Алиса Прудникова: «Искусство «очеловечивает» бизнес, дает ему энергию и драйв»

«Мне нравится определение современного искусства как способа размышления о мире. Оно сущностное, а не хронологическое, и отражает круг интересов художников, считающих себя contemporary artists (с англ. — современными художниками). Они говорят об актуальных проблемах, пропускают мир через себя и предъявляют зрителю собственную его версию. Обладая невероятным интуитивным чутьем, они нередко предсказывают то, что в дальнейшем приходит в нашу повседневность.

Сегодня мы буквально живем в пространстве интернета, гаджеты стали частью человека, как шестой палец или третья рука. Художники еще 30 лет назад представляли такой вариант будущего в своих произведениях, не говоря уже о футуристических идеях начала XX века», — говорит комиссар и художественный руководитель Уральской индустриальной биеннале современного искусства, руководитель стратегических проектов Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина Алиса Прудникова.

Она входит в число самых влиятельных людей в современном искусстве и в рэнкинг «100 креативных лидеров России»*, а также в список самых влиятельных персон Свердловской области ТОП-50: главные люди Урала 1994-2019, составленный изданием «Деловой квартал» на основе экспертного опроса. С этого года Алиса Прудникова — куратор программы бакалавриата «История искусств» в Уральском федеральном университете им. Б.Н.Ельцина (УрФУ), выпускницей которого является.

Осенью в Екатеринбурге пройдет 6-ая Уральская индустриальная биеннале. Алиса Прудникова рассказала DK.RU, как благодаря этому проекту Екатеринбург попал на международную культурную карту, зачем бизнесу коллаборации с современным искусством и что общего у художников и промышленников.

Вы собрали первую биеннале, оперируя весьма скромным бюджетом. Посетителей было не так много, на проект обрушивались с непониманием и критикой. Что помогло не сломаться и продолжать год за годом «колоть лед»?   

— Во-первых, в самом слове «биеннале» есть некая магия: если сделал первую, через два года должен выдать следующую. Во-вторых, первая индустриальная биеннале получила невероятный резонанс в мире, о нас написали все главные международные журналы. Потому что проект Екатерины Деготь, Космина Костинаса и Давида Риффа** в типографии «Уральский рабочий», как и концепция выставки в целом, были абсолютно уникальными. Мы стремились поставить Екатеринбург на международную культурную карту и эту задачу удалось решить на 100%. Наш формат начали копировать в других странах.

После этого было важно не подкачать и провести работу над ошибками. Мы с командой так и поступили. Первую выставку мы провели на голом энтузиазме, знаний не хватало, ведь нас никто не учил взаимодействовать с публикой в масштабе такого грандиозного проекта. В 2015 г. мои коллеги запустили уникальную программу медиации — работы с неподготовленным зрителем, который приходит со словами: «Я не понимаю, что вы мне показываете. Это не искусство, а разбросанные по полу конфетки». Наша цель — объяснить через диалог, через правильные вопросы, которые приводят человека к ответу внутри себя. В случае успеха зритель может стать нашим соратником, вернуться с семьей, с друзьями и рассказать им, что это не просто конфетки, и дать собственную интерпретацию произведения, проникнуться историей художника.

Сегодня Уральская индустриальная биеннале известна во всем мире, она создает художников, карьеры, выступает экспериментальной площадкой для партнерских проектов. У нас хорошие, хоть и не заоблачные показатели посещаемости. При этом мы до сих пор остаемся супербюджетным проектом по общемировым стандартам.

Сколько стоит сделать биеннале? Как вам удавалось привлекать деньги на старте? Легко ли это делать сейчас?

— Первую биеннале мы сделали за 12 млн руб., четверть суммы выделило государство. Бюджет 5-ой биеннале составил 96 млн руб. Думаю, с 6-ой мы выйдем на такие же показатели. Хотя в постпандемийный год мы находимся в более конкурентной ситуации с точки зрения привлечения партнерских средств, чем в 2019 г., когда у всех все было хорошо.

