«Цены, стой, раз-два!». Что думает бизнес о регулировании цен на продукты? Опрос DK.RU

Президент России Владимир Путин два раза за неделю возмутился ростом цен на продукты питания: так, за год сахар подорожал на 71,5%, подсолнечное масло — на 23,8% из-за изменения мировой конъюнктуры. Затем премьер-министр Михаил Мишустин раскритиковал из-за роста цен министров и призвал производителей, руководителей торговых сетей и экспортеров «не наживаться на людях».

За словами последовали действия. Министру сельского хозяйства Дмитрию Патрушеву поручено провести переговоры с производителями вместе с ФАС, ФНС и первым вице-премьером Андреем Белоусовым. Контролировать ситуацию с ценами на продукты поручено министрам сельского хозяйства, экономического развития, промышленности и торговли, им также предстоит «проработать этот вопрос» с крупнейшими ритейлерами. Кроме того, минэкономразвития подготовит поправки к законодательству, которые позволят правительству при необходимости регулировать цены на социально значимые товары, если цены на них изменились более чем на 10% в течение месяца. А УФАС уже отправилась в рейды по торговым сетям, чтобы проверить обоснованность цен на базовые продукты питания.

DK.RU спросил производителя, ритейлера, ресторатора и финансового аналитика, как они оценивают инициативу правительства и насколько эффективно госрегулирование цен.

«Или трусы наденьте, или крест снимите»

Владелец «Талицких молочных ферм» Юрий Окунев в ответ на вопрос DK.RU минуту смеялся, а потом вспомнил американские выборы.

Юрий Окунев, «Талицкие молочные фермы»:

 — У Билла Клинтона на президентских выборах был слоган: «It’s the economy, stupid». Она наиболее четко выражает всю мою мысль. Если на рынке есть конкуренция, значит, предложенная цена является наиболее адекватной. В противном случае другие участники предложат меньшую цену, чтобы завоевать этот рынок. Если цена на что-то растет в условиях конкурентного рынка, значит, этот рост вызван другими факторами. Остановить его командным методом — самый простой путь: цены, стой, раз-два!

Я не очень понимаю, как можно остановить цены. Но поставим себя на место правителей и подумаем, как это можно сделать. Если правительство думает, что рынок неконкурентен, нужно создавать конкурентную систему. Но, по-моему, рынок продуктов питания очень конкурентен. Что еще? Допустим, у нас очень сильно выросли цены на закуп молока. Мы, соответственно, транслируем это дальше в сети. И когда спрашиваешь производителя, почему выросли цены, он говорит: потому что вырос курс доллара и евро к рублю! А все лекарства, корма и стоимость всего одинакова во всем мире — если зерно стоит 220 долларов в мире, то оно будет стоить что в Америке, что в Канаде, что в Талицком районе — 220 долларов.

Цену можно сделать другой, если создать искусственные барьеры. Но мы получим то, что колхозники не будут вкладывать деньги в дальнейшее развитие. Так что вы, как говорится, или трусы наденьте, или крест снимите. Мы все-таки в мировом рынке или нет?

В 2020 г. Юрий Окунев стал лауреатом премии «Человек года» в номинации ««Трансформация бизнеса. Производственные и сбытовые предприятия». Эксперты присудили ему награду за то, что даже в коронакризис он продолжает строительство нового молочного завода, инвестиции в который составили более 1 млрд руб. 

«Сегодня дорого, завтра — дешево»

Финансовый аналитик Виталий Калугин на своей странице в Facebook подсчитал, что, согласно рекомендациям диетологов и ВОЗ, норма потребления подсолнечного масла для человека в год — около 15 литров. Норма потребления сахара — до 60 грамм в сутки (причем считается и сахар внутри других продуктов), в целом около 2,1-2,2 кг в месяц.

Виталий Калугин, финансовый аналитик:

— Нетрудно посчитать, что даже если цены на эти продукты удвоились против приведенных мной 120р/литр и 45 р/кг (что, конечно, не так, и по факту цены выросли примерно на 40-50%), то в месяц человек переплачивает теперь что-то около 200 р. При медианной зарплате в 32-33 тыс. руб. это 0,75%. Как ипотеку брать на 3 млн под конские проценты, так очередь стоит, а как масло слегка подорожало, так вой. В скобках замечу, что никто не жалуется, что масса продуктов вообще не прибавила в цене. Молоко и хлеб как отдавали почти даром, так и отдают. А индюшатина, кажется, вообще подешевела, — написал Виталий Калугин.

По его мнению, обсуждение возможного установления потолка цен на подсолнечное масло и сахар выглядит избыточным:

Все это буря в стакане воды. Мало уже кто помнит, как в начале года сахарные заводы выли от горя, когда цены на сахар лежали на дне. Это волны. Сегодня дорого, завтра — дешево. Бутылка литровая качественного подсолнечного масла стоит в любом магазине по 120 р. Сахар — от 45р. Это что, много? А какой простор развернулся у алармистов! Которые уже нам и дефицит а-ля СССР, и талоны на сахар предсказывают. Пустое это. Поговорят и перестанут. Спустится все на тормозах.

Виталий Калугин приводит в пример «парадокс Гиффена» и поясняет, что в рыночной экономике принято считать, что рост цены приводит к падению спроса. Но есть ряд товаров, рост цены на которые приводит к увеличению спроса, что и заметил английский экономист 19 в. Роберт Гиффен. Чаще всего это товары первой необходимости, покупка которых происходит за счет экономии на других товарах.

