«Раньше это воспринималось как контрабанда — теперь это сфера доблестного труда»

К настоящему моменту в отношении России действует уже около 11 тыс. санкций. Но это не значит, что страна навсегда вычеркнута из системы международных связей, считает директор института экономики, финансов и менеджмента Уральского государственного аграрного университета, доктор экономических наук Ольга Рущицкая. На полях выставки «Агропром Урал» она рассказала, сможет ли страна компенсировать экономическую изоляцию за счет переориентации на Восток, что делают власти для решения проблемы оттока кадров и почему сейчас как никогда важно поддерживать аграриев.

Об импорте и импортозамещении

— Адаптация к последствиям санкционного шока идет путем сбрасывания слишком сложных функций и связей. Основные удары приходятся на финансовый сектор, сельское хозяйство, логистику, услуги. Этот период подобен тому, как постсоветская экономика сбросила с себя сложные советские отрасли, например, ракето-космические. Также сейчас российская экономика сбрасывает то, что нарабатывала 30 лет. Импортозамещение в России по-прежнему сильно зависит от зарубежных технологий и оборудования. А мы — теряем технологический уровень. И хочется надеяться, что не навсегда.

Технологии — они всемирные, международные. Они не могут жить в одной изолированной и даже большой стране. А значит для того, чтобы адаптироваться, приходится отступать на «минус первый», «минус второй» и даже «минус третий» уровень. Сейчас особенно часто от наиболее тонких проектов приходится отказываться лидерам экономики, цифровым гигантам. Например, потому, что тот же суперкомпьютер недоступен через параллельный импорт. Да, возможности для развития не утрачены, но они значительно сократились.

В настоящее время, с одной стороны, происходит институциональная деградация, так как мы отказались от наших достижений, конвертируемости рубля. С другой стороны, нельзя сказать, что все только убывает и уменьшается. Потому что в первую очередь развивается параллельный импорт. Это большая сфера. Сложность которой состоит в том, что только малый и средний бизнес в состоянии маневрировать среди санкций, контрсанкций, встречных санкций. И все это через несколько стран, находясь на грани фола с точки зрения юридических возможностей.

В середине 2022 г. импорт упал на 40% по сравнению с началом года. Экспорт развернуть трудно, потому что иногда нужна новая инфраструктура. Например, когда нужно по новым направлениям качать нефть. Импортные потоки тоже не получается организовать быстро.

По всей видимости, грядет монументальное строительство новой, не существовавшей ранее сферы параллельного импорта. Раньше она воспринималась почти как контрабанда — сейчас является сферой доблестного труда большого числа людей.

Сейчас у всех возникает вопрос: получится ли разворотом на Восток компенсировать ту изоляцию, которая возникла? В каких сферах придется наращивать свое? Кажется, что полностью компенсировать эту изоляцию точно не получится. И на это есть несколько причин.

Во-первых, рынки арабских и восточноазиатских стран устроены совсем не так, как привычные рынки Европы и США. Они очень закрыты, там очень жесткие процедуры торга. Для примера: то, о чем американцы только мечтают — высокий дисконт на российскую нефть — китайцы уже получили.

Второе затруднение связано с тем, что восточные партнеры совершенно не намерены попадать под вторичные санкции. Для них это фактически выбор между российскими рынками и прочими рынками развитых государств. И такой выбор вряд ли может быть сделан в нашу пользу. Поэтому их участие будет, но через малый и средний бизнес, через параллельный импорт.

Читайте также на DK.RU: Более 50% продукции российских металлургов теперь уходит в Азию. Скидки достигают 40%

Могла ли Россия развить микроэлектронику? Да. Более того — начинала. Но главная экономическая проблема этой сферы в том, что мы маленький рынок.

Даже если заставить всех жителей покупать отечественное, как в Китае, этого все равно мало. Поэтому микро- и радиоэлектронику придется строить с нуля. Но неизвестно, получится ли. При этом даже если все получится — это будет хуже и дороже чем то, что мы имели до начала санкций.

Но санкции вещь обоюдоострая. Россия производит почти треть инертных газов, необходимых для производства микропроцессоров. Поэтому зарубежным компаниям придется совершать сложные многосторонние сделки.

Мы понимаем, что восточный разворот не решит проблему санкционной изоляции полностью. Но тогда возникает другой вопрос: будет ли дефицит или товаров будет достаточно, но цены на них взлетят? Дефицит уже есть. Вы помните, какие проблемы были с бумагой, с отдельными видами лекарств. Многие товары исчезли, и их отсутствие нужно восполнять.

О действиях власти

— С одной стороны, власть пытается дать максимальную свободу малому и среднему бизнесу — в духе НЭПа, как это было 100 лет назад. Потому что именно МСБ выступает субъектом параллельного импорта, который способен заполнить нишу, образовавшуюся после распада международных связей. С другой стороны, эта же власть пытается реализовать цифровой госплан с попыткой мобилизационных проектов, с государственным заданием, локализацией тех или иных производств.

Поэтому уже в этом году, как мне кажется, Россия выстроит экономику НЭП 2.0: она будет противоречивой, потому что в предпринимательской части работает ценовой регулятор. А в другой части экономики — директивы. Поэтому не исключено, что дефицит будет закрываться, но по более высоким ценам, чем это было ранее.

