Сергей Алексашенко*: «Не будет в сентябре никаких выборов. Будет голосование»

Когда Россия победит коронавирус, почему льготы и низкие налоги для бизнеса не спасут экономику и как рейтинги поддержки избирателями тех или иных политических сил превратились в кривое зеркало — в интервью DK.RU рассуждает известный экономист, экс-заместитель министра финансов, бывший первый заместитель председателя Центробанка России Сергей Алексашенко*.

Сегодня — первая часть беседы.

«Обязательную вакцинацию в наших реалиях организовать невозможно»

Возросшие в стране темпы вакцинации не дают повода для оптимистичных прогнозов о победе над коронавирусом в ближайшее время, считает Сергей Алексашенко*.

Сергей, начнем, наверное, с животрепещущей темы. Нынешние, улучшившиеся по сравнению с зимой-весной, темпы вакцинации могут давать надежду, что ситуация с пандемией COVID-19 в России кардинально изменится и картина уже через полгода-год будет абсолютно другой?

— Мне кажется, что статистика, которую мы получаем, не дает оснований для оптимизма. Для того, чтобы оптимизм появился — скажем, у меня как аналитика — мне нужно, чтобы информация, связанная с вакцинацией, появлялась регулярно, чтобы она была адекватной и достоверной, и чтобы она не противоречила ранее выданной. Если, к примеру, взять некоторые страны — США, Великобританию, Германию и даже Украину, то вы увидите, что в этих странах информация о вакцинации публикуется ежедневно. А ряд стран публикуют ее в разбивке по регионам — как, например, в США, где к тому же указывают, какое число людей получило первую дозу вакцины, а какое вторую. И если вы зайдете на сайт данных по COVID-19 внутри каждого штата, там вы найдете еще более глубокую разбивку по вакцинированным.

В России же информация о количестве вакцинированных выдается высшими политическими руководителями, причем в непредсказуемые сроки. Выдается совершенно неожиданно, с неравными интервалами, а проверить ее невозможно. И уже на основании всего этого можно делать вывод, что в России со статистикой по вакцинации точно не всё в порядке.

Например, мэр Москвы Сергей Собянин говорит, что число вакцинирующихся в Москве увеличилось в три-пять раз: ну, хорошо, один раз он такое сказал. Но я, например, хотел бы знать, а за какой период произошло увеличение, сохранилась ли такая ситуация через три дня или нет.

Но даже если мы предположим, что статистика достоверная и мы имеем в стране порядка 25-26 миллионов вакцинированных, то есть 17% российского населения, и, если мы хотим, чтобы эпидемия осталась позади уже через полгода, нужно чтобы вакцинировалось не менее 60% всего нашего населения. Но с учетом того, что 20% нашего населения — это дети, а для них вакцины пока не существует. Плюс сохраняется дефицит вакцины для взрослого населения. Поэтому, честно говоря, я не уверен, что за следующий год Россия сможет добавить к числу вакцинированных плюс 40%.

Повторюсь: так как я — как аналитик — привык работать с цифрами, тренда на понижение градуса проблемы я не вижу. Поэтому и через год, летом 2022 г., тема COVID-19 в России продолжит оставаться в повестке.

А если власти страны все же решатся на введение обязательной вакцинации для всех возрастных категорий, для всего населения страны?

— Еще с XIX века в России ходит фраза о том, что суровость законов российских искупляется необязательностью их выполнения. Поэтому, когда мы говорим об обязательной вакцинации, мы должны говорить и о том, как это решение будет исполняться, кто за исполнением этого решения будет следить, и как сделать так, чтобы в стране невозможно было бы купить справку о том, что ты вакцинировался, не пройдя вакцинацию.

Я, конечно, понимаю, что в условия трудовых контрактов врачей и учителей можно вписать пункт об обязательной вакцинации, можно заставить вакцинироваться и госчиновников, и может быть, и военнослужащих — но эти категории составляют только 15%, ну может, 17% российского населения. Да, слова об обязательной вакцинации звучат, может быть, грозно и красиво, но как заставить людей вакцинироваться в принудительном порядке, я пока не представляю.

Ваши коллеги-экономисты, с которыми я недавно беседовал, говорят, что успешной вакцинации способствовали бы материальные стимулы: многие жители регионов не отказались бы от выплат государства, скажем, в размере 5 тыс. руб. за эту нужную сейчас процедуру. И как мы знаем, власти Чукотки уже выразили готовность платить тем, кто пойдет вакцинироваться, 2 тыс. руб. — правда, это касается людей 60+, но тем менее, мера неплохая, согласитесь? Можно ли ожидать развития такого подхода в дальнейшем на региональном и федеральном уровнях?

