Олег Шиловских: «В каждой семье Свердловской области есть наши пациенты»

Генеральный директор Екатеринбургского центра МНТК «Микрохирургия глаза», главный офтальмолог Свердловской области, заслуженный врач России Олег Шиловских рассказал, как Центр стал главной офтальмологической клиникой региона, восстановился после «каникул» и чего не хватает в текущей работе.

В 2020 г. из-за «каникул» Центр не принимал пациентов в течение 2,5 месяцев. Вы ежегодно проводите 50 тыс. операций, половину — по программе госгарантий ОМС. Удалось ли выполнить эти обязательства с учетом простоя?

— Да, за счет интенсификации труда. Большую часть объема помощи по программе госгарантий мы оказали в период с августа по декабрь, увеличив количество операционных дней хирургов с двух до четырех в неделю. По понятным причинам не было встреч, переговоров, конгрессов, и мы проводили больше времени в клинике — работали на «внутреннем рынке». Обычно за год я выполняю 800 операций, в 2020-м практически 1400. Сейчас вместо привычных 80 в месяц делаю по 250. Это серьезная нагрузка. В таком же режиме работают мои заместители и заведующие отделениями.

Пациенты разные, бывают тяжелые и очень тяжелые случаи. Для многих Бардина, 4а — последняя инстанция. Мы помогаем людям с такими диагнозами, с которыми иные офтальмологи не сталкиваются за всю профессиональную жизнь. Например, с врожденной эктопией хрусталика или синдромом Марфана — генетическим заболеванием, встречающимся у двух из 100 000 человек. Я прооперировал порядка тысячи таких пациентов. Когда работаешь в центре, как наш, то «набиваешь руку» на сложной хирургии и редких диагнозах, просто потому что их здесь больше и есть все необходимое для оказания помощи.

Центр адаптировался к новой реальности — работе в условиях ограничений?

— Безусловно, мы адаптировались, но мне не комфортно. Профессиональная деятельность отстроена, а социальной, очень важной для Центра, практически нет. Совместные выезды, праздники, хоккей, посвящение во врачи — всего этого очень не хватает. Образно говоря, ты словно ешь всухомятку, набегу. Нет ощущения, что сел за хорошо сервированный стол и наслаждаешься вкусом.

Тем не менее нельзя сказать, что жизнь вне операционной полностью замерла. Вы даже провели научно-практическую конференцию офтальмологов с живой хирургией.

— Она была 28-й по счету и первой в онлайн-формате, раньше трансляции были для нас дополнительным инструментом. Я вижу в этом только один положительный момент: аудитория конференции выросла минимум в три раза. Нас смотрели и слушали 1 500 коллег-офтальмологов из разных регионов России и из-за рубежа. Самый большой интерес традиционно вызывают наши показательные операции в прямом эфире, поскольку все знают, что мы всегда на острие технологий. А в этот раз было много нерядовых случаев. Впрочем, даже если хирург выполняет стандартную операцию, но делает это виртуозно, есть смысл за ним понаблюдать. Я для себя всегда что-то подмечаю, потом эти «мелочи» накладываются на твой собственный опыт.

В хирургии очень важно иметь возможность показать свои наработки и увидеть чужие, что-то обсудить в кулуарах. Вы не представляете, какие баталии разворачиваются на форумах в секции, посвященной сложным клиническим случаям. Зал битком, люди стоят в проходах, все рвутся к микрофонам. Респектабельные и обычно спокойные хирурги разносят друг друга в пух и прах. Чтобы там выступать, надо быть не только профессионалом, но и очень стойким человеком.

Все это пока «в прошлом». Сегодня конференции проходят онлайн. В декабре я был модератором такой секции на 12 съезде Общества офтальмологов России. Мы смотрели и обсуждали сложные случаи, но привычной атмосферы нет… В общем, за год я так и не полюбил онлайн, дистант и жду полного возвращения к живому общению.

Вы всегда подчеркиваете, что процесс развития в Центре идет непрерывно. В 2020-м практически все компании испытывали финансовые трудности из-за карантина. Пришлось ли вам заморозить статью расходов на новое оборудование?