Читакте также на DK.RU: «О госкапитализме нужно забыть, как о колхозах» — миллиардер Олег Дерипаска

Давайте осознаем простой факт, на котором стоит вся мировая экономическая теория со времен Адама Смита — факт выгодности разделения труда. Каждый из нас делает то, что он любит, умеет делать лучше других. А за счет результатов своего труда приобретает то, что любят и умеют делать другие. И все должны быть в выигрыше, потому что каждый занимается тем, что хочет и может.

В какую ситуацию попали мы? Нам сейчас придется заниматься массой вещей, которые мы не любим и не умеем делать. И, наверное, мы их сделаем. Скорее всего, мы их сделаем. Важно, чтобы вся цепочка, весь товарный ряд, который был сметен санкционным штормом, восстановился. Повышается важность малого и среднего бизнеса.

В этой ситуации государству придется отступать от некоторых своих представлений, чтобы не остаться с дырой в 40% импорта, которая возникла сейчас.

Приведу в пример ситуацию с криптовалютой. Центробанк выступал за ее запрет, минфин — за жестко контролируемое использование. Но в реальности сейчас без криптовалюты невозможно провести многие операции параллельного импорта. Без нее не обойтись, поэтому государству придется отступать.

Да, у криптовалюты есть свои недостатки. Например, она очень волатильна. И в этой сфере тоже действует так называемая культура отмены — российских участников просят удалиться. Поэтому, скорее всего, она будет использоваться, но в структурах параллельного импорта — между российскими, восточноазиатскими и южно-азиатскими партнерами.

Для малого и среднего бизнеса либерализация должна быть достаточно активной. Она не должна сводиться к простому вопросу о регуляторной гильотине или количестве проверок. Начался разговор о послаблении давления силовых служб — это правильно. Также придется заниматься уровнем тарифов естественных монополий, ценой подключения к сетям. Необходимо содействие со стороны государства в тех случаях, когда бизнес вынужден работать с монополиями.

Читайте также на DK.RU: Минпромторг собирается в 4 раза снизить налоги на прибыль

Желание выжить, адаптироваться, восстановить цепочку, в которой образовались проекты, будет достаточно сильным, чтобы согласиться на некоторое реформирование рычагов воздействия на бизнес. С другой стороны, будет действовать другая тенденция: государство будет довольно интенсивно интересоваться делами большого бизнеса и осуществлять жесткие меры его контроля.

О последствиях оттока кадров

— В этой ситуации одним из животрепещущих вопросов является отток специалистов. Кадры, которые мы теряем или можем потерять — это верхушка высококачественного человеческого капитала. Их потеря трагична. Сейчас эти кадры — предмет конкурентной борьбы, причем не только с политическими противниками, но и с геополитическими партнерами. Например, занять работой этих людей может Китай.

Поэтому нужно предпринимать усилия, чтобы кадры не уезжали, а те, кто уехал — вернулись. Думается, правительству это очевидно.

Человеческий капитал привлекает система, где есть возможность воздействовать на власть (например, лишая территорию налогов). Если Россия не вернет возможность жить в некотором защищенном пространстве, в котором человек может на что-то влиять, она может проиграть битву на интеллектуальный капитал.

Что делать тогда? И бизнес, и правительство уже задумались об этом. Чтобы восполнить бреши, создается система занятости студентов, начиная с 1 курса. Это логично: если уехали более опытные и продвинутые сотрудники — значит, нужно быстрее строить лифты и поднимать молодых. 

Какие профессии будут востребованы в ближайшие годы, кроме айтишников? Думается, что это профессии, которые связаны с организацией сложных систем параллельного импорта. Такой сотрудник одновременно должен владеть системами континентального, отечественного, саксонского, а также восточного права. Понимать, как устроены санкции, как реагируют банки. На рынке потребуются люди очень высокой экономической квалификации. Специалисты, способные решать проблемы продовольственной безопасности в санкционный период.

О необходимости развития АПК

— Особенно остро встанет вопрос качества продуктов питания — то есть рынка органической сельскохозяйственной продукции. Для импортозамещения и повышения качества продовольствия в России рынок органической сельхозпродукции нужно развивать как приоритетный инвестиционный проект. Потребуется господдержка на региональном уровне — компенсация части расходов.

Федеральные и региональные власти уже приняли решение о выделении значительных денежных средств на производство отечественной сельхозпродукции, в том числе — органики. Например, свердловский губернатор Евгений Куйвашев недавно заявил, что правительство области направит около 11 млрд руб. на поддержку сельхозтоваропроизводителей: из федерального бюджета выделят 7,6 млрд руб., из областного — 3,3 млрд руб.

Примечательно, что эта поддержка будет направлена небольшим фермерским хозяйствам и начинающим фермерам.

По словам Сергея Коршунова, председателя правления Союза органического земледелия, на производителей органики санкции повлияли меньше, чем на производителей интенсивной продукции. Мы не зависим от импортных семян, химических средств защиты и питания растения. Последствия санкций мы видим в тех видах производствах, где работает импортная сельхозтехника — для нее стали менее доступны запчасти. Общая ситуация на рынке органики по большому счету не изменится. Скорость его роста точно не упадет.

Для производителей, ориентированных на внутренний рынок, изменений практически не произошло. И санкции не отбросят нас на несколько шагов назад. Рынок органики, в основном, ориентируется на сельского потребителя. Поэтому есть надежда, что мы ничего не потеряем. Но для этого нам нужны высококвалифицированные кадры.