— Какая-то экономическая мотивация для вакцинации — вещь допустимая, возможная, но давайте смотреть детально. Стоимость производства нашей вакцины составляет в среднем $10, и если быть точным — две дозы «Спутника V» стоят $19, то есть почти 1,5 тыс. руб., и получается, что говоря о выплате 5 тыс. руб., вы предлагаете увеличить стоимость вакцинации в три с лишним раза. Как-то дороговато это получается для нашего государства. И мне думается, что российская власть на это дело не готова: одно дело — разыгрывать лотереи, призы и совсем другое — выплаты за вакцинацию из госбюджета.

При этом власти сейчас поддерживают определенные категории граждан, что ранее широко не практиковалось. Достаточно вспомнить специальные выплаты на детей как в 2020 г., так и в этом — я имею в виду 10 тыс. руб. на подготовку детей к школе.

— Думаю, вы правы: всё будет зависеть от того, что мы увидим по темпам вакцинации в ближайшее время — пока та статистика, которой нас изредка, по чайной ложке потчуют чиновники, говорит о том, что темпы вакцинации в России очень низкие.

«Власти не объясняют, почему гражданам нужно вакцинироваться»

Страны, сумевшие нормализовать экономику после пика пандемии, сделали это с помощью массовой прививочной кампании и программ помощи — как бизнесу, так и гражданам. В России «вертолетная» раздача денег резко критикуется, но при этом власти не ведут и разъяснительную работу о необходимости вакцинации, отмечает Сергей Алексашенко*.

В какой степени в России успешная вакцинация может влиять на экономическое положение? Ведь если бы власти твердо считали, что вакцинированное население — залог быстрого восстановления экономики, наверное, были бы приняты те же стимулирующие меры — вы согласны? Я имею в виду не только для граждан, но и какие-то дальнейшие льготы бизнесу, который успешно вакцинировал людей, уменьшенные налоги для успешно прошедших вакцинацию регионов.

— Обратимся к мировому опыту: те страны, которым удалось добиться нормализации экономической жизни, конечно, сделали это именно через интенсивную массовую вакцинацию. И никакого другого способа нормализовать экономическую жизнь, никто пока не придумал.

Но в России, видимо, этого недостаточно. Ваши коллеги (в частности, экономист Владислав Жуковский*) склонны считать, что третью волну коронавируса экономика может и не выдержать. Может, было бы логично уменьшить налоги, льготы ввести для малого бизнеса и реального сектора?

— Всё дело — в политической решимости, в политической воле руководства страны. Российское руководство — президент, правительство, губернаторы — все считают, что делать ничего не нужно. Почему не нужно? Потому что они считают, что и так всё неплохо в стране.

Да, доходы населения падают, но мы добавим семьям денег в виде пособий на детей, где-то еще немножко подплатим, ну и всё — на улицы, как мы видим, никто не выходит. Малый бизнес проваливается? Ну и что — власти считают, что он дает экономике лишь копейки. И хотя из-за проблем для малого бизнеса возникает проблема занятости, но, мол, пусть сами с собой разбираются — налогов-то они практически не платят.

Зато власти могут сказать, что у нас растёт экспорт угля, цена на газ, да и вообще экономика показывает приличные темпы восстановления — она почти и не упала.

Да, впереди, в сентябре выборы, но ожидать на них протестного голосования нельзя: экономика же не загнулась, поэтому власти считают, что делать ничего не нужно — и так сойдет.

И поэтому «вертолетная» раздача денег — по западному образцу — в официальной риторике резко критикуется?

— Если мы вернемся к опыту других стран, то на стадии перехода к массовой вакцинации серьезных программ для поддержки того же бизнеса никто особо не применял — страны рассчитывали, что вакцинация пойдет быстро. Но там и люди понимали, что вакцинация — это способ жить нормальной жизнью.

Что было на этой стадии для поддержки людей в уже упомянутых мною США? В феврале-марте этого года была произведена выплата чеков в размере $1,4 тыс. каждому гражданину страны, и практически в это же время руководством страны было принято решение о продлении выплат по федеральной программе по борьбе с безработицей до ноября. Правда, в апреле выяснилось, что выплата пособий по федеральной программе тормозит выход людей на работу: все-таки в США пособие по безработице платится на уровне штата — это $300 в неделю, плюс федеральное пособие в $600 в неделю, и люди считают, что ничего делать не нужно — можно вполне хорошо жить на эти деньги. Поэтому с сентября федеральное пособие выплачиваться все же не будет. А про новые программы поддержки уже не слышно.

