технологий индустриального интернета, нужно, чтобы оно этого захотело. Если еще год назад государство про это ничего не знало, то сейчас власти обратили внимание на эту сферу — это дает надежду, что продвижение технологий ускорится.
Однако не все согласились с мыслью, что государство необходимо коммерческим компаниям, чтобы те использовали технологии для повышения производительности труда и эффективности процессов.
«Может, наоборот, нет ничего хорошего в том, что государство обратило внимание на интернет вещей?», — спросил один из слушателей г-на Трачука. Правительство долгое время не обращало внимания на интернет-индустрию, и та неплохо развивалась, пояснил автор свой вопрос.
Г-н Трачук заметил, что не все менеджеры готовы к внедрению новых технологий, если они снизят чей-то личный доход: кому-то приятнее действовать по старинке и зарабатывать на этом деньги.
«Здесь все-таки нужна небольшая дубинка, потому что доля государства в отечественной экономике реально большая», — заявил топ-менеджер «Ростелекома».
Такая позиция оказалась спорной. «Мы большая частная компания, и вы нам не нужны», — возразил в ответ топ-менеджер ММК.
«Надо создавать компаниям интересные условия, ставить людям интересные задачи и нормально их культивировать. Поэтому мы как частная компания будем сами развиваться, и не нужна нам никакая помощь, особенно со стороны государства», — резюмировал Сергей Сулимов.