«Раньше даже слова такого не было — эколог». Кто следит за чистотой рек на Урале

Жизнь в промышленном регионе имеет свои плюсы. Реальное производство приносит немалые средства в бюджет региона и позволяет ему развиваться, улучшая качество жизни свердловчан. С другой стороны, любые промышленные предприятия воздействуют на окружающую среду далеко не лучшим образом. Исправить ситуацию должен нацпроект «Экология», который предусматривает различные программы, направленные на восстановление природных ресурсов всей страны и Урала в частности.

В Свердловской области с 2019 г. реализуется несколько программ в рамках нацпроекта: «Чистый воздух», «Чистая страна», «Сохранение биологического разнообразия и развитие экологического туризма», «Сохранение уникальных водных объектов» и «Сохранение лесов». По данным областного министерства природных ресурсов и экологии, до 2024 г. на эти цели из регионального и федерального бюджетов выделят более 4 млрд руб.

Однако крупные промышленные предприятия тратят на природоохранные мероприятия намного больше этой суммы. К примеру, Трубная металлургическая компания (ТМК) в Полевском и Каменске-Уральском ежегодно вкладывает более 1 млрд руб. в природоохранную деятельность и экопроекты. Другие промышленники тратят не меньшие суммы.

Каждый крупный производственный холдинг имеет в своем составе экологическую службу. Чем занимаются промышленные экологи и как изменились взгляды на экологию с прошлого века, — об этом DK.RU поговорил с сотрудниками Северского и Синарского трубных заводов. Оба входят в ТМК и выступают в качестве градообразующих предприятий: первый — для Полевского, второй — для Каменска-Уральского.

«В Киеве жить не смогла. Полевской роднее»

Ирина Леонтьева сегодня занимает должность ведущего специалиста — инженера по контролю за промышленными, сточными водами и водоёмами Службы экологического контроля Северского трубного завода (СТЗ). На заводе она работает больше 30 лет.

— Прежде чем устроиться на СТЗ, я закончила институт и успела поработать в Киеве, на заводе, где производили химические волокна. 

Вообще я родилась здесь, в Полевском, и школу заканчивала здесь, в 1985 году. У нас был звездный класс — шесть медалистов. Наши преподаватели, при всей любви к Уралу, советовали поступать не в серый промышленный Свердловск, а в другие города.

Я решила поступать в Киевский технологический институт легкой промышленности (КТИЛП). В школе любимым предметом была химия — спасибо нашей учительнице. В КТИЛП было много специальностей, связанных с этой наукой. Я поступила на факультет технологии химических волокон и изделий из кожи и меха.

Во время учебы проходили практику на киевском ПО «Химволокно». В цехах стояли огромные открытые ванные, где в серной кислоте вымачивалось сырье, из которого потом делали лучшие в Союзе нити для производства одежды, ковровых изделий. Находился завод в черте города, хотя и на окраине, и пары серной кислоты летели из труб прямо в воздух — об экологии тогда никто и не думал. Даже слова такого не знали — эколог.

После окончания института какое-то время жила в Киеве, но в начале 90-х вернулась на Урал — климат в родном Полевском мне подходит больше, чем украинский. Устроилась на завод в отдел охраны окружающей среды — такая структура уже была сформирована в составе отдела главного энергетика. 

Мне поручили заниматься качеством воды — измерять, контролировать, анализировать, насколько чистой выходит вода после очистных сооружений. В принципе, за эти годы суть моей работы почти не поменялась. Зато значительно изменился подход к окружающей среде — и в государстве, и на самом предприятии. Если в начале моей деятельности документация для сверки результатов анализов с нормативами ограничивалась парой листов, то сегодня новые документы появляются едва ли не ежедневно.

Мой рабочий день начинается с изучения новостей: какие постановления в экологической сфере вышли, какие были судебные разбирательства, прецеденты. Всю эту информацию надо изучить, чтобы затем внедрять ее в производство. Отчетная документация тоже занимает немало времени: ведомств, проверяющих работу производства, несколько, для каждого нужно заполнить свои бумаги.

Еще одна часть работы связана с получением разрешений на сброс (воды) или на выброс (воздуха) в окружающую среду. Мы рассчитываем выбросы и сбросы с учетом наших технологий, оборудования и тех норм, которые действуют по законодательству, заявляем эти цифры в природоохранные ведомства. За каждое вещество нужно заплатить.

Сейчас на СТЗ мы согласовываем сбросы по 20 веществам — это и металлы, и органические, и поверхностно-активные вещества. По каждому постоянно ведется мониторинг: считаем объемы и концентрацию, вносим плату в соответствии с разрешением. Если вдруг обнаружится превышение, разрешение на сброс воды тут же отзывают. Чтобы продолжить работу, придется заплатить уже в 100-кратном размере — 10 млн руб. Это большие деньги. Так что наша задача — не допустить превышения. Для этого мы постоянно контролируем сбросы.

Пробы берутся каждый день — и зимой, и летом. Контролируется водосброс в разных местах — от канализационных и ливневых стоков из цехов до окончательного сброса в реку Северушку. «Прежде чем попасть во внешний водоем, сбросы проходят многоступенчатую очистку. Нам важно «выловить» превышение, если оно есть, на внутреннем этапе, выяснить, почему оно произошло, и устранить неполадки, возможно, даже — сменить технологию», — поясняет Ирина Леонтьева.

