«Как может расти экономика, если идет депопуляция?» Выход один: построить надземные пути для общественного транспорта и выселить «на землю» половину городского населения. Это займет всего 20-25 лет.
Александр Давыдов, председатель совета директоров компании NAUMEN:
— В Екатеринбурге преобладает образ города, сформированный ранней индустриализацией. Что было раньше? Большие заводы на десятки тысяч занятых, массовая застройка микрорайнов панельными многоэтажками, недостаток жилья, семьи с одним-двумя детьми. Масштабная застройка целыми микрорайонами была в свое время благом, она создала большой приток жилья, который выделил город среди аналогов типа Перми и Челябинска.
Период индустриализации и перемещения деревенских масс в город закончен. А город воспроизводит устаревший образ и деградирует. Академический район сейчас хуже, чем Комсомольский был пятьдесят лет назад — например, там нет трамвая.
По-прежнему почти нет человеческого малоэтажного жилья. Нет уютных дворов, где дети могут самостоятельно играть без родителей. Нет сообществ соседей, нет компаний, социальной среды. Это по-прежнему не место жизни семьи, а место выживания. Оно, может, и годится для старого производства, но не годится для современной работы, для семьи и для современных детей. Талантливые отсюда уезжают.
Что произошло в мире? Предприятия малолюдны, в них работает в десятки раз меньше народа. Семьи переселились в пригороды, сильно развились автодороги. Сфера услуг стала основным нанимателем, больше 70% работающих.
У нас ситуация с занятостью становится похожей, в Екатеринбурге наибольшая доля занятых людей — в сфере услуг, промышленность тоже стала или малолюдной, или осталась старой, с низкой зарплатой.
Вызов нового технологического уклада
Быстро приходит новый технологический уклад, в котором автоматизируется не только производство, но и сфера услуг. Бухгалтера и продавцы заменяются интернет-сервисами. Юристы — программами семантического анализа. Диспетчеры такси — «яндексом» и «убером». В очереди на выход с рынка — армии водителей и магазинных кассиров.
Новый технологический уклад «обезлюживает» экономику. Выкашиваются целые профессии. Это — новый вызов для города. Каким должен быть город в новом мире, когда работа изменчива, эпизодична и не гарантирована?
Как жить в городе, когда доход изменчив, а ежемесячный чек на семью — постоянный и растет? Живя в городе, надо непрерывно платить, на каждом шагу. А если выпал «из рабочей обоймы», то можно выпасть из нормальной жизни вплоть до асоциализации. Вон сколько бомжей были нормальными людьми когда-то!
У города естественная убыль населения, детей рождается меньше 1,8 чел. на женщину. Как может расти экономика, если идет депопуляция?
Депрессия начинается с семей, которые не рожают, потому что дети слишком дороги. Сам образ города воспроизводит экономическую депрессию.
Какая главная движущая сила нового технологического уклада? Люди — активные, образованные, приспосабливающиеся к изменениям, развивающиеся. Для роста нужно в десять раз увеличить долю людей, способных добывать новые знания, создавать новые технологии, автоматизировать процессы.
Детей нужно много, чтобы они конкурировали за место, были активны и имели стимул для образования и развития. Где мы этих детей возьмем? Из Таджикистана, или своих научимся делать? Их не будет в нынешнем городе. Как выйти из депрессии, как городу ответить на вызов?
Ответ
Ответ состоит из двух взаимообусловленных частей:
а) постепенное расселение до половины городского населения «на землю» в округу 60 км в течение 20 лет;
б) для округи — ежедневная доступность города для работы, учебы, отдыха. Новая специализированная система скоростного пассажирского транспорта: «за полчаса — до центра».
На Западе процесс расселения шел давно эволюционно, у нас его придется провести целенаправленно за 20-25 лет.
Как сейчас расселяются
Масса людей мечтает выбраться из города. Дачи и сады всегда были воскресной отдушиной. Люди мечтают жить вне города, но жить полгода в снежной пустыне в поселке с пятью жителями и без удобного транспорта — невозможно.
Зрелые обеспеченные люди строят дома в коттеджных поселках вдоль скоростных автотрасс, переезжают туда жить. Но часто возвращаются в город — пробки и школы. Расселение успешно идет до появления пробок на въезде в город.
Пенсионеры перебираются жить в сады и деревни рядом с Екатеринбургом. Квартиры оставляют детям. Живут с трудностями — медицина далеко, магазины далеко, соседей мало.
Молодые семьи без денег добиваются получения земли для «родовых имений», подсобных хозяйств и т.п. Обычно это ничем не заканчивается, иногда получается воскресная дача. Молодые семьи живут в городе.
Народ не успокаивается и не оставляет попыток сбежать из города. Эти попытки могут стать успешными и превратиться в серьезный поток, если у сбегающих сохранится ежедневная быстрая доступность города, включая детей с 8-го класса.
Какая нужна транспортная система?