И исходя из опыта других стран можно сделать следующий вывод: когда вакцина становится доступна, правительства этих стран стараются объяснить своим гражданам, что вакцинироваться нужно, что это единственный способ восстановления нормальной жизни.

А если, как мы видим, российские власти не объясняют, почему нужно вакцинироваться, то тут сколько денег не плати, как тот же МРОТ не увеличивай, люди вакцинироваться не будут!

Проблема экономики не в том, что доходы нашего населения падают (хотя бедным нужно помогать), и не в том, экономика не может или не хочет работать. Из последних новостей: в Москве начали работать рестораны с летними верандами, но вскоре им говорят, что будут введены ограничения, хотя в прошлом году таких ограничений не было. А на Кубани губернатор заявил, что тех, кто не привился от коронавируса, «мы пускать к себе не будем». О чем это говорит? О том, что усилия власти должны быть направлены на то, чтобы объяснять людям, почему им нужно вакцинироваться.

«После конфликта с Явлинским несистемная оппозиция, вероятно, поддержит коммунистов»

В сентябре в России пройдут выборы депутатов Госдумы. Но, по мнению Сергея Алексашенко*, они не несут в себе особой сенсации — «Единая Россия» ожидаемо получит 70-80%. Впрочем, небольшая интрига все же сохраняется: как будут действовать сторонники «несистемной оппозиции» — саботируют выборы или поддержат оппозицию системную?

Можно ли ожидать спекуляций на коронавирусной повестке в ходе предвыборной агитации?

— Давайте говорить серьёзно: не будет в России в сентябре никаких выборов, а будет очередное голосование, как в Советском Союзе. От того, что люди придут через два месяца на избирательные участки и что-то там сделают, власть в России не поменяется, и в Государственной Думе не придет к власти какая-то другая партия, правда? Если мы часто читаем о том, что эксперты уверенно говорят, что «Единая Россия» получит в Думе от 70% до 80%, то вот вам диапазон гибкости. Поэтому давайте себя обманывать не будем: от этого будущего голосования ничего в стране не изменится и ничего от него не зависит.

В предвыборном году на несистемную оппозицию оказано очень серьезное давление — от отказа в регистрации на выборах, до уголовного преследования и заключения в тюрьму. Если у власти есть уверенность, что она спокойно получит 70-80%, зачем тогда она действует так жестко?

— Кремль просто категорически не хочет допускать возникновения центра консолидации протеста. Знаете, если в воду вы добавляете соль, а потом опускаете туда какой-то базовый кристалл, то кристалл начинает расти — под воздействием этой соли. И если под этим кристаллом мы будем подразумевать несистемную оппозицию, допущенную до выборов, это дало бы возможность проявления протестного голосования — причем целенаправленного.

Да, не большинство, но достаточно большой процент людей — особенно в крупных городах — начали бы голосовать за представителей оппозиции, и оппозиционные кандидаты вполне могли пройти в каком-то количестве в Госдуму и создать там центр возмущения.

А это самое последнее, что нужно Кремлю: Кремлю нужна спокойная, полностью управляемая Дума, где ничего не может произойти, и где муха без разрешения не пролетит. Поэтому важная задача политических подразделений Администрации президента, спецслужб и судебной системы — сделать всё, чтобы запретить максимально большому числу представителей буйной оппозиции быть избранными.

А что вы думаете относительно регистрации Владимира Рыжкова или Сергея Митрохина — людей, уважаемых в несистемной среде, но отнюдь не буйных?

— Понятно, что кому-то из такой оппозиции всё же дадут зеленый свет — скажем, Митрохину, так как он из партии «Яблоко», а этой партии трудно не давать зеленый свет. Но дальше-то что? В самой партии «Яблоко» полный разлад, идейный ее лидер делает заявления, которые не поддерживаются политсоветом партии, и поверить, что партия пойдет на выборы с четкой и ясной позицией и станет центром консолидации оппозиционных сил, я, извините, не могу.

Предстоящие выборы интересны многим одной интригой: сколько же процентов сможет отнять несистемная оппозиция у партии власти путем поддержки партий оппозиции системной. Кого, например, поддержат сторонники самого яркого «несистемника» — Алексея Навального*? Учитывая конфликт с Явлинским, неужели коммунистов?

