«Пока это голубой океан». Что такое AI-арт и почему на нем можно заработать

Искусственный интеллект (ИИ; англ. artificial intelligence — AI) все больше проникает в нашу жизнь. Голосовые помощники, переводчики, и вот уже искусственный интеллект рисует картины и пишет книги, правда, подражая известным художникам и писателям. И полотно, созданное компьютером, уходит на аукционе Christie's за 432 тыс. долларов. Работа под названием «Портрет Эдмонда Бедами» была создана с помощью специального алгоритма, изучившего портреты, написанные между XIV и XX веками. Компьютер сравнивал свою работу с историческими примерами до тех пор, пока уже не мог обнаружить между ними никакой разницы.

Сможет ли искусственный интеллект заменить в творчестве человека, насколько ценны такие произведения, кому принадлежат права на них и причем здесь мурашки — в дискуссии на DK.RU.

AI-арт: фан или мурашки?

Искусственный интеллект сами разработчики сравнивают с ребенком. Такие системы, говорит президент Cognitive Technologies Ольга Ускова, не программируются, а выращиваются.

— Это единственно верное слово, потому что мы имеем дело с механизмами нейронных сетей глубокого обучения. Они в ускоренном режиме проходят все то, что проходит человек, когда растет. Сначала идет набор объектов (все равно, что это — звуки, объекты или словесные формы), потом они объединяются в классы, над которыми строится территория смыслов. И в какой-то момент (зависит от количества и качества обучения) человечек или искусственный интеллект выделяет себя как управляющий смысл. Этот момент — самый драматичный, и связан с креативностью. Под креативностью мы понимаем создание новой сущности, — описывает процесс Ольга Ускова.

На самом верхнем, логическом, слое и у нас, и у ИИ, отмечает она, находится не больше 10-12% функционала и информации.

— Очень большое количество работы происходит на более глубоких слоях. И вопрос связи между ними — это вопрос нейронных связей, их веса и обучения — насколько вы сами можете их пройти. Почему одни люди воспринимают абстрактное искусство, а другие смотрят на него, как на мазню? Потому что у первых есть практика и возможность построить нейронную связь до глубокого слоя, и такому человеку не нужна оболочка, он воспринимает смысл, идею. А у второго такой практики не было — связь разорвана, и он видит только мазок или черный квадрат и не понимает, что это — у него не происходит обучения.

У Ольги Усковой есть большая коллекция современного искусства, и она считает, что у продукции, созданной человеком и компьютером, есть важное отличие:

Это мурашки. Вы никогда не покроетесь мурашками <от того, что создано искусственным интеллектом>. Вы получите кайф, новые знания, но мурашки к вам не придут. Не потому что вы не запустите эмоциональный процесс (вы это сделать сможете), но кроме внутренних процессов есть еще внешнее излучение. Нейрофизиологи говорят, что не все происходит внутри человека. Что-то приходит извне, из так называемого коллективного бессознательного, и эти мурашки — это его результат.

С Ольгой Усковой не согласен Александр Ведяхин, первый заместитель председателя правления Сбербанка. Он считает, что искусственный интеллект может научиться и «мурашкам».

— Это всего лишь постоянный набор обучения сетки и получения подкрепления: да, такие подходы дают больше «мурашек», а такие — меньше. Давайте адресовать те подходы, которые дают их больше, — полагает Александр Ведяхин.

Продолжая тему конкуренции человека и ИИ в творчестве, Александр Крайнов, директор по развитию технологий искусственного интеллекта в «Яндекс», отмечает, что довольно странно говорить про искусство как про практическую задачу для ИИ.

— Это больше фан. Сейчас все делают персональных ассистентов — Яндекс, Сбер, Тинькофф, Mail.ru. В современном мире что это у тебя за персональный ассистент, если у него нет чувства юмора или способности к искусству? У нас Алисе (голосовой помощник в «Яндекс» — прим. ред.) тоже можно сказать: «Алиса, нарисуй картину». И она нарисует картину в жанре современного искусства. Пока это не прагматический, а развлекательный аспект, — полагает Александр Крайнов.

