«Спешите не сажать картошку, а искать подработки. Это более адекватный способ адаптации»

Наталья Зубаревич, регионовед, профессор географического факультета МГУ — о том, как российская экономика, бизнес и граждане адаптируются и будут адаптироваться к санкциям и технологическому отставанию.

Возможен ли быстрый откат к прежней жизни?

Нет. Во-первых, предположим, СВО, скорее всего, не закончится ближе к концу лета. Я цитирую то, что сказали господа Шульц, Макрон, Джонсон: отмена санкций возможна только в том случае, если заключенный между Украиной и Россией мир или перемирие устроит Украину. Если это произойдет, санкции будут постепенно отменяться.

Но я выражаю очень большой скепсис по поводу того, что такой тип мира будет заключен, поскольку часть юга Украины находится под контролем российской армии. Поэтому никак не предполагаю, что санкции будут отменены быстро. И позволю себе не фантазировать на тему «как можно быстро восстановиться», четко понимая, что санкции будут длиться годами. В таком случае мы должны скорее обсуждать адаптацию российской экономики к изменившимся условиям.

Что ждет россиян к концу года

Корректно процитирую прогнозы Центробанка, Минэкономразвития, высоких руководителей Счетной палаты и первого вице-премьера Белоусова. В любых прогнозах есть варианты, они такие: темпы спада ВВП — от 7 до 10%, спада инвестиций — 17-20%, при этом бюджетные инвестиции будут расти, а падать будут инвестиции предприятий, организаций и компаний — в условиях бешеной неопределенности особо никто инвестировать не будет. Прогноз (вице-премьера Дениса) Мантурова по падению добычи нефти — до 10%, международных агентств — минус 17%.

Потребление в апреле 2022 г. к апрелю 2021 г.: все торговля — минус 10% в реальном выражении. Оптовая торговля — минус 12%, непродовольственная розница — минус 17%. Люди затягивают пояса и покупают все меньше непродовольственных товаров.

По общепиту — минус 6%. Платные услуги — плюс 3-4%. Только там очень значимую долю занимают платежи за ЖКУ и общественный транспорт — тарифы растут. В первом квартале реальные доходы населения в силу высокой инфляции упали на 1% и, без сомнения, будут падать дальше. Насколько — непонятно: правительство с июня ввело целый комплекс мер поддержки, которые нацелены прежде всего на малоимущее население. Индексация пенсий 10% — при инфляции 17% хоть что-то. Повышение МРОТ и прожиточного минимума на 10%. Значит, в число бедных попадет больше людей, им помогут субсидиями.

Чем глобальнее производство, тем жестче условия

Риски четко связаны со специализацией экономики региона или города. Есть город Тихвин в Ленинградской области: держится на вагоностроительном заводе и деревообрабатывающем заводе IKEA — оба встали. Этот город уже пережил крах филиала тракторного завода «Кировец» в 90-е, и город начал расползаться на заработки куда угодно. Когда появились эти два предприятия, город устаканился и окреп. 

У вагоностроительного завода нет кассетных подшипников, их основной производитель — СП в Саратове, откуда ушел западный собственник, и поставок комплектующих нет. А IKEA ушла из России, и заказы прекратились. Население Тихвина — 50-70 тыс. человек, и он остался без экономической базы. И это пока только начало.

Зоны проблем: первое — города автопрома. Калуга встала, туда не идут комплектующие. К маю от производства автомобилей в России осталось 15% от начала года. Встал калининградский «Автотор». В питерских Шушарах — корейцы и японцы. Насколько я знаю, корейцы не уходили, но невозможны поставки комплектующих. Ворсино, Малоярославль, Обнинск — там сплошные производственные зоны по сборке. Будет очень сурово. Часть людей вернется на заработки в Московскую область.

Продвинутое российское машиностроение, которое работало в сцепке с глобальными компаниями, использовало много импортных комплектующих, чтобы производить современную продукцию, сейчас будет в самых жестких условиях.

Снижение добычи нефти самый большой финансовый удар наносит по федеральному бюджету. Это НДПИ, рента. Регионам остается основная часть налога на прибыль. Очень многое зависит от того, как сложится арифметически цена на нефть и объем ее продаж. Пока мы продаем нефти меньше, а цена такова, что это покрывает все недопоставленные на западные рынки объемы.

Доходы федерального бюджета за январь-апрель в два-два с половиной раза выше, чем за январь-апрель 2022 г. Мы сейчас купаемся в этих деньгах! Но объем добычи будет падать. Вся экономика Ханты-Мансийского автономного округа держится на деньгах нефтяников. И я не понимаю, какая будет инвестиционная активность бизнеса, если они осознают, что санкции надолго. На индийский рынок вы столько не поставите, и маржа будет гораздо меньше, потому что продаете с дисконтом. Доходность сократится.

Все городские бизнесы обслуживают людей, которые зарабатывают деньги на нефти. Как правило, когда резко падают зарплаты, северяне уезжают. Это стандарт для Ямала и ХМАО: когда становится ясно, что вы не заработаете, многие продают квартиры и уезжают в старые и более теплые места. Будут либо проедать накопленное, либо жить по параметрам новых мест обитания. Но северяне мобильнее, угольщики — нет: из Кузбасса молодежь уезжает учиться и не возвращается, а средние и старшие сидят. Работы не будет — мобильность не вырастет.