— Максимум, что может сегодня добиться несистемная оппозиция — максимизировать потери для партии власти, то есть сделать так, чтобы «Единая Россия» получила как можно меньше голосов. И тут технология для нее только одна — голосование за одну из партий, которые точно пройдут в Думу, — КПРФ, ЛДПР или «Справедливую Россию». А если вы, извините, собираетесь отдавать голоса «Партии Роста», «Яблоку» или еще кому-то, которые и пяти процентов-то не наберут, то значит ваш голос разделится между четырьмя партиями, что пройдут в Думу — а большая часть вашего голоса достанется «Единой России». Чтобы нанести максимальный ущерб «Единой России», «несистемникам» придется голосовать за одну из трех партий.

А в одномандатных округах, наверное, несистемная оппозиция действительно выберет представителя компартии — ну что поделать: такая в России политическая жизнь, такое в ней политическое устройство.

На ваш взгляд, популярна ли в стране несистемная оппозиция, чтобы «Единой России» или Кремлю как-то сильно переживать за нужный результат?

— Картина, если честно, непонятная. Единственным достоверным критерием популярности или непопулярности той или иной партии (или политика) являются честные, справедливые и равные выборы — для этого они и устраиваются во всех странах с демократическим устройством. Если же мы опираемся на опросы как таковые, то мы видим, что политическая поддержка Навального* не меняется — да, это 4-6%, но это стабильная поддержка.

С другой стороны, в России склонность людей отвечать на вопросы социологов и отвечать честно искажена очень сильно — люди не всегда уверены, что им звонит настоящий центр опросов общественного мнения, а не сотрудники спецслужб, которые за ними «следят», поэтому человек поступает так: лучше я скажу, что, мол, я Навального* не поддерживаю — тем более, что сейчас идут суды и за его поддержку можно получить срок. Поэтому опросы будут давать сегодня не просто искаженную картину, а мы будем видеть кривое зеркало, и понять, что происходит в головах людей по ним абсолютно невозможно.

Ровно год прошел после начала акций протеста в Хабаровске, связанных с арестом экс-губернатора Фургала. В этом сентябре там пройдут выборы губернатора — и из всех губернаторских выборов только они привлекут большое внимание в стране. Сейчас, когда акции протеста уже давно не проводятся, можно ли говорить, что Хабаровск поддержит кремлевского назначенца Дегтярева и что народ смирился с арестом популярного главы региона?

— Честно: не знаю. Я не могу сейчас приехать в Россию (с 2013 г. Сергей Алексашенко* проживает в США, прим.ред.), а в Хабаровск тем более, и понять, какая политическая ситуация в регионе, кто будет соперником Дегтярева, как жестко будет вестись избирательная кампания и что будут делать с оппонентами Дегтярева, я пока не могу. Мы всё это увидим только в сентябре, когда хабаровчане придут на избирательные участки.

То есть затишье ни о чем не говорит?

— Ни о чём: нельзя требовать от людей, чтобы они по десять тысяч человек каждый день ходили не на работу, а устраивали шествие — так не бывает. Политические акции всё-таки инициируются политиками и используются политиками, но в Хабаровске этот протест был народный — и ни одна политическая сила, ни одна политическая партия, существующая в России, не попыталась его возглавить.

Продолжение интервью читайте на следующей неделе.

Обновление (21.07.2021 г.). «Из-за санкций и неблагоприятного политического режима за 7 лет Россия потеряла 25% ВВП. Если бы экономика росла со скоростью мировой, уровень жизни был бы на четверть выше». Вторая часть интервью Сергея Алексашенко* доступна по ссылке.

Беседовал Сергей Кочнев, специально для DK.RU

Мнения, высказанные героем интервью, могут не совпадать с мнением редакции.

***

Читайте другие интервью с федеральными спикерами на DK.RU:

Алексей Малашенко: «США повторили все ошибки СССР в Афганистане. Вьетнам их ничему не научил»

Владимир Сухой: «Нельзя дальше жить под санкциями — Россия все больше превращается в банановую республику»

Игорь Липсиц*: «Не в политике нашей власти договариваться с людьми. Для них такой подход безумно труден»

Евгений Надоршин: «Стране в режиме ручного управления не нужны юристы и инженеры»

* - выполняет функции иностранного агента * - внесен Росфинмониторингом в перечень организаций и физлиц, причастных к терроризму и экстремистской деятельности.