«Министр сразу четко нам сказал: «Никаких звонков от меня не будет. Вы в своих компетенциях одобрить или отвергнуть проект. Любой. Независимо от того, кто его лоббирует», — Антон Данилов-Данильян.
Антон Данилов-Данильян, председатель экспертного совета Фонда развития промышленности (ФРП):
— Фонд развития промышленности, в основном, занимается сложными сделками. Бывает, конечно, когда предприятие-заявитель кладет в проект свои 50% и просит от фонда оставшуюся половину, но чаще всего участвуют и ФРП, и деньги компании, и банки, иногда частные фонды — несколько соинвесторов сразу. Поэтому приходится иметь сложную экспертизу, организовывать процесс так, чтобы причины отказа были понятны всем заявителям, и в то же время действительно хорошие проекты все же проходили бы.
После комплексной экспертизы проекты попадают в лист на рассмотрение на очередном заседании экспертного совета фонда. Прошли пять проектов — будем смотреть пять, пятнадцать — пятнадцать. Все материалы по ним — а их не меньше 16, бывает больше — загружаются в личные кабинеты участников совета на сайте ФРП, их тщательно изучают. Если требуются дополнительные бумаги, связанные с обеспечением, историей, динамикой каких-то активов, предложений, отношений вокруг проекта с инвесторами или собственниками, их запрашивают дополнительно и снова смотрят. В итоге получается довольно большой объем документов, которые мы изучаем — на общественных началах.
После мы просим заявителей по каждому проекту ответить на вопросы — про определенные риски, слабые стороны в SWOT-анализе. И довольно мощно тестируем человека — будь то директор или собственник предприятия. Он может привести с собой своих специалистов — обычно это финдиректор или один из замов по производству. Это позволяет нам дополнительно понять еще и уровень компетенций команды.
При этом у нас самих жесткое присутствие: члены совета не могут делегировать представителей с правом голоса, все ходят на заседания сами. Это очень важно для создания уважительного отношения друг к другу.
К тому же зачастую в живой дискуссии происходит коррекция мнений относительно тех, что были составлены по проектам предварительно.
Чтобы проект получил одобрение, за него должно быть не меньше девяти голосов. Обычно практически по каждому вопросу есть расхождения — так, чтобы единогласно проголосовали за или против, бывает один случай из 15-20. Чаще проект принимается или отклоняется с разницей в один голос. Очень важный момент: мы допускаем вторичное и даже третичное рассмотрение. То есть если мы в ходе обсуждения задали вопросы, на которые заявитель не смог ответить или ответил плохо и получил отказ, это не значит, что нельзя сделать вторую, третью попытку. У нас были проекты, которые проходили с третьего раза. В прошлом году нам удалось одобрить 74 заявки, 55 — профинансировано. На 1 рубль, который затрачивает фонд по одобренным проектам, в среднем проходился 1 рубль от заявителей и еще плюсом 2 рубля от банков. То есть, по сути, каждый рубль, который поднял фонд, одновременно имеет еще три рубля с рынка. В этом полугодии у нас прошло восемь рабочих заседаний, на которых мы рассмотрели порядка 43 заявок, 28 — одобрили.
Обычно основная причина отказов — спрос. Часто заявители рассказывают, какой у них замечательный проект с точки зрения модели, бизнес-плана — и там вроде и правда все здорово.
Но начинается тестирование по поводу подтверждения спроса и выясняется: очень много вилами на воде писано, мало что подтверждено, тендеры почему-то выигрываются заранее непонятно по каким признакам и так далее.
Показательно, что в экспертном совете фонда 17 человек и среди них только один чиновник. Остальные — из Российского союза промышленников и предпринимателей, торгово-промышленной палаты РФ, «Деловой России» и «ОПОРЫ РОССИИ», крупнейших банков, отраслевых союзов, госинститутов развития. Мы стали независимым и сбалансированным по составу органом. Мы не получаем за работу деньги и следим друг за другом — отслеживаем конфликт интересов. Было много историй, когда члены экспертного совета не голосовали по тем или иным вопросам, не принимали участие в обсуждении — в том числе и у меня были такие случаи. Потому что было необходимо обеспечить чистоту голосования.
Мы не терпим давления — звонков, жалоб. Пытаются звонить, конечно. Вплоть до губернаторов и замминистров — кто только не звонит.
Но для нас это, скорее, отрицательный признак: если много звонков, значит, с проектом не все так просто. Мы получили жесткое право на отказ — как, например, Сбербанк. Глава Минпромторга сразу четко нам сказал: «Никаких звонков от меня не будет. Вы в своих компетенциях одобрить или отвергнуть проект. Любой. Независимо от того, кто его лоббирует». И за год работы ни одного звонка от министра действительно не было.
В экспертном совете идет постоянная ротация, это позволяет рассматривать самые сложные проекты. К нам уже стали обращаться частные структуры, чтобы проводить совместные акции. Дел в том, что у подавляющего числа банков, располагающихся во второй пятидесятке или во второй и третьей сотне, не хватает возможностей для обеспечения качественной экспертизы проектов. А мы — можем. В итоге мы получили бы доступ к возможностям банков для софинансирования проектов вместе с ФРП — для нас это важно. А для них это способ переложить на фонд проведение соответствующей экспертизы. Мы надеемся, что таким образом будем повышать финансовую грамотность — и у банкиров, и у заявителей.
Колонка написана на основе выступления на Финансово-промышленном форуме в рамках ИННОПРОМ-2016