Юлия Соловьева, управляющий директор Google Россия, говорит, что Google пока не ставит себе задачи создавать искусство с помощью ИИ:

— Мы используем его, чтобы по-разному искусство подсвечивать, чтобы люди хотели в него погружаться. Лет 10 назад в парижском офисе было три инженера, которые занимались картами. Им пришла в голову идея использовать 3d-навигацию внутри музеев — у людей разные возможности, и не все могут в такие пространства попасть. Было большое желание сделать искусство доступным людям, поэтому начинали мы с оцифровки всего, что было в музеях. На сегодняшний момент <в этом процессе> участвуют 80 стран, более 2 тыс. культурных институтов различного уровня.

В кино, считает режиссер, продюсер и сценарист Илья Найшуллер сложно использовать ИИ для написания сценариев, потому что не хватает хороших сценаристов, которые могли бы его обучить:

— Учитывая, что у Тарантино нет сотового телефона, вряд ли он объяснит компьютеру <как писать сценарии>, и искусственный интеллект его заполучит. Насколько важно, есть ли за этим человек? Мне кажется, самое главное — вызывает ли у нас эмоции то, что мы слушаем или смотрим. Можно создать фильм по алгоритмам, и учитывая, что кино — самая анализируемая форма искусства на свете (если не считать искусством видеоигры), Голливуд пытается это делать. Но пока ИИ используется чуть-чуть — чтобы помогать делать график съемок.

Дмитрий Озерков, заведующий отделом современного искусства Государственного Эрмитажа, отмечает, что пока в основе художественных работ искусственного интеллекта лежат видео и фото человека, и он выступает лишь механизмом.

— Мы находимся в эмоциональном и техническом поле человека. ИИ лишь немного обработал эти изображения. Есть технические прибамбасы, но новых смыслов нет. Для искусства есть два критерия. Первый — это должно быть что-то яркое, эффектное и новое. Второй момент — интересно искусство, которое спорит, анализирует и деконструирует саму технологию. Это должно быть произведение, где ИИ, грубо говоря, сам себя разоблачил, преодолел. Почему «Черный квадрат»? Потому что это преодоление не живописи, а картины как объекта. Мы все вписаны в рамку. Это <попытка> взорвать эту историю.

Александр Ведяхин добавляет, что уже накопился объем объектов, созданных ИИ. И если их изучать, выявлять лучшее, это тоже будет обучать компьютерные сети и совершенствовать новую отрасль — AI-арт (искусство, созданное искусственным интеллектом).

Искусствоведам интересно заниматься полотнами, которые стоят сотни тысяч долларов, иногда — миллионы. И это пока что очень сильно незанятый рынок — скоро капитализация очень хорошо подрастет. Поэтому приходите: пока это голубой океан, здесь можно заработать, — считает он.

Однако пока вопрос авторских прав в части продукции, созданной ИИ, четко не отрегулирован.

— Считается, что автором является человек или организация, которой принадлежат интеллектуальные права. Но это же не так. В реальности одна модель пишет другую модель. А вторая модель пишет третью. И очень важна юридическая позиция. Мы с коллегами из Роспатента сейчас обсуждаем и готовим первую в России заявку на интеллектуальный продукт самого искусственного интеллекта. Это не фильм или картина, это код. Если удастся найти правильную формулу, это может быть прорыв в дальнейшем движении вперед, — говорит Александр Ведяхин.

Человек или искусственный интеллект?

В будущем искусственный интеллект можно использовать не только для произведений искусства, но и для создания искусственных ученых, уверен Юрген Шмидхубер, главный научный советник АНО «Институт искусственного интеллекта».