Я пришла в ГЦСИ (Государственный центр современного искусства) в 2005 г., и фандрайзинг стал нашей ежедневной деятельностью. В Москве 2000-е вспоминают как жирные годы — больших выставок и больших инвестиций, но для региональной сцены это был жесткий период. Люди не знали, что такое биеннале, на каком языке говорит современное искусство, и почему вообще это ценность. Только начинался переход от риторики меценатства к практике партнерства культуры и бизнеса, мы были на переднем крае этих дискуссий, и биеннале стала важной платформой для формулирования общих тем и точек соприкосновения.

На старте я думала, что буду открывать двери кабинетов со словами «мы проводим индустриальную биеннале, а вы промышленный бизнес» — и все ринутся нас поддержать. Чтобы это произошло, потребовалось семь лет. В 2017 г. стратегическим партнером Уральской индустриальной биеннале стал «Ростех», а постоянными партнерами Сибур, Синара, Магнезит, которые работали с нами в интересах территорий своего присутствия. Но все начиналось с конференций и платформы Уральского университета, который организовывал вместе с биеннале разговор о том, какие задачи культура и бизнес могут решать совместно и эффективно.

Конечно, много решали встречи, которые давали вдохновение и понимание правильности выбранной траектории. В 2010 г. мы пришли с предложением к заводу Уралмаш стать партнером специального проекта биеннале. Разговор состоялся с советником директора Михаилом Рассадневым по поводу предоставления площадей для выставки. Это был потрясающий опыт знакомства: человек, не имевший к искусству никакого отношения, проникся идеей. У него не возникло сомнений, что это здорово. Он сказал: «Как долго я ждал, что индустриальная тема будет кому-то интересна».

Спецпроект первой биеннале на Уралмаше остается у меня одним из самых любимых, потому что участвовавшие в нем художники очень плотно взаимодействовали с рабочими завода. Им было интересно узнавать, чем те занимаются и как определяют для себя смысл своей работы, как они относятся к искусству. Весь проект стал важнейшим манифестом и биеннале, и завода.    

В целом же понимание профитов и бенефитов, которые приносит сотрудничество с арт-проектами, формировалось у предпринимателей постепенно. Это был важный поступательный процесс. Благодаря биеннале бизнес в регионе научился вести партнерский диалог с институциями, представляющими современное искусство. Это стало и результатом совместной работы с Фондом Потанина, и целой серии дискуссий, посвященных вопросам KPI в сфере культуры.

Какие «профиты и бенефиты» получает бизнес, поддерживающий биеннале и культурные проекты в целом? Если вынести за скобки репутационные истории, когда Fendi спонсирует реставрацию фонтана Треви в Риме, а Chanel — Гран Пале в Париже.

— В рамках биеннале под каждого партнера рождается спецпроект, пишется какая-то история. На мой взгляд, это бесценно. Именно в таком содержательном формате бизнес хочет представать в паблике сегодня. Искусство состоит из историй, переживаний, отношений — того живого, что ищет компания в рассказе о своих ценностях. Поэтому биеннале удается находить общий язык с далекими от искусства сферами. Замечу, что искусство и производство — прекрасно совместимые энергии. В искусстве тоже есть индустриальность. Только с завода выходит танк, а из мастерской художника — арт-объект. 

Искусство, культура приносят и другие «бенефиты». В городе Сатка Челябинской области в течение 10 лет заказчиком социокультурной политики выступает корпорация «Магнезит». Вместе с сообществом и жителями предприятие развивает социокультурную повестку, между прочим, привлекая специалистов из Высшей школы экономики. Зачем ей это?

