«Регионы в отличие от столицы не прошли пик заболеваемости, отменять карантин рано»

Прошла ли Россия пик эпидемии коронавируса? Пора ли снимать карантин, который и так кроме Москвы почти нигде не соблюдался? О том, чего ждать, Reminder рассказал соавтор первого российского учебника по вирусологии, профессор кафедры микробиологии СПбГУ Алексей Потехин. Главное — в материале DK.RU.

— Вот что сегодня точно известно. Во-первых, SARS-CoV-2 мутирует медленно. Что это значит? Антитела, которые сейчас выработались у переболевших COVID-19, почти наверняка будут эффективными. Если второе заражение и случится, болезнь будет протекать легче. Но пока подтвержденных случаев повторного заражения нет.

Во-вторых, группа ученых, в их числе ведущий мировой вирусолог-эволюционист и наш бывший соотечественник Евгений Кунин, сравнила геном SARS-CoV-2 с геномами других коронавирусов и обнаружила три новые вставки, которые меняют вирусные белки, а вместе с ними и взаимодействие вируса с клетками хозяина. Две из них также характерны для вирусов, вызвавших SARS и MERS, а третья — совершенно новая. Именно эти три геномные вставки сделали новый коронавирус способным вызвать пандемию.

Но почему эти вставки оказались удачными? Как помогли вирусу стать более патогенным? Это предстоит выяснить.

Необычно то, что SARS-CoV-2 изначально более заразен, чем привычный для человека вирус гриппа: каждый носитель SARS-CoV-2 заражает примерно трех человек, в то время как каждый заболевший гриппом — двух.

Нетипично и то, что SARS-CoV-2 поражает легкие напрямую и вызывает вирусную пневмонию. И в этом самая большая подлость: первые дни болезнь проходит без ярких симптомов вроде насморка и кашля, и заметить заболевание на раннем этапе невозможно. При этом у человека развивается скрытая гипоксия — организму не хватает кислорода. Когда наконец появляются симптомы, болезнь уже зашла далеко и легкие сильно повреждены, и недавно здоровые на вид люди сразу попадают в больницу.

Кроме того, у коронавируса оказалось редкое побочное свойство: он вызывает коагуляцию крови и провоцирует образование тромбов.

— Нет данных, которые бы позволили предположить, что в той или иной стране распространен более заразный или опасный штамм коронавируса или что на заболеваемость влияют погодные условия. Так что главные факторы — это эффективность национальной медицинской системы и скорость, с которой государство отреагировало на пандемию.

Кроме того, разница между количеством заболевших и уровнем смертности между странами может объясняться и более прозаично: способом подсчета и государственной политикой. В одних все считают по максимуму, как в США, а других смерть от COVID-19 часто фиксируют как смерть от сопутствующих диагнозов. Причем так делает не только Россия, но и Германия.

— Похоже, Москва пик прошла: кривая заболеваемости пошла вниз, причем не резко, а плавно. Другой вопрос: прошла ли пик заболеваемости вся страна? Кажется, регионы пик еще не прошли; кроме того, смущает слишком ровная региональная статистика: в один день — 353 заболевших, в другой — 344, в третий — 362. Нет ни локальных пиков, ни провалов; реальная статистика не может быть настолько одинаковой.

Московские цифры более близки к реальности. Но смягчение карантинных мер даже в Москве все же кажется преждевременным. Изоляция во время пандемии была придумана в первую очередь для того, чтобы не допустить перегрузки медицинской системы. Больницы все еще работают на пределе возможностей, поэтому слишком рано смягчать социальное дистанцирование.

— Скорее всего, вторая волна будет, потому что вирус не исчез: он пришел к людям, распространился и поселился среди нас надолго. Но многие успели переболеть, потенциальных хозяев для вируса стало меньше. Поэтому вторая волна пандемии должна быть не такой сильной. И неизвестно, будет ли это полноценная «волна» — или просто то тут, то там станут регистрировать локальные вспышки. Посмотрим осенью, когда спадет первая волна — пока она еще не кончилась.

Что касается масок, то они, конечно, создают некий барьер. Если два человека в масках встречаются и разговаривают, вероятность того, что один другого заразит, резко падает; если в маске только один человек, то она выше — но все же меньше, чем если бы оба были без масок. В магазинах и транспорте маски пока необходимы — случаев заражения в стране по-прежнему много. Носить маску просто на улице, на мой взгляд, бессмысленно.

В перчатках смысла меньше: заразиться вирусом через поверхность сложно, только если перенести сразу много частиц вируса на слизистые. А вообще, главное значение масок и перчаток — самодисциплина и элемент уважения к окружающим.

Также мало на что влияет двухнедельный карантин после поездки за границу. Да, аэропорт — это место скопления людей, которые прилетают из стран с разными системами контроля; такой общественный транспорт, только мировой, поэтому и вероятность заразиться выше. Но вирус уже везде, и скорее мы привезем его из России в другие страны, чем наоборот: все же мы входим в топ-3 стран по заболеваемости.

— Задача вакцины — не просто остановить пандемию, да и очевидно, что это уже не удалось; теперь ее задача — спасти жизни. Если к моменту создания вакцины еще будут появляться новые волны эпидемии, она их остановит. Даже если волн не будет, вирус не исчезнет из популяции и будет вызывать тяжелые болезни и смерть пожилых людей и людей с хроническими заболеваниями.

Сейчас ученые пытаются найти точку отсчета, когда вирус впервые попал в организм человека. Пока данные показывают, что SARS-CoV-2 появился в человеческой популяции не в декабре 2019 года, как мы думали ранее, а в начале ноября или даже в октябре. Видимо, Китай долго молчал и полагал, что сможет локализовать вспышку.

— Вообще-то нам очень повезло, что пандемию вызвал именно этот вирус. Его летальность невысока: если бы можно было учесть всех бессимптомных носителей вируса и легко переболевших людей, не обратившихся к врачу, она не превысила бы 1%. У SARS летальность — 10%, у MERS — 35%.

Людей стало слишком много, плотность населения высокая. А это важнейшая предпосылка к возникновению эпидемии в популяции, неважно, идет ли речь о людях или о водорослях. Кроме того, вся эта история с коронавирусом показывает, что самое страшное оружие — биологическое.