Таша Рублева: «Предлагали инвестировать в мой бизнес, но я отказываюсь. За 2017 год наш оборот увеличился вдвое — такие темпы не вдруг появились, я шла к этому семь лет».
Таша Рублева не умеет шить и не скрывает этого, но ей удается наряжать людей в вещи своей марки. В 2011 г. она наняла трех швей, открыла ателье напротив бутика Chanel, назвала его своим именем, которое никому ни о чем не говорило, и решила, что будет заниматься дизайном одежды. Сначала это был только женский гардероб, но сейчас больше половины заказов приходится на мужские костюмы и пальто. В интервью DK.RU она рассказывает, как ее подставил более опытный партнер по бизнесу, как запускала новый проект без связей и практически без денег и дает советы начинающим.
Вы закончили физтех УПИ, совсем не близкий моде факультет. Как вы попали в этот бизнес?
— Я из преподавательской семьи и мечтала стать учителем физики. Физтех был моим осознанным выбором. Но на втором курсе я попала на показ местного дизайнера, и для меня это было такое яркое событие! Как многие сейчас смотрят на меня и думают, что это такая сказочная история: я тут сижу и волшебной палочкой машу, и все само собой красиво складывается, — так и тогда у меня было похожее ощущение от увиденного. Мы начали с этим дизайнером общаться, и я начала у нее работать. Это было десять лет назад.
Я делала то, что она меня просила: где-то пуговки купить, где-то с партнерами поговорить. «Многорукий многоног» называется это сейчас. Я получала большое удовольствие, и она предложила мне стать ее партнером. Мама дала мне деньги, которые у меня копились на книжке с детства, и сказала: «Если хочешь, можешь использовать». Я их вложила туда. Сумма была небольшая, двести тысяч.
С какими обязанностями вы вошли в бизнес как партнер?
— С условием делить все обязанности и прибыль. Но никакой прибыли тогда я не получила. Мы расстались на нехорошей ноте, это был первый опыт мошенничества в моей жизни. Оказалось, что все документы были подписаны человеком, которого не существует, и оформлены на предприятие, которого не существует. Деньги мне не вернули до сих пор. Я решила, что это плата за выбор.
Я понимала, что не могу работать дальше с этим человеком, но и выходить из этого бизнеса не хочу. Многие меня поймут: те, кто приходят в модную индустрию — неважно, из какой отрасли — не могут уже переключиться, если их это зажигает. Это как наркотик — хочется все больше и больше.
Это было перед Новым годом, накануне 2011-го, и тогда встал вопрос о том, что делать. Швеи, с которыми я работала, сказали: «Мы тебя поддерживаем, готовы идти с тобой дальше». Родители и близкие люди тоже поддержали.
За две недели я нашла помещение, открыла юрлицо, купила оборудование и открыла маленькое ателье женской одежды рядом с «Гермес Плаза». На 30 кв. м были и цех, и кабинет, и примерочная. Окна наши выходили на бутик Chanel, несмотря на то что это был Центральный рынок.
Вы же все деньги свои уже вложили в другое предприятие, на что вы открывались?
— Мне помогли родители.
Справка dk.ru
Образование: Физико-технический факультет УПИ (ныне УрФУ). Оканчивает магистратуру УралГАХА по направлению «Дизайн одежды».
Карьера:
В 2011 году основала ателье Rubleffka, которое сначала занималось только женской одеждой. Последние три года специализируется также на пошиве мужских костюмов. Больше половины заказов приходится на мужской ассортимент.
В 2017 году в ТЦ «Европа» открыла мастерскую-бутик, где принимаются заказы на пошив и продаются готовые изделия.
Местный глянец называет Ташу Рублеву одной из самых завидных невест Екатеринбурга.
В предыдущих интервью вы говорили, что сейчас минимальный порог входа в этот бизнес — 300 тыс. руб. Не мало?
— Смотря в каком объеме будешь работать. Когда я начинала, у меня были обычные бытовые машинки. Но с этим тоже можно жить, можно работать — все зависит от людей, которые будут на них трудиться. И на 300 тыс. можно открыть ателье, это реально. Сейчас очень многие делают вообще только бренд, а отшивают на фабриках или заказывают у кого-то на дому.
Вы ведь тоже сотрудничаете с фабриками?