Мне запомнились слова директора завода: «Как топ-менеджмент предприятия мы думаем о том, какой хотим видеть эту территорию. Без создания культурного и идейного пласта мы не сможем разговаривать с людьми, которые работают с нами на предприятии, на одном языке. Нам важно, чтобы они понимали, ради чего работают, а не просто работали». Мне важна идея формирования единого языка общения при помощи искусства.

В статье для первой Уральской индустриальной биеннале Екатерина Деготь писала, что художественная сфера победит, когда современное искусство станет повседневностью. На мой взгляд, это происходит на наших глазах.

Могут ли проекты, как биеннале современного искусства, быть окупаемыми, коммерчески успешными?

— В мировой практике биеннале — это большие социокультурные некоммерческие проекты, работающие на развитие территории, изменение культурной среды, формирование профессионального сообщества. Все деньги, которые мы получаем, например, от продажи билетов, вкладываем в следующий проект. 

Вопрос прозвучит пафосно, но Уральская индустриальная биеннале изменила Екатеринбург, отношение к нему?  

— Эффект проекта для территории сложно переоценить. ООН провозгласила 2021 год Международным годом креативной экономики в целях устойчивого развития. В России креативные индустрии объявлены одним из приоритетных направлений развития страны до 2030 г. Когда перед губернаторами поставили задачу провести соответствующие замеры, Екатеринбург занял первые позиции. Потому что в городе есть мощные культурные бренды — Уральская индустриальная биеннале и Ночь музыки. А также множество культурных институций — Ельцин Центр, Sinara ArtGallery, Ural Vision Gallery, фонд «Культурный транзит». Это большая редкость для регионов. Я занимаюсь проектом NEMOSKVA и знаю, как живут многие из них.

Думаю, подобная культурная ситуация сформировалась в Екатеринбурге в том числе благодаря биеннале и работе ГЦСИ, задавшими очень высокую планку для профессионального сообщества, и которые были органичны ему на каждом из этапов.

Кроме того, проект помог увидеть Екатеринбург в новом ракурсе. Причем, не только гостям, но и нам. За 10 лет в биеннале приняли участие больше 300 художников из 70 стран. В 36 городах прошли арт-резиденции — один из стратегических проектов Уральской индустриальной биеннале. Суть в следующем: художники приезжают в населенные пункты, где находятся производственные площадки, чтобы познакомиться с городскими сообществами, индустриальным наследием и производствами.

Подобное погружение позволяет увидеть регион через его локальную специфику, прочувствовать связь каждого из городов Урала с большой индустриальной историей. А она глобальна — в нее включены связи с голландцами, немцами — со всеми, кто тут «наследил». Когда смотришь на территорию сквозь призму исторического наследия, ходишь по ставшим модными индустриальным руинам, посещаешь действующие производства и параллельно любуешься красотой природы, «картинка» выстраивается по-новому. Так через искусство мы знакомимся со всем Уралом.

Наш метод называется «глокальность» — когда мы говорим о ценности локального в глобальном контексте.

Для 5-ой Уральской индустриальной биеннале современного искусства вы выбрали мощную и вневременную тему «Бессмертие». Тема биеннале этого года — «Время обнимать и уклоняться от объятий». Почему она?  

— Нам захотелось выйти на что-то очень осязаемое, близкое конкретному человеку, поговорить про частный опыт. Тема «Время обнимать и уклоняться от объятий» возникла на фоне историй с харрасментом, дискуссий о том, что приемлемо и неприемлемо, распространения бодипозитива и новой телесной нормы. Мы определились с ней в январе 2020 г., а уже в марте весь мир оказался перед экранами, в ситуации, когда объятия невозможны. Так наша тема стала еще актуальнее. Думаю, 6-ая биеннале будет очень перформативной. Мы будем говорить о ценности частных трансформаций, об опыте изменений, об интимности.  

Раз речь идет о телесности, можно предположить, что в проекте будут и откровенные работы. Не боитесь нападок? Как вы в целом относитесь и реагируете на усиление цензуры в искусстве?