Покупка дорожающей гречки в России — вот оно. Экономисты называют товарами Гиффена в России — табак, спички, соль, чай, хлеб. В Китае — рис, макароны. Основа парадокса — психология. Есть товары, которые человек считает такими, что без них не сможет прожить. И покупка дорожающего сахара и подсолнечного масла мешками и ящиками за счет экономии на мясе — парадокс Гиффена. Это все детали, конечно. Самый главный вывод — в кризис бедные становятся беднее потому, в том числе, что покупают больше товаров первой необходимости по более высокой цене. У богатых свои причуды при этом. Есть «эффект Веблена». Когда потребление товара возрастает при росте его цены в категории лакшери. Это — эффект показного потребления. Такова жизнь — бедные переплачивают за насущную еду. Богатые — за ненужные понты. Производители и там, и там — в шоколаде, — считает Виталий Калугин.

Данные Росстата по ценам на продукты в Свердловской области

«Ритейл уж точно не заинтересован в подъеме цен»

Президент торговой сети «Елисей» Александр Оглоблин считает, что ритейлеры больше всех заинтересованы в снижении цены и борются между собой.

Александр Оглоблин, президент торговой сети «Елисей»:

— Во всех развитых странах, где правительство реально заботится о том, чтобы дать потребителю низкие цены, это делается не через регулирование цен, что всегда приводит к дефициту. Вспомните, как пытались удержать стоимость медицинских масок — к чему это привело? Возник «черный» рынок масок, и кто-то на этом очень хорошо нагрел руки. Я как-то рассказывал, как мы покупали маски — привезли их так, как перевозят большие деньги: «Газель», а вместе с ней — два тонированных Мерседеса с охраной.

Во всем цивилизованном мире это делается регулированием через госдотации именно в те отрасли, которые стоит поддерживать и заинтересовывать предпринимателей этим заниматься. Это, прежде всего, сельхозпроизводители. К примеру, требуются низкие цены на сахар. Что нужно сделать? Обеспечить, чтобы было сырье и производителю было выгодно производить сахарную свеклу и делать сахар.

А если происходит ограничение ценообразования, бизнесу становится неинтересно заниматься этим. Он отказывается от производства данной продукции, и возникает еще больший дефицит, что приводит к еще большему росту цен на рынке.

Как устроена экономика? Простой потребитель зачастую видит только конечное звено — ритейл, забывая о том, что есть еще производители, дистрибьюторы и т.д. И если человек в школе плохо изучал политэкономию, ритейлер для него — то самое звено, которое повышает цены. На самом же деле происходит так. Ритейлер находится в жесточайшей конкуренции: за последние лет пять конкурентная среда выросла в два раза. Потребитель может выйти из дома или офиса и пойти как минимум в пять продуктовых магазинов. Ритейлеры конкурируют друг с другом за покупателя, для которого основное, конечно, цена. Поэтому мы стараемся, чтобы к нам продукция заходила с как можно меньшей ценой, и мы могли продавать ее с минимальной наценкой. Ритейл уж точно не заинтересован в подъеме цен. Никогда и нигде.

Выступление Владимира Владимировича — при всем уважении к нему как к политической фигуре, — это популизм. А вся вертикаль власти выстроена так, что когда Владимир Владимирович что-то сказал, это принимается к выполнению. Поэтому как бы это ни было плохо для экономики, именно так сейчас будет выстраиваться вся политика по регулированию цен. До добра это уж точно не доведет.

«Покупательская способность с такой скоростью, как цены, не растет»

Владелец консалтинговой компании «Рестако», ресторатор Евгений Урюпин рассказывает, что на работу ресторанов рост стоимости базовой корзины существенного влияния не оказывает, для таких заведений чувствительны цены на более дорогие продукты.

Ресторатор Евгений Урюпин:

— Правительство говорит о базовой продуктовой корзине, а рестораны работают на недешевых продуктах. То, что сахар вырос на 10 рублей, — мы этого особо не ощущаем, а если креветки, которые стоят 1 тыс. руб. за килограмм, подорожали на 10% — это уже ощутимый рост. Поэтому нас рост цен касается по глобальным позициям, на которые непонятно почему цены растут — все это добывается в России.

Здесь у ресторанов три пути: повышать цены в меню, уменьшать количество дорогого продукта в блюде либо сам выход делать меньше. Либо четвертый — в какой-то части оставаться без прибыли. На самом деле мы уже давно живем в таких условиях и выживаем, потому что покупательская способность с такой скоростью, как цены, не растет.

Если завтра креветки у меня придут не по 1 тыс., а по 1,3 тыс., блюдо я смогу продавать не по 350 руб., а по 400 руб., но это не значит, что человек, который ел у меня креветки, при этом стал зарабатывать больше. В этом и заключается тяжесть ситуации.

По овощам в целом все в порядке — скачков и колебаний нет. А на дорогие продукты цены растут: на хорошее мясо, рыбу, морепродукты. Кто-то отталкивается от цены и работает на самом дешевом сырье, потому что не может позволить себе держать цену выше. Мы работаем в среднем ценовом сегменте, нам важно качество продукта, и мы не можем делать закупку более дешевого сырья в ущерб качеству. И тут как между двух огней — с каждым годом рентабельность ресторанного бизнеса снижается.