— У нас есть производство полного цикла здесь, в Екатеринбурге: мы создаем лекала, сами отшиваем. И есть фабрики в Европе, на которых мы размещаем заказы. По-моему, хотя я могу ошибаться, ни один дизайнер в Екатеринбурге так не работает.
Есть несколько вариантов работы с фабриками. Мы можем отрисовать коллекцию, собрать ее чисто теоретически как конструктор, прописать все характеристики, отправить это на фабрику и получить коллекцию в том виде, в котором она нам нужна. Мы работаем по другой схеме — используем модели, которые уже фабрикой разработаны. По картинке мы выбираем: вот столько будет пуговиц, такая форма лацкана, такие карманы. Выбираем подкладку, ткани, заполняем специальные бланки, в которых прописываем все, что мы с клиентом выбрали. Исходя из этой спецификации к нам приходит уже готовый результат с учетом тех изменений, которые мы внесли в стандартные лекала фабрики.
Насколько сложно было выстроить эту работу? Можно ли прийти с улицы и сказать: «Я дизайнер, буду шить одежду. Давайте с вами сотрудничать»?
— Это непросто. У всех есть свои критерии по выбору партнеров. Если говорить, например, о производителях ткани, то они отслеживают, есть ли у компании сайт, какого он уровня, какого уровня клиенты. Затем они дают на пробу один-два каталога. Если ты их отрабатываешь, то есть заказываешь определенное количество метров из этих каталогов, то они дают еще. Каждый сезон мы должны подтверждать, что можем являться представителями этих фабрик. Если не делаем продажи этих тканей, то они забирают каталоги, и все.
Какой у вас объем производства?
— На фабрики мы передаем 30 костюмов в месяц плюс-минус. А сами отшиваем, с учетом того, что это не только костюмы, но и платья, пальто и другие изделия, заказов 15.
Вы открыли бутик с видом на «Шанель», повесили свое имя на входе — это сыграло в плюс или в минус?
— Это не было ни плюсом, ни минусом — никто не знал, кто такая Таша Рублева. Было время, когда вообще не было заказов, и мы отшивали, например, на мою маму и на знакомых, которые не просто были готовы дать мне деньги, но поддержать производство, чтобы у моих сотрудников была работа и была зарплата. Ведь я взяла на себя ответственность за этих людей: их задача делать работу хорошо, моя задача — ее поставлять. Потом к нам пошли знакомые знакомых и так далее.
Мы достаточно много денег вкладывали в рекламу. Положа руку на сердце, я могу сказать, что сейчас сделала бы то же самое, потому что касания до клиента должны приходить с разных сторон. Но в принципе продвижение ателье в большей степени — это сарафанное радио. Понятно, что единственно правильный путь — это делать качественные вещи. Исходя из этого будет рост, или его не будет.
Какая сейчас у вас клиентская база?
— Около 700 человек.
В основном, это Екатеринбург?
— В основном, да. Но есть и Москва, и Тюмень, и другие города.
А стартовая стоимость, скажем, мужского костюма?
— 35 тыс. руб., но такой мы сшили один за всю свою практику. Средняя цена 95-100 тыс.
Какой у вас штат швей и сколько было вначале?
— Сейчас в моем ателье работает семь швей и еще одна на плавающем графике, а в 2011 г. со мной перешло трое швей.
Что было дальше, как развивался бизнес?
— Сначала мы отшивали коллекцию. Это была первая и единственная коллекция, которую я сделала.
Неудачный опыт?
— Нет, это было хорошо. И то, что мы ее сделали и устроили показ, — было правильно, потому что мы заявили о себе. Тем, кто собирается в этот бизнес входить, мой совет: нужно заявиться с чем-то — это однозначно. Конечно, можно заниматься ремонтом одежды, изготовлением каких-то вещей, открыть рядовую мастерскую. Но у нас же никто не хочет рядовую мастерскую открывать — все хотят быть звездами.
А почему говорите, что не будете больше отшивать коллекции? Это нерентабельно?
— Я гораздо больше зарабатываю на индивидуальных заказах. Только когда мы открылись в торговом центре, появилась необходимость в готовых вещах, потому что концепции ателье тут оказалось мало: люди привыкли, что они могут зайти в бутик, увидеть и сразу купить.
