«Запомни, все будет не так». Греф и Рязанский — как найти опору в эпоху постоянных перемен

Ускорившиеся перемены — одни из главных следствий пандемии. В разные времена известное высказывание Конфуция «чтоб ты жил в эпоху перемен» звучит то как проклятье, то как пожелание, говорит Александр Асмолов, директор школы антропологии будущего РАНХиГС. Сумеет ли человечество выбраться из объятий своего собственного прошлого опыта? Как человеку одолевать стресс и вести себя в ситуации неопределенности? Как избежать профессионального выгорания? Об этом рассуждают Герман Греф, председатель правления Сбербанка, и летчик-космонавт Сергей Рязанский. 

«Тебе что, больше всех надо?»

Герман Греф: Такой вопрос — типичная ситуация, особенно когда ты начинаешь делать дело, которое не вызовет очевидного общественного одобрения. И когда нужно объяснить перспективу, которая сегодня неочевидна, но по тем или иным профессиональным соображениям наступление этих последствий нам кажется весьма вероятным, и особенно когда ты несешь ответственность не только за себя, а за большую организацию, окружающие не всегда это понимают и принимают. Когда на тебе такая ответственность, не приходится полагаться на «вдруг пронесет» — приходится принимать решения, часто неочевидные.

Как найти точку опоры? Пойти на риск или действовать по формуле «В мои года не можно сметь свои суждения иметь»?

Сергей Рязанский: Сначала меня случайно занесло в космос из науки, после вирусологии и физиологии человека. Когда я был молодым бортинженером, инструктор нам рассказывал: «В космосе все четко спланировано, все по графику, по инструкции».

Но мой опытный командир наклонился и тихо говорит: «Сергей, запомни, все будет не так». Эту фразу мы повторяли весь полет: как бы ты все не планировал, все пойдет не по плану. В отряде космонавтов фактически учат быть готовыми к изменениям. Сколько бы раз тебе ни пожелали, чтобы полет прошел штатно — штатно не бывает никогда.

Обязательно — или мелочи, или серьезные неприятности. Здесь точка опоры — это уверенность в своих силах и команда: ребята на борту и службы на земле. И, конечно, семья, которой не хватает в космосе. Но у нас есть служба психологической поддержки, основная задача которой наладить связь: они передают привет от друзей, семьи, музыкантов. Это и есть дополнительные точки опоры. Мы все люди, устать можно и от любимой работы.

Читайте также на DK.RU >>> Виктор Вахштайн*: «Соцсети стали фабрикой обиды, гнева, стыда и вины»

Герман Греф: Мы всегда говорим, что готовимся к кризисам вчерашним. Но кризис завтрашний абсолютно не такой, как предполагалось. Но это не значит, что не надо готовиться. Мы много времени тратим на планирование и подготовку.

Факторы неожиданности и неопределенности — это разные вещи. Если ситуации случаются неожиданно, человеку очень сложно сохранить какие-то реакции. Как правило, в этой ситуации работают инстинкты. У нас есть процедуры, вплоть до того, что мы делаем их автоматическими. Чтобы они срабатывали в тот момент времени, когда человек может растеряться.

Фактор неожиданности нужно постараться максимально убрать — зачастую очень сложно представить, как себя поведет человек в такой ситуации. Если ситуация ожидаемая, прогнозируемая, но пошла не по тому сценарию, это эмоциональный и интеллектуальный челлендж. В этом смысле подготовленность, как готовят космонавтов, — это психологическая профилактика от ситуации неожиданности. Чтобы включались не инстинкты, а разум — инстинкты зачастую плохие помощники в такой ситуации.

Сергей Рязанский: Мир вокруг меняется с космическими скоростями и ты должен двигаться с такой же скоростью, а лучше опережать. У меня было много ситуаций, когда руководство мне говорило: «Ты никогда не полетишь». Когда сильное военное лобби говорило, что гражданский, да еще и «ботаник», не может быть командиром корабля.

Кто-то от ситуации, когда требуются изменения, впадает в ступор, панику. Правда, таких не берут в космонавты. Я в ситуациях неопределенности чувствую азарт.

Одна из тренировок космонавтов — парашютная подготовка: мы прыгаем с парашютом, и нужно успеть решить специальную карточку до открытия парашюта. В шлем встроен микрофон. Потом психологи анализируют, как быстро ты решил эту карточку, как правильно, сколько нехороших слов употребил — по тембру голоса определяется уровень стресса человека.

Инстинкты есть и прыгать страшно, это нормально. Но нас учат действовать четко и хладнокровно. Ты должен контролировать свои инстинкты, а не они управлять тобой, и это доводится до автоматизма, чтобы в случае реальной опасности был спокойный голос и четкий репортаж, чтобы на земле понимали, что происходило в ходе полета.