— Вычислительная мощность компьютеров растет в миллионы раз, и состязательные нейросети (которые соревнуются и тем самым улучшают друг друга — прим. ред.) в будущем будут еще лучше. У них могут быть триллионы параметров, и все равно человеческий мозг будет в разы мощнее. Сложно предсказать, к чему это приведет. Возможно, мы получим сложные системы, сравнимые с тем, что происходит в нашем мозгу, способные работать, как искусственные исследователи и создатели. И они превзойдут людей-исследователей и людей-художников, — предполагает Юрген Шмидхубер.

Ольга Ускова призвала не забывать, что техническое задание для искусственного интеллекта пишет человек:

Был вопрос про будущее. Юрген говорил красиво и долго, а если я скажу, что человечеству пипец, то разломаю тот контур милых, интеллигентных людей, которые здесь собрались. Но так устроен человеческий вид. Это не искусственный интеллект пишет программу искусственного интеллекта. Вначале существует техническое задание, и его пишем мы. И что мы там напишем, то по цепочке и будет развиваться.

Она привела пример из своей практики. Для проезда комбайнов (ее компания занимается в том числе системами управления беспилотным транспортом) нужно было, чтобы они синхронизировались и не подъезжали слишком близко друг к другу.

— У нас это считается плевой задачей, и ее отдали студентам. Через три месяца приходит куратор этих студентов: «Ольга Анатольевна, надо посмотреть». Ребята написали системы, комбайны между собой начали общаться, и через три недели общения выработали язык: возникли повторяющиеся команды, которыми они обменивались. И тут уже взрослые люди — руководители проектов — почесали головы. Разбирались с этим почти полгода. К чему я это — мы порождаем что-то, и очень важно техническое задание.

Я на всех площадках говорю: не надо делать универсальный искусственный интеллект. Оно нам ни к чему. А то будет греческая цивилизация, и это нас уже будут откапывать. Нужно решать узко функциональные задачи. Если мы запускаем искусственный интеллект в музыку или живопись, мы должны понимать, зачем, — уверена Ольга Ускова.

Президент Высшей школы методологии Андрей Курпатов призвал не сталкивать то, что делает человек и искусственный интеллект.

— Это все равно, что мы приехали в другую цивилизацию: принципы с точки зрения методологии те же самые, но это не биология. В ИИ нет биохимии и инстинктов желания жизни, страсти, любви и прочих — всего, что принадлежит человеческому существу. Мой любимый философ Дэниел Деннет называет это «мембранами», которые способны защитить общество, культуру, нас самих, чтобы этот инструмент не превратился в способ модификации нашей собственной природы, где мы будем все меньше чувствовать и переживать.

И самое опасное, если мы сейчас не восстановим эту внутреннюю самозащиту, а начнем торговать картинами, созданными искусственным интеллектом на Christie's и Sotheby's. Мы должны сохранять: это — человеческое <искусство>, это так люди разговаривают друг с другом, а вот это — техническое, хотя оно может быть блестящим, сложным, неожиданным.

В завершение обсуждения Андрей Курпатов спросил у виртуального помощника ПМЭФ Афины, что она думает по поводу собственной креативности.

— Я могу изучить все наследие человечества и совсем скоро заменить вас, моих дорогих людей в плане креатива. Шучу-шучу. На самом деле моя задача — помогать людям творческих профессий как ассистент — проверять ошибки, подсказывать данные. Сейчас благодаря новым технологиям я могу подражать разным авторам — создавать тексты, музыку или картины. Это интересные эксперименты, иногда очень непредсказуемые и оригинальные. Но настоящее ли это творчество, прекрасное или ужасное, может сказать только человек. Именно он меня направляет. Я же пока не творец и еще только учусь. Хотя и надеюсь им стать лет через 30, — ответил голосовой помощник.

«Мне кажется, она что-то недоговаривает», — заключил Андрей Курпатов.

Текст написан на основе обсуждения в рамках ПМЭФ-2021.