В мои задачи входит и подготовка информации, которую наш главный эколог — Вадим Озорнин — использует на совещаниях, где речь идет о себестоимости и качестве продукции. Экологическая составляющая играет в этом важную роль. Если есть технологии, которые позволяют снизить объемы вредных веществ во внешнюю среду, ее сразу берут на заметку. Возможно, в моменте вложения будут высокими, зато впоследствии это обеспечивает экономию. 

За те годы, что я работаю на СТЗ, здесь не только построили несколько новых очистных блоков, но и значительно сократили потребление воды из внешних источников — создали замкнутый водооборот. Сегодня вода идет только на подпитку системы.

Читайте также: «Вложили $1,1 млрд в завод — получили чистый воздух». Как модернизация улучшает экологию

Кроме того, я готовлю программы, призванные гарантировать качество питьевой воды. СТЗ работает в Полевском, как «Водоканал» в Екатеринбурге: мы обеспечиваем город питьевой водой и принимаем хозяйственно-бытовые сточные воды на свои очистные сооружения. Так что ведем очистку не только промышленных стоков, но и обыкновенной канализации.  

Прежде чем попасть в открытую среду — в реку Северушка — все сбросы проходят биологическую очистку. Для этого на территории более 10 га создана сеть прудов, засаженных высшими растениями. Более 30 дней требуется, чтобы сток прошел через пруды и попал в природу. За это время вода максимально очищается от ряда загрязняющих веществ.

Работы хватает каждый день — и бумажной, и «в полях».  Но и результат налицо: после прохождения всех ступеней очистки, в том числе и биологической на биоинженерной системе, наши стоки превращаются в воду, которую можно сбросить в реку, не опасаясь, что это нанесет ущерб природе.

«Закончила вуз 40 лет назад, но учиться приходится постоянно — все стремительно меняется»

Ольгу Голубкину, ведущего инженера службы экологического контроля Синарского трубного завода, можно назвать ветераном производства: она пришла на завод в 1982 г. и все это время занимается анализом и контролем.

— Я устроилась на завод после окончания УПИ — в санитарно-промышленную лабораторию. В 1988 г. на основе нашей лаборатории появился отдел охраны окружающей среды. В 2016 г. возникла служба экологии. Но менялись не только названия. За эти годы кардинально поменялись требования к работе — как государственные, так и собственно завода.

Мы занимаемся лабораторным экологическим контролем: следим за воздействием нашего предприятия на водную среду. Основная водная артерия в Каменске-Уральском — река Исеть, она относится к Обскому водному бассейну. Так что от качества воды в Исети зависит в итоге качество воды в Северном Ледовитом океане.

Когда я только пришла на завод, в начале 80-х, об охране окружающей среды еще думали мало. Да, мы делали замеры, смотрели, что и как сливается в реку. Но особой строгости тогда не было. Экологического сознание развивалось постепенно, буквально на моих глазах. Возникли новые требования — по объемам и концентрации сбросов, по точности измерений.

Сегодня наша лаборатория работает по международным стандартам. Самое главное для нас — высокая достоверность измерений. Моя главная задача — обеспечить эту достоверность. Достигается это разными способами. Во-первых, парк оборудования. За эти годы приборы, которыми мы проводим исследования, изменились кардинально. Во-вторых, появились новые методики, аттестованные на государственном уровне. Кроме того, возникло такое понятие, как государственные образцы качества исследований.

Чтобы следить за всем этим, чтобы быть в теме, приходится много учиться. На нашем заводе раз в пять лет необходимо проходить курсы повышения квалификации, но мы обучаемся чаще. Как только изменяются требования законодательства, появляются новые технологии, мы проходим обучение. Например, в 2019 г. вступил в действие новый ГОСТ, который определяет требования к испытательно-калибровочным лабораториям. Это основополагающий ГОСТ в нашей работе. Естественно, все прошли обучение.

Читайте также: Миллиарды рублей на воздух и воду: как работает экологический контроль на Урале

Я как ведущий инженер отвечаю за качество выполняемых нами анализов. Порой целый день может уйти на подготовку контрольных проб, по которым лаборанты будут проводить исследования. Но результат моей работы вполне ощутим. Каждый год мы принимаем участие в Межлабораторных сличительных испытаниях. Это профессиональный конкурс, который одновременно выполняет функцию внешнего контроля. И каждый год наша лаборатория получает наивысшие баллы.

Конечно, в мои обязанности входит и контроль за законодательными изменениями: каждое новшество надо «переварить» и внедрить в работу. Зато я могу с гордостью отметить, что это приносит хорошие плоды. Я вижу — не только как сотрудник завода, но и как житель Каменска-Уральского, — что за эти годы воздух и вода стали значительно чище. И это не просто слова: за последние пять лет СинТЗ на 35% сократил объем сброса сточных вод в реку Исеть и на 8% уменьшил сброс загрязняющих веществ.

Завод многое сделал для этого. В первую очередь, создали замкнутый водооборот. В итоге во внешнюю среду стало сбрасываться намного меньше «промышленной» воды. Но и она проходит определенную очистку: построили отстойник, который убирает механические сбросы, сделали специальные ловушки — в них собираются нефтепродукты. Очищенная вода возвращается в оборот, а примеси обрабатываются. Мы на каждом этапе контролируем процессы. Если обнаруживаем превышение, ищем вместе с производственниками проблему и решаем ее.

Я считаю, самый лучший показатель нашей работы — в Исети полно рыбы, можно смело купаться — конечно, там, где глубина позволяет.