Когда я появился на подготовке первый раз, то понял: она антифизиологична. В условиях страха, стресса мы автоматически напрягаемся. При прыжке с парашютом любая напряженная конечность, выставленная в сторону — лопасть винта: тебя мгновенно закрутит и падать будешь хаотично. В ситуации опасности тебя заставляют быть расслабленным и при этом соображать. В плане практической подготовки к условиям стресса, опасности лучше ничего не существует.

Екатерина Шульман*: «Пожилых принудительно присоединили к Сети. Это новая аудитория, у которой есть деньги»

Как справиться, когда тебе говорят «Это не полетит», и настроить людей на перемены

Герман Греф: Когда мы предлагаем те или иные решения, а нам говорят «Это не полетит», то главный вопрос всегда — почему? Привычка к здравому анализу должна быть первой. Если за этим утверждением стоит экспертное мнение — его следует учесть. А если какие-то рефлексы — тогда не стоит принимать их во внимание.

Причинно-следственные связи между тем, что ты делаешь сегодня, и последствиями, которые наступают завтра, есть всегда. Ничего из ниоткуда не берется. «Вдруг» ничего не случается ни в космосе, ни в бизнесе, ни в кризисных ситуациях — этому всегда предшествует некая цепочка причин. Можно ее не замечать — так проще жить какой-то период, но тогда жди неприятностей.

Ответственность в том, что ты не должен быть глух — нужно выстроить сенсоры, которые позволяют вовремя уловить неочевидные причины, которые затем могут привести к неблагоприятным последствиям. Моя главная задача — постоянная аналитика и попытка на кончиках пальцев ощущать возникающие сегодня причины, которые завтра могут привести к неадекватным и неожиданным последствиям. Когда что-то случается неожиданно, я сразу смотрю, где моя ошибка, что я не увидел. Неважно, я лично или ненастроенная мной система, или недостаточно внедренные культурные аспекты в компании, в которой работает 300 тыс. человек. Вся команда должна быть на это настроена — это и есть культурная среда. И ты должен уловить эти самые неочевидные вещи, чтобы вовремя принимать решения и не оказаться потом в ситуации «вдруг».

Первая наша задача — выявление причинных связей. Использовать фактор времени для того, чтобы максимально управлять последствиями, в том числе неблагоприятными.

Есть разные уровни развития организации и организационной культуры. На определенном уровне управлять простыми инструментами невозможно, можно только управлять поведением людей. И это можно только через управление собой. Человек все равно сделает то, что хочет, нужно убедить его, чтобы он захотел сделать это. А убеждение возможно, только если человек видит для себя позитивный пример. Поэтому вся работа управленца заключается в первую очередь в работе над собой.

Почему Герман Греф больше не работает на износ

Герман Греф: Саморазвитие, управление собой и поддержание себя в энергетическом балансе — ключевой фактор твоего успеха в будущем и успеха компании в целом.

Многие годы у нас происходила трансформация. Я работал на износ, по 20 часов в сутки, иногда годами находился в состоянии адреналина. Но ладно я бы экспериментировал над собой — я экспериментировал над людьми, они были вынуждены работать вместе со мной в таком же режиме.

Многие не выдерживали и увольнялись, были проблемы со здоровьем. К сожалению, у меня ушли годы на то, чтобы понять, насколько важен качественный, а не количественный параметр и насколько важно дать людям возможность поддерживать энергетический баланс.

Чтобы говорить о нормальной энергетике, важны жизненные цели. Известный профессор Караваев говорил: если человек теряет цель жизни, его организм автоматически перестраивается на самоуничтожение. Будто твоя жизненная миссия исполнена, и все. Часто, когда человек выходит на пенсию, оказывается, что вся жизнь была подчинена работе, и когда она уходит, человек оказывается неподготовленным. Это гигантский стресс, который сопровождается всевозможными болезненными изменениями — не в силу возраста, а в силу ментального сдвига.

И выгорание: человек внешне успешен, у него все есть — это и есть причина выгорания. Когда у тебя нет ничего, ты обвиняешь всех вокруг, и это приводит к эмоциональному истощению.

Главный наш враг — это наше эго, которое мешает нам. Когда человек начинает обвинять весь мир в несправедливом устройстве, и это заслоняет от него успех и счастье. И когда у человека все есть, ему ничего не надо — теряется ощущение необходимости преодоления жизни. И тем, и другим требуется психологическая помощь, и долгие годы в нашей стране это, увы, игнорировалось.

У нас мы тоже создали службу психологической помощи. В пандемию эти сервисы востребованы сотрудниками примерно в три раза больше. Когда люди говорят со специалистом, который им спокойно объясняет, что в этой ситуации нет ничего уникального, это сильно помогает.