— Мы не стали этого делать, хотя из-за снижения доходов с чем-то пришлось повременить. Тем не менее купили новые микроскопы Leica, хирургические кресла потрясающего качества, анестезиологические аппараты, оборудование для нового оперблока хирургии патологии слезных путей и окулопластики, реконструкция которого сейчас идет полным ходом.

Нужно, чтобы Центр двигался вперед по всем направлениям даже в самое сложное время.

Вы первыми из частных медицинских центров Екатеринбурга создали отделение для детей, а потом для взрослых отделение диагностики и лечения глаукомы и Центр рефракционно-лазерной хирургии. Можно ли говорить, что для каждого возраста существует своя микрохирургия как комплекс технологий и одновременно как структурное подразделение?

— Это красивое обобщение, на практике все сложнее. Например, катаракта и глаукома, считающиеся «взрослыми» заболеваниями, могут быть врожденными и юношескими. А в Центре рефракционной хирургии не только молодым людям выполняют лазерную коррекцию зрения, но и пациентов старшего поколения оперируют. Вся «тяжелая» хирургия у нас сосредоточена на основной базе на Бардина, 4а. Здесь мы оперируем пациентов всех возрастов. Самому маленькому было два месяца от рождения, самому взрослому 103 года.

Создание специализированных отделений — закономерный и логичный этап развития Центра. Мы лечили детей и понимали, что во многих случаях можно добиться блестящих результатов, применяя аппаратные и функциональные методы. Что не хватает именно поликлинического этапа, когда хирургия не нужна. Например, ребенок с амблиопией приходит к нам со зрением 20%. После курса консервативного лечения происходит улучшение до 80% — это невероятно. Результат можно закрепить. Если действовать правильно, к окончанию школы у ребенка будет нормальное зрение, до 100%.

Обсуждая это, в 2001 г. мы решили создать небольшое современное, хорошо оснащенное отделение охраны детского зрения. Идеология которого — превратить процесс лечения в игру, чтобы малыши не боялись. Так появилась наша «Школа зрения». Так появилось первое детское отделение на С. Дерябиной, 30б. Вскоре мы поняли, что детский блок нужен и во всех филиалах. Мы интегрировали его в уже работавшие представительства, а в новые стали закладывать на этапе проектирования.

В 2007 г. открыли второе отделение охраны детского зрения на Химмаше, которое в 2017 г. расширилось и переехало на Мичурина, 132, став суперсовременной детской офтальмологической поликлиникой, с интерактивными панелями для занятий и игровым пространством. Следующим шагом станет переезд в ближайшие два-три года первого детского отделения на новую площадку в Академическом районе.

30 лет назад школьников в очках были единицы. Сейчас у половины детей в классе могут быть проблемы со зрением. Дети стали хуже видеть или диагностика стала лучше?

— И диагностика вышла на другой уровень, и детскому здоровью стали уделять больше внимания. Впрочем, если ребенок не жалуется, родители могут просто не заметить, что у него проблема со зрением. Например, моя супруга обратила внимание, что ее 12-летняя племянница, рисуя, слишком сильно наклоняет голову к столу. Проверили зрение — выяснилось, что у нее близорукость, необходима коррекция, мероприятия по укреплению глазной мышцы. Программа роста нередко сбивается и глаз обгоняет возраст. Или растет медленно, как при амблиопии.

Чтобы не упустить момент, надо обязательно показывать ребенка офтальмологу. Первый прием должен состояться в три месяца, потому что существуют различные неприятные заболевания, как врожденная катаракта, например. Она встречается довольно редко, но, если ее вовремя не прооперировать, глаз не будет развиваться, и человек останется слабовидящим.

Гаджеты в детских руках и вообще — это зло?

— Бесконтрольная гаджетизация создает условия для возникновения синдрома сухого глаза и близорукости в любом возрасте. Во что бы вы ни «уткнулись» — в планшет, телефон или в книгу, — количество морганий сокращается в разы, и роговица высыхает. Поэтому, например, у моей семилетней внучки нет гаджетов и будет телефон только с функцией звонков.