Новая выделенная, а не расширение сети автодорог. Автодороги в Екатеринбург расширять бесполезно, они сразу «съедятся» личными машинами с одним водителем-пассажиром, см. примеры Москвы, Америки, Европы. Для результата нужна выделенная система скоростного пассажирского пригородного транспорта (СППТ).
СППТ сделает бессмысленной поездку в Екатеринбург на личном авто. Пусть по автотрассам в Екатеринбург ездят грузовики, которые по «Платону» сами оплатят дороги. Зачем ВСЕМ жителям Свердловской области платить за пригородное население, ездящее по автодорогам? Пассажиры СППТ сами оплатят свою транспортную систему, когда заплатят за билет.
Чем больше денег инвестируется в выделенную систему СППТ, тем меньше нужно тратить на автодороги.
Разница многократная, потому что в пассажирском транспорте не один, а несколько пассажиров. А пути легкого пассажирского транспорта — дешевле скоростных автотрасс под тяжелые фуры.
Какие особенности новой транспортной системы? Скорость 150 км/час обеспечит главное требование «за полчаса — в центре». В этом случае СППТ «съест» трафик личных автомашин, и автодороги расширять не придется.
«Надземность» путей СППТ. Придется поднимать пути на опоры, наземные пути не подходят. Наземный путь придется огораживать из-за скорости транспорта. Стены и пути наглухо разделят земные пространства, создадут проблемы пересечения любого транспорта, включая сельскохозяйственный, «задушат» развитие территорий. Если в город придет 20-30 радиусов огражденных дорог, мы получим округу, разделенную на несообщающиеся узкие сектора, как клетки тюрьмы. Поэтому пути должны быть на высоких опорах, не требующие ограждений, проходящие прямо в центр города, не создающие препятствий людям и животным.
Автоматика вместо водителей. Так как надземные пути не пересекаются с дорогами, то «водительская» автоматика на порядок упрощается, и водитель должен быть исключен сразу. Это повысит безопасность и надежность, резко сократит затраты на эксплуатацию. Заказ поездки должен быть по аналогии «яндекс-такси», с телефона. Телефон может стать устройством идентификации для пропуска на вход в транспорт. Идентификация пассажира повысит безопасность.
Кто построит транспортную систему?
Какую использовать технологию? Неизвестно, что будет взято за основу технологии — скоростной трамвай, «струнный транспорт Юницкого», или еще что-то, но чтобы ни взяли, совершенно ясно, что нет технологий для решения задачи такого масштаба. Технологию придется создавать и дорабатывать так, чтобы строительство и эксплуатация были эффективны для массовой системы.
Если бы моя профессиональная деятельность была связана с машиностроением, я бы внимательно изучил этот вопрос. Запрос на расселение колоссален, потенциальный спрос на строительство — тоже. Карты в руки машиностроителям.
Изучение технологий, проектирование пилотов, строительство пилотных трасс и проверочная эксплуатация — это пять лет. После этого можно начинать промышленное производство машин и механизмов для строительства и эксплуатации. То есть только через семь лет технология может стать доступной для массового строительства. Каждый упущенный год — для конкурентов. Если процесс вести плотно и безостановочно, то Урал может получить свою защищенную нишу транспортного машиностроения, время еще не упущено.
Новый образ Екатеринбурга
Новый Екатеринбург — это город примерно на полмиллиона постоянных жителей, еще миллион-два — гости. Это город бизнес-центров, технопарков, учебных заведений, выставок, гибких пространств, гостиниц, кафе. Город, куда съезжаются, где интенсивно работают и учатся, город, который не спит. И город, из которого уезжают жить в пригороды молодые семьи, к бабушкам-дедушкам. Это город — тусовка, место общения и интенсивного обмена. Без Сан-Франциско, где тусуются, — нет Кремниевой долины. Без такого Екатеринбурга — не будет экономики производства знаний и технологий.
Не надо делать Иннополис около Казани, надо превратить весь Екатеринбург в Иннополис.
В поселках все спокойно и все вовремя спят. Мамы выращивают детей, работают местно и дистанционно. Детей автобусы возят в школы. После 7-го класса дети три раза в неделю сами ездят в Екатеринбург в кружки и секции. Папы ездят в город на работу. Бабушки и дедушки живут рядом и участвуют в воспитании, поддерживают молодые семьи. В поселках соседи обмениваются услугами обучения, присмотра, продуктами питания. Возникает постоянное место для многопоколенческих семей, место, куда дети, уехавшие на учебу и работу, захотят вернуться.
Такой город может стать ответом на новый технологический уклад. Шесть месяцев зимы заставляют людей искать общения и социализации, сбиваться в тесные города, но жизнь в уродливом городе приводит к низкой рождаемости, а общество — к депрессии. Новый образ широкого города со скоростной транспортной системой может удовлетворить потребность социальности, поднять рождаемость и дать качественное образование для нового уклада жизни.