— Для себя мы решили, что цензура начинается с самоцензуры, с границ, которые выстраиваешь, осознавая, что несешь ответственность за свою институцию. Искусство давно перестало говорить про красоту. Современные художники говорят о проблемах. Мы со своей стороны стараемся отстаивать искусство как пространство свободы высказывания.

На мой взгляд, опасно, что современное общество готово постоянно вставать в позицию оскорбленного. Мы оказались в пространстве новой этики, которая подразумевает глобальную чувствительность. И ты никогда не знаешь, где и что может «выстрелить». Я всегда полагаюсь на профессионализм и чутье кураторов. Этих людей выбирает международный экспертный совет. Курировать биеннале 2021 г. будет коллектив кураторов из Берлина — Чала Илэке, Мисал Аднан Илдиз и Ассаф Киммель. Надеюсь, мы будем обсуждать новые идеи и смыслы в максимально конструктивном русле.

Вы стали куратором программы бакалавриата «История искусств» в Уральском федеральном университете им. Б.Н.Ельцина (УрФУ). Что планируете привнести в обучение студентов?

— Формат внешнего кураторства позволяет привнести динамику в образовательный процесс, сделать его более практико-ориентированным. Куратор приходит в вуз со своим нетворком. В моем случае это друзья биеннале — представители профессионального сообщества со всего мира.

Я во время обучения в УрФУ (в пору УрГУ) очень ценила занятия, во время которых мы посещали культурные институции Екатеринбурга, мастерские художников и видели там реальную жизнь. Думаю, что смогу организовать для студентов встречи с первыми лицами московских институций, с художниками, с людьми, сделавшими карьеру в этой сфере. Это даст им понимание, где востребованы искусствоведы. Мне интересно погрузить ребят в реалии, поделиться с ними живыми лицами и живыми историями.

Университет — стратегический партнер биеннале, он с самого начала нам помогал. Я планирую активно вовлекать студентов в организацию проекта, и очень хорошо помню свой путь волонтерства на фестивале «Длинные истории Екатеринбурга». С одной стороны, подобный опыт помогает увидеть «кухню» изнутри и понять, что за красивой картинкой стоит пахота днями и ночами. С другой, только так ты можешь ощутить драйв большого события. Мало где студентам-искусствоведам предоставляется такая возможность. Если в городе проходит биеннале современного искусства, грех там не стажироваться.  

Вопрос «под занавес»: как начать разбираться в современном искусстве? 

— Ходить в музеи, галереи, возможно, в компании экскурсовода (медиатора). И не стесняться задавать ему вопросы, даже если они кажутся вам глупыми. Это хороший способ вхождения в незнакомую сферу.

В свое время мне ужасно не нравился авангард. Мне казалось, что лучше картин Карла Брюллова в искусстве ничего нет, а все авангардное мне абсолютно чуждо. Чтобы понять, что люди находят в этих ужасных «квадратиках», я решила написать реферат. Преодолевая внутреннее сопротивление, я начала погружаться в современное искусство, а потом стала сама его практиком как куратор и организатор.

В восприятии искусства очень важна «насмотренность». Если просто ходить по галереям и изучать работы, со временем глаз начнет отличать «хорошее» от «плохого». Мне нравится фраза, что настоящее искусство «чувствуешь кишками» — это блистательный критерий, который никогда не подводит.

*«Топ-100 креативных лидеров России» (100 Most Creative Russians) — некоммерческий проект профессионального сообщества Creative Russia Network, созданного по инициативе Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) и Ассоциации IPChain.

** Екатерина Деготь — арт-критик, куратор, историк искусства. Космин Костинас — румынский арт-критик и куратор. Давид Рифф — сын американской писательницы и философа Сьюзан Зонтаг, критик, куратор.

Фото в тексте: Георгий Сапожников, ZOOM ZOOM Family. Предоставлено Уральской индустриальной биеннале.