Какие еще детские офтальмологические проблемы — в числе самых распространенных?

— Школьный возраст, особенно у мальчиков, сопряжен с повышенным риском травматизма. Причиной может служить что угодно — взрыв бутылки, пороха, ракеты, попадание карандаша, ножниц и так далее. Некоторые случаи запоминаешь на всю жизнь.

Приехала мама с двумя детьми: восьмилетней девочкой и мальчиком лет пяти с тяжелейшей травмой. Все трое плачут. Дети играли: сестра закрылась в комнате, младший решил посмотреть в замочную скважину — и получил в глаз карандашом. Мы провели реконструкцию всего пе­ред­него отрезка глаза, поставили искус­ственный хрусталик, сшили радужку и сформировали новый зрачок.

Другого мальчика привез отец откуда-то с севера. Папа чистил рыбу при ребенке и на минуту отлучился. В это время сын решил взять нож — рука соскользнула… Им отказали в нескольких клиниках. Мы взялись помочь, и они уехали от нас счастливые, со зрением.

Перейдем от офтальмологических проблем маленьких пациентов к пациентам возрастным. Отделение диагностики и лечения глаукомы оформлялось в самостоятельное в такой же логике, как детское?

— В целом, да. Не всем нужна операция. Глаукома — хроническая болезнь, при которой важен контроль раз в три месяца и при необходимости корректировка лечения. Тогда пациент сохранит зрение на долгие годы.

У нас на Бардина не было места, чтобы создать структуру с системой наблюдения за больными глаукомой. Тогда мы обратились к Администрации Екатеринбурга, в 2005 г. арендовали площадку в ГКБ №2 и создали «Городское отделение диагностики и лечения глаукомы». Приехавший на открытие А. М. Чернецкий подчеркнул его важность для города. Это действительно так: не получая помощи, пациент с глаукомой необратимо слепнет.

В течение ближайших двух лет это отделение переедет на новую площадку на Шейнкмана-Радищева. Стройка уже идет. Мы создадим глазную поликлинику с реестром больных глаукомой по образцу существующего для больных диабетом и возьмем под контроль всех екатеринбуржцев с этим диагнозом. Уверен, сразу показатели по инвалидности снизятся. Потом начнем разбираться с этой проблемой в масштабах Свердловской области.

Какие задачи вы ставите сегодня в отношении сети филиалов?

— Раньше мы думали, как приблизить к людям консультативную помощь, теперь заботимся о расширении хирургической. Уже давно в наших представительствах растиражирована «кабинетная» лазерная хирургия. Теперь  речь о создании оперблоков для полостной. Первая операционная за пределами Екатеринбурга появилась в 2016 г. в нашем Нижнетагильском филиале. Сейчас ведущие специалисты из Центра выезжают туда каждую неделю по средам и субботам. Мы планировали выполнять там в течение  года по 350 операций. Однако, даже в «ковидном» 2020-м провели больше тысячи. Чтобы удовлетворить потребность тагильчан в хирургическом лечении, надо делать не менее трех тыс. операций в год. Существующая площадка не рассчитана на такой объем. Поэтому готовимся к следующему шагу.

Сейчас мы плотно занимаемся проектом новой клиники с операционной в Каменске-Уральском. Решили вопрос с землей, нашли инвестора. Он построит здание, а Центр его арендует на 25 лет и оснастит. Так что в обозримой перспективе горожане смогут прий­ти в представительство, прооперироваться и отправиться домой.

Проект клиники с хирургическим модулем, разработанный для Каменска, мы сможем реализовать в любом городе с населением от 200 тыс. человек.

Появление филиала Екатеринбургского центра МНТК «Микрохирургия глаза» — всегда благо как для населения, так и для государства. Практически все наши филиалы принимают пациентов в рамках системы ОМС, они не только и не столько коммерческие, сколько социальные. Люди получают помощь по полису — что абсолютно правильно. Государство оплачивает нам только медицинские услуги. Ему не надо готовить кадры, строить и обслуживать клиники, покупать оборудование, выплачивать врачам зарплату. Все это делает Центр.