Альтернативой всегда были вахтовики: юг Западной Сибири, Волга, Предуралье — все ездили на вахту в Ханты и Ямал. Представим: добыча падает, спрос на вахтовиков тоже. Дело еще и в том, что они всегда были выгоднее бизнесу, чем нанятые местные.

Но только прокуратура не дремлет: попробуйте увольте местного, когда контролируется занятость. Как бизнес будет решать задачу, когда выгоднее нанять вахтовиков, но надо занять местных при падающих объемах добычи, я пока не понимаю.

В черной металлургии запрет на экспорт в Европу — у «Северстали» жуткие санкции. Уже сейчас идет сокращение объемов производства. Европейский рынок был важен, а Китаю металл не очень интересен — ему железную руду, пожалуйста, и коксующийся уголь, а готовая продукция — не очень интересна. Соответственно, надо тащить куда-то еще, и падает внутрироссийский спрос, замедляется стройка. «Северсталь» и ММК объявили, что в июле их производство сократится на 20-40%. А на этих заводах работает не менее 20 тыс. человек. Значит, неполная занятость. Людей будут держать, платить тариф — в надежде перестроиться. А быстро перестроить рынки сбыта…

Все ЦБК пытаются все тащить на Восток, но это вопрос провозных мощностей. Северо-Западу России сложнее, потому что все продавалось рядом, в Европе. Частичная переориентация произойдет, без сомнения. По комплектующим и оборудованию будут пытаться искать параллельные пути снабжения, и что-то найдут. Но объем производства неизбежно сократится. Кроме пищевки и агропрома — структура потребления смещается в сторону еды, они будут развиваться.

Почему россияне и бизнес адаптируются

Назад в самообеспечение, вкалывать — это нормальный вариант традиционалистского поведения. Но большинство российских граждан к этому не очень готовы. Это зависит, во-первых, от возраста: старшие готовы гораздо больше, если у них есть физические кондиции на 14 соток. Младшие — смотря откуда родом. Если человек из небольшого города, села, где так делали все, и он с малолетства в этом участвовал, то для него это норма. Если из городской семьи, где есть дача, и он ее с детства терпеть не мог, образован, зарабатывает и понимает, что есть возможности подработки — зачем ему это картошка?

Один мой знакомый из Горного Алтая рассказывал, что они и так полностью на самообеспечении мясом. Скот, пастух, летний выпас — под зиму забой, остается молочный скот. Овцы, коровы, бычки, куры даже не обсуждаются. Мясо они не покупают совсем, овощи свои. Так живет часть населения страны, для них ничего не меняется.

Торопитесь не сажать картошку, а искать подработки. Это гораздо более адекватный способ адаптации к кризису.

На самообеспечение должны садиться те, у кого нет компетенций, квалификаций и возможности где-то подрабатывать. Если у вас есть гибкость, время, силы — ищите любые формы подработки. Для городского населения это самое рациональное.

Неясно, насколько в крупных городах будет сжиматься спрос на услуги. Это зависит от того, в какой мере проиндексируют падение доходов. Пенсионерам не до ресторанов — им нужно, чтобы на лекарства и еду хватило. А что будет с монобрендовыми магазинами? Им придется торговать всем, либо их не будет. Что будет с автосалонами?

Какой-то параллельный импорт наладят, но малыми партиями: в отличие от 2014 г. европейский бизнес будет гораздо жестче отслеживать такие схемы. В следующий раз посреднику, который возьмет на себя эту функцию, просто откажут в продаже. Такие предупреждения казахстанским автодилерам уже были. Российский бизнес очень адаптивный, он не умрет и что-то найдет. Но объемы и зарплаты снизятся. Главное, что я хочу донести: коллапса и голода не будет, экономика не умирает. 

Каждый человек ищет персональные схемы адаптации к этим изменившимся условиям. Кто-то будет спиваться. Кто-то — мотаться на подработки, кто-то — на госслужбу. Никто не отменял социальный капитал, который образуется между друзьями и родственниками — люди выживают за счет сплоченности малых групп. 

Будет ли это иметь политические последствия? Нет. Усталость, тихое недовольство будут накапливаться. 

Люди адаптируются, экономика переформатируется в направлении технологической отсталости — другого способа нет. Снижение взаимодействия с глобальным миром. С занятостью проблемы отчасти будут, они станут заметнее к концу года, когда некоторые (компании) устанут держать (людей) на неполной занятности.

Мы приладимся к этим изменениям, докажем себе, что так и надо. И только те, кто понимает всю цену вопроса вдолгую (длительная деградация, отрыв от нормальных глобальных связей, ведущий к изоляционизму), будут сильно печалиться. Остальные адаптируются к тому, что есть. Базовая реакция на происходящее — отгородиться и не думать, заниматься своими делами: «Я ничего не могу изменить». Любые изменения будут не снизу, а сверху. Начинается лотерейная история, а я не профессор Соловей.

Материал подготовлен на основе интервью Натальи Зубаревич Николаю Солодовникову на ютуб-канале «Ещенепознер»