Бывает ли вообще устойчивое развитие, не ловушка ли это в ситуации постоянных перемен? 

Сергей Рязанский: Стремиться к устойчивости нужно, но достичь ее невозможно. Нужно принять как данность, что стресс — это норма нашей жизни. Перемены — это то, что нас сопровождает и будет сопровождать. Если есть стабильность, то иллюзорная. Один из космических подходов — «штатные нештатки». Вроде все хорошо, экипаж профессиональный, мы все просчитали и продумали. Но дальше задаем вопросы: а что будет, если отвалится этот модуль, закончится кислород — каковы наши действия? Чем больше таких ситуаций команда проиграет на тренировках и обсуждениях, тем сильнее она будет в возможных кризисных ситуациях. Даже инструкторы нас к этому подталкивают: даешь команду и сразу думай, что будет, если она не пройдет. 

Канадский астронавт Крис Хэтфилд (автор книги «Руководство астронавта по жизни на Земле») как-то говорит: «Сергей, у нас с тобой профдеформация. Я захожу в лифт и на автомате думаю, что будет если он не поедет?». Моя жена смеется, что у нормальных людей есть план А и В. А у моего мужа есть план С, D и так далее». Это и есть готовность к изменениям.

Я часто читаю лекции разным компаниям. Раньше все запросы были про лидерство, мотивацию, умение работать в команде. Сейчас об этом никто не спрашивает: все про работу в стрессе, эмоциональное выгорание, готовность к изменениям. Пандемия очень сильно подтолкнула наш мир, бизнес к изменениям. А люди не готовы меняться, пытаются по-старому. На самом деле успешный человек — это тот, кто готов меняться, готов к изменениям, потому что ему это нравится и это надо.

Успех и «позорный хлеб», который родители дают детям

Герман Греф: Мне часто задают вопрос, как добиться успеха. А что такое успех и успешный человек? У него есть машина, дача и что там еще мечта советского человека?

Знаю много таких «успешных» людей, у которых все хорошо с внешними атрибутами успешности. Но среди них огромное количество глубоко несчастных людей. Боюсь, что среди успешных людей не так много счастливых. И все счастливые считают себя успешными, им даже признание их успехов не нужно. 

Существует множество экзотических определений счастья. Для меня ощущение счастья — это ощущение наполненности энергией. Какое счастье, если ты изнурен, высосан? Время от времени мы все бываем в таком состоянии — вопрос, как контролировать состояние внутренней энергии? И как управлять собой, когда ты в таком состоянии? Самые простые ошибки в принятии решений начинаются здесь — ты перестаешь управлять собой и обвиняешь всех вокруг. Хотя первопричина — ненаполненность твоего энергетического сосуда. Поэтому то, что называется soft skills, попытка дать детям наработанные человечеством подходы в части поддержания себя в энергетическом балансе — критически важно. 

Есть пример: успех и так называемый «позорный хлеб». Сын увлекался футболом, и отец решил сделать подарок ко дню рождения. Договорился со всеми, заплатил, чтобы сын забил несколько голов и его команда выиграла. И вот счастливый ребенок, забивший два гола, видит, как вратарь соседней команды подходит к его отцу и тот отдает ему деньги. И ребенок понимает, что все это выстроено его отцом, и в одну секунду его полный сосуд энергии превращается в опустошенный. Восторг и радость меняются на слезы ребенка. 

Думаю, мы все сталкиваемся с ситуацией, когда звонят и просят устроить ребенка на работу на хорошее место. Как же мы пытаемся отправить ребенка в космос, не дав ему ни разу прыгнуть с парашютом и испытать весь ужас этого? То, что мы делаем со своими детьми, лишая их предадаптационной среды и возможности наполнения энергетикой — это убийственно.

Они едят хлеб стыда. Их не обмануть: это твой папа впихнул тебя в этот вуз, на эту работу, там тебя терпят и не мечтают продвинуть по службе. Каждый год на кадровой комиссии мы обсуждаем все плюсы и минусы потенциального руководителя тем или иным подразделением. Один из тестов: кто готов взять его к себе в команду? Сколько из 15 голосов ты наберешь? Такие простые вещи, от которых мы уходим, понимание, что время — это не барьер между действиями и последствиями, а естественная среда, которая приводит к соединению первого и второго. Такое просто понимание существенно меняет отношение человека к происходящему. 

Чем больше я живу, тем больше стараюсь осмысливать — ради чего? Постановка целей и принятие решений — ключевые навыки, которые имеют за собой большую науку. Этому нужно учить людей.

Материал написан на основе дискуссии на Гайдаровском форуме «Точка опоры в условиях стремительных перемен. Как человеку адаптироваться к происходящей быстрой смене всего».

* - выполняет функции иностранного агента