Кроме того, мы платим налоги, отдаем деньги за аренду и создаем рабочие места. В далеком 1988 г. в Центре работало 220 сотрудников, сейчас — 750. Только во внешней структуре у нас трудятся 267 человек. Мы не «раздуваем» штат, просто начинали с 12 тыс. операций в год, а сейчас выполняем по 50 тыс.

Многие удивляются, узнав, что Екатеринбургский центр МНТК «Микрохирургия глаза» — частная медицинская структура. Вы стали офтальмологической клиникой для всех — детей, взрослых — и неотъемлемой частью системы здравоохранения региона. Как удалось этого достичь?

— Чтобы ответить на этот вопрос, надо углубиться в историю и рассказать о встрече, благодаря которой в стране появился комплекс МНТК «Микрохирургия глаза», включая Екатеринбургский центр. Она состоялась в Москве в последних числах 1985 г. в кабинете председателя Совета министров СССР Николая Ивановича Рыжкова, согласившегося принять профессора Святослава Николаевича Фёдорова.

В ту пору Фёдоров уже был известным человеком, правда, больше на Западе, чем в СССР. Этому способствовал экспорт технологий, разрабатывавшихся под его руководством на базе Московского НИИ микрохирургии глаза — уникальных методик проведения рефракционных операций при близорукости, дальнозоркости и астигматизме, а также оригинальных моделей искусственного хрусталика. Офтальмологи из разных стран стремились попасть в его учебный центр, очередь только из американцев была расписана на месяцы.

В СССР ни одна офтальмологическая клиника не была так оснащена, как у Святослава Николаевича на Бескудниковском бульваре. Туда ехали пациенты со всей страны. Коридоры были битком набиты людьми. С. Н. Фёдоров видел решение проблемы в расширении своего Московского института. С этой идеей он обратился к Николаю Ивановичу. Встреча была запланирована на 10 минут, в результате они проговорили 2,5 часа. Рыжков сказал: «Ни к чему тянуть в Москву пациентов со всего Союза. Надо создать в крупных городах центры высокотехнологичной офтальмологической помощи». Он предложил реализовать проект в новом, прогрессивном для СССР формате межотраслевых научно-технических комплексов (МНТК), а С. Н. Фёдорову их возглавить. Святослав Николаевич загорелся идеей.

Для строительства МНТК была привлечена финская компания. Свердловск в то время  был закрыт для иностранцев, поэтому его не включили в список городов, где будет «Микрохирургия глаза». Но проработавший четверть века на заводе «Уралмаш» Н. И. Рыжков лично его вписал. Таким образом появлению нашего Центра мы обязаны именно ему. За три года в России С. Н. Федоровым были построены 12 суперсовременных офтальмологических клиник. Он стремился создать и совершенно новую модель организации, которая зарабатывает и непрерывно развивается. В 1990 г. наш Центр  перешел в статус самостоятельного арендного предприятия, а затем —  акционерного общества.

Со временем мы собственными силами стали воплощать в регионе глобальную идею, предложенную когда- то Н. И. Рыжковым и С. Н. Федоровым: приближать современную высокотехнологичную помощь к людям. С 1994 г. Центр открывает свои представительства и филиалы. Сейчас их 18. Они есть в Свердловской, Курганской, Тюменской областях.

Год за годом мы создаем систему, пронизанную единым духом, подходами, технологиями, куда пациент может прийти с любой офтальмологической проблемой и получить помощь на самом высоком уровне. Пожалуй, за 33 года нашей работы каждая семья в Екатеринбурге и даже в Свердловской области соприкасалась с нами: одни приводили пожилых родственников, другие — детей, третьи делали лазерную коррекцию зрения и так далее.

Стали ли мы значимой частью системы здравоохранения региона и для пациентов «микрохирургией глаза для всех»? Думаю, да.

Фото: Екатеринбургский центр МНТК «Микрохирургия глаза».