Вы говорите: «Я не умею шить». Что вы привносите в вещи своей марки от себя?
— Все: я придумываю, рисую. Кто, по вашему мнению, является дизайнером одежды, какие есть критерии? В крупных компаниях есть, например, дизайнеры аксессуаров — они занимаются только рисунком. Есть дизайнеры ткани, которые ее не ткут, а создают форму — назовем это так. Существуют конструкторы, которые чисто теоретически эту форму переносят на материал, существуют закройщики, которые то, что рассчитали конструкторы, переносят на ткань, и существуют швеи, которые это все физически делают.
Дизайнер одежды, конечно, может шить, но совершенно необязательно. Если он знает технологии производства на каждом из участков — уже хорошо. К сожалению, обучаясь сейчас в архитектурной академии на факультете дизайна одежды, я сталкиваюсь с тем, что рисовать красиво — мало. Может, это издержки нашего образования, но получается так, что человек может красиво нарисовать, но он не знает, что за материал, как он будет себя вести в процессе производства и носки. У меня же колоссальный опыт работы с тканями, в том числе с самыми дорогими, которые просто есть в мире, поэтому я прекрасно понимаю, как это будет работать дальше. Я вижу форму, вижу пропорции. Нужно ли мне при этом шить?
Образование физтеха как-то помогает в бизнесе? Вы чувствуете, что отличаетесь от других дизайнеров, которые учились сразу на дизайнеров?
— Не могу отвечать за всех, но со многими, с кем я общалась, мне кажется, отличие есть. Я более прагматичная. Я ведь не просто дизайнер, я бизнес делаю. Для меня важно не просто красиво нарисовать, но еще и получить прибыль, чтобы мои усилия были оправданны с материальной точки зрения. А кто-то считает, что нужно творить.
Вы рассказываете журналистам, что делаете такую одежду, которая нравится лично вам. Откуда эта смелость говорить людям: «Надо вот так»?
— Я всегда уверена в том, что делаю. Я уверена, что делаю хорошие вещи, которые помогают людям и делают их более красивыми. Ко мне приходят и говорят: «Хочу выглядеть, как ты» — это добавляет уверенности.
У вас есть инвесторы, совладельцы?
— Были случаи, когда предлагали инвестировать в мой бизнес, но я отказываюсь. Я не хочу ни с кем его делить: я ответственна за все, что здесь происходит, но и все плюсы получаю тоже я. То, какими темпами мы развиваемся — за 2017 год наш оборот увеличился вдвое — это не вдруг появилось, я шла к этому семь лет.
В городе работают другие дизайнеры, которые с вами конкурируют и в сегменте мужского костюма, и в сегменте женского платья. Хватает на всех клиентов?
— Я считаю, что переманивать клиентов глупо, говорить гадости — глупо. Страшна не конкуренция сама по себе. Когда мы переехали в торговый центр, я стала наблюдать людей, которые, когда слышат, что мы шьем, убегают, сверкая пятками: «Нет-нет, только не шить! У меня был опыт, это ужасно». Вот это страшно. Непрофессионализм порождает отвращение к нашему делу. Хотя в Екатеринбурге это пока не очень чувствуется, потому что у нас игроков немного. А если говорить о Москве — а там порядка 60-70 игроков, которые занимаются мужской одеждой в нашем сегменте — то это как пороховая бочка: ты не знаешь, откуда рванет. Это же никак не регламентируется: все делают, что хотят.
А какая в целом ситуация на рынке?
— Сейчас в России большая часть продаж в нашем сегменте (около 70%) сосредоточена в Москве и Московской области. В 2016 г. был небольшой рост продаж, на 1-2%, в 2017-м сохранился примерно тот же уровень, хотя пока полной аналитики нет. Тем не менее, это все равно приятней, чем в обратную сторону. В Европе все лучше, у них культура ношения костюма другая. Очень сильно там развивается свадебный рынок. У нас же это направление идет плохо: как правило, если мужчина заказывает костюм на свадьбу, он говорит: «Мне — так, чтобы я мог его потом носить».
Собираетесь выходить на Европу?
— Пока отрабатываю концепцию бутика и хочу запустить франшизу. А как это будет и где — еще подумаю.
Фото: личный